и все это надо было совместить. Поразмышляв, я решил, что пора завтракать и в путь. Погода, погодой, но надо все завершить за пару дней. Утренние процедуры заняли не менее получаса, спустившись в ресторан, я не встретил Линду, чего не очень и хотел. Выйдя из ресторана после завтрака, я проходил мимо стойки администратора оттуда меня и окликнули:
– Месье Марше!
Я обернулся, и, видя, что девушка администратор смотрит на меня и подошел к ней.
– Вас ожидает полицейский, вон он сидит, в холле, на диване, – сообщила она. Удивившись искренне для нее, но не искренне в душе, я повернул голову. Из кресла поднялся мужчина, лет под пятьдесят, с седыми волосами, его глубоко посаженные глаза были усталы. Подойдя, он представился: – Инспектор полиции Карл Пичкор.
– Что вас привело ко мне?
– Где мы можем поговорить?
– Можно в холле, можно у меня в номере.
– Лучше у вас.
Пока мы поднимались, то оба хранили молчание, и лишь разместившись в кресле, он спросил:
– Вы знаете Ленца Майера?
– Не могу сказать, что знаю Майера, но одного Ленца, знаю. И то лишь знаком.
– Это один и тот же человек. Когда вы его видели в последний раз?
– А можно узнать, почему такой интерес и этот визит?
– Вчера его обнаружили в своей квартире, убитым.
Я постарался придать своему лицу сочувствующее выражение: – Жаль. Мне он показался не плохим парнем.
– Так, когда вы его видели?
– Последний раз в воскресенье в Лойкербаде.
– Вы всегда были вместе?
– Иногда. Меня туда пригласили на выходные. До этого дня нас представили в кафе. И вот в субботу, он проспал встречу со своими друзьями и попросил Анну Гранди, его коллегу по работе и мою знакомую, захватить его. Анна меня и пригласила. Мы там пересекались, даже обедали, но назад в Женеву возвращались без него.
– Кто с вами еще был?
– Инспектор, вы задаете вопросы, на которые уже знаете ответы. С нами была Линда Уэбли, англичанка. Мы втроем и вернулись.– Фамилию Линды я узнал, когда она регистрировалась в отеле.
– Вам его поведение не показалось странным, каким-то отличающимся от обычного?
– Нет. Я не знаю, какой он бывает обычно, а так его поведение не отличалось от нашего, в другой ситуации я его не видел. А можно вопрос?
– Да.
– Как его убили?
– Выстрелом в голову.
– Это серьезно, – задумчиво произнес я. – И как обнаружили?
– В полицию позвонили и сообщили, что из квартиры доноситься шум и назвали номер дома и квартиры. Возможно, это кто-то из соседей, но вероятность мала. Наши граждане очень бдительны и назвали бы себя, хотя всякое может быть, вдруг не захотели иметь дело с криминалом.
– Ну, такое везде.
– Это не важно, сейчас. Значит, все было, как обычно?
– Инспектор, я не знаю, как обычно. У вас есть в отношении меня подозрения?
– Относительно вас, нет. Мы сейчас беседуем со всеми, кто хоть немного общался с ним в последнее время и знал, хоть немного.
– Увы, я действительно его мало знал.
– А дома у него бывали?
– Один раз, когда вместе с Анной, в субботу, заезжали за ним.
Инспектор поднялся и я из чувства солидарности тоже.
– Вы еще долго пробудете в Женеве?
– Через пару дней собираюсь уехать.
– Если вас не затруднит, то прежде, чем уехать, позвоните мне, вдруг будут вопросы, – и он протянул мне визитку.
– Хорошо, а если я вам буду необходим, то оставьте записку у администратора отеля и я перезвоню.Я посмотрел за окно и произнес: – Хотел сегодня поехать в Берн, может быть, там погода лучше.
– Может быть, – согласился инспектор и, попрощавшись, вышел.
«Этого следовало ожидать, – подумал я, – но и менять свои планы не стоит». Набросив куртку, прихватив зонт, и повесив сумку на плечо, я вышел из отеля. Проехав пару кварталов, остановился, достал из багажника пакет с деньгами, часть переложил в сумку, а пакет вернул в багажник.
Учитывая ситуацию, я поездил по улицам, пока все было чисто. Мой маршрут имел определенную цель, и вскоре я остановился возле «Салона Андре». Захватив сумку, я бодро открыл дверь, звякнул колокольчик, и на его звон из двери, что вела во внутренние помещения вышла Алина. На этот раз на ней были джинсы и тонкий свитер. Первоначально она своим отличительным взглядом посмотрела в сторону двери, чтобы осадить вошедшего, что так бордо входит в мир искусства, но увидев меня, выражение ее глаз сменилось на милость.
– Это ты! Я уже думала, что не увижу тебя больше.
– Неужели скучала? – подошел я к ней вплотную, почти коснувшись ее груди.
Алина улыбнулась мне глазами: – Чуть-чуть, и это было давно. А ты?
Я глубоко вздохнул: – Разве тебя забудешь.
– Врешь, – сказала она без тени обиды, – но приятно. Такая ложь приятна. Ты, надо полагать, не ко мне пришел, – заявила она, не требуя ответа.
– Не к тебе, – признался я, – но вот никак не могу пройти мимо, мимо Ангела.
– Я на работе. Иди, а то меня уволят.
– Ангелов не увольняют. Андре у себя?
– Проходи, – и она осталась стоять, не двигаясь, так что мне пришлось обойти ее, и, зайдя за прилавок, постучать в дверь.
Андре сидел за столом и просматривал какой-то журнал с картинками. Увидев меня, он широко улыбнулся и отложил журнал.
– Рад тебя видеть. И что-то мне, старику, подсказывает, что у тебя ко мне дело.
– А если, просто так?
– Просто так, ты бы не прошел дальше Алины, остался бы с ней.
– Тогда остается признать, что твой опыт, верно, тебе подсказал о цели моего прихода, – сказал я, присаживаясь на небольшой диван. – Андре, я бы хотел купить у тебя картину.
Он удивился: – Покупай. Выбирай любую, даже скидку сделаю для тебя, можно посмотреть, что еще не выставлено.
– Ты не понял меня, Андре. Я же сказал, картину.
Тут он понял, что я имею в виду, не рисунки, что висели у него в салоне, а настоящее произведение искусства, настоящую картину, которые не висят для всеобщего обозрения, их продают из рук в руки.
– Тогда скажи мне, в какую цену ты оцениваешь ее?
Вопрос был логичен. Я не назвал, что хочу конкретно, я назвал абстрактно, а значит, основным вопросом была цена. Он понял даже больше, но пока молчал.
– Примерно в триста тысяч евро.
Андре, даже не скрывал своего удивления: – Не такая уж высокая цена, но достаточная. Тут надо подумать.
– Да, в общем, думать особого некогда. Я скоро уезжаю.
– Я попробую, но не обещаю, так быстро, хотя… – он задумался, – возможно, и получится.
–У меня есть
