Пауза затягивалась — еще секунда-другая, и бандиты очухаются. Ну не стрелять же в них в самом деле!
И верно, злодеи стали переглядываться друг с другом.
Положение спас Мишель. Он поднялся на ноги и сказал:
— Господа, оружие на землю! — И, обернувшись к джипам, добавил: — Вас это тоже касается! И без глупостей, а то из ваших приятелей до конца жизни дробь придется выковыривать.
Его, конечно, не послушали. Послушали Ольгу.
— Стрельни, милая, — попросил Мишель Герхард фон Штольц.
И Ольга, мгновения не сомневаясь, спустила курок.
Дробь прошла над самыми головами, шевеля и поднимая волосы.
А с кого-то сняла небольшой кусочек скальпа.
Бандиты разом присели!
А того, кто решился было оказать сопротивление, сунув пальцы за пояс, фон Штольц сшиб с ног ударом под дых, перехватив у него вывалившееся из рук оружие. Отчего сразу почувствовал себя уверенней.
Три ствола — два у Ольги и один у него — было втрое лучше, чем ничего.
— Господа, оставьте ваши глупости, — предупредил он. — Не злите даму, она у меня горячая, я точно знаю, я проверял. Сдавайте ваше железо!
На землю посыпались финки и пистолеты.
— Тетя Дарья, — крикнул Мишель Герхард фон Штольц. — Не сочтите за труд, соберите это.
Вышедшая из дома, напуганная до полусмерти, тетка Дарья стала, гремя, сбрасывать пистолеты в какое-то случайное ведро. В общей сложности стволов набралось килограммов десять.
— А теперь, милостивые государи, я рекомендовал бы вам поскорее отсюда убраться, — объявил Мишель. — Пока мы деревню на вас не подняли.
— Пушки-то верни! — мрачно сказал кто-то.
«Пушки», верно, следовало вернуть, дабы не развязывать полномасштабной войны. Пока стороны соблюдали «женевскую конвенцию», ограничиваясь руко— и ногоприкладством. Судя по всему, убийство в их планы пока не входило — и то верно, какой им с трупа навар, они не за жизнью его приехали, за «цацками»! Так зачем их лишний раз, злить?
Опрокинув ведро Мишель стал доставать из кучи пистолеты, выдергивать из них обоймы и вылущивать на землю патроны, которые взял с собой.
А пистолеты сбросил в колодец.
— Здесь не так уж глубоко, — сказал он. — За полдня достанете. Заодно колодец хозяевам в качестве компенсации за причиненные неудобства почистите. Ольга!
— Что, дорогой? — с готовностью откликнулась та.
— Собирайся. Мы уезжаем.
— Куда?...
Он и сам пока не знал куда. Знал откуда...
Отсюда, где их, несмотря на глухомань, все же отыскали! Как только?...
Ольга вышла через пять минут, одетая и, кажется, даже причесанная и накрашенная. Удивительные создания женщины, даже в таких обстоятельствах хотят нравиться!
И — нравятся!
— Если вы не против, я одолжу у вас машину, — вежливо сказал Мишель Герхард фон Штольц. — Впрочем, если против — все равно одолжу. Ключи!
Водителе нехотя бросил ему ключи.
— Нам лишь до станции доехать, — извиняющимся тоном сказал Мишель. — Не скажу до какой. Только не подумайте, судари, что это угон, — свое движимое имущество вы сможете найти на одной из платных стоянок, в одном из, ума не приложу каком, населенном пункте. Кстати, этот сувенир, — кивнул он на последний, невыброшенный пистолет, — вы отыщете там же, под половичком.
И на прощанье прострелив четыре колеса у оставшегося джипа, помахал из окна ручкой:
— Счастливо оставаться, господа! Не рад был с вами познакомиться, не надеюсь на новую встречу и не желаю вам ничего доброго...
Договорить Мишель не успел, отброшенный десятикратной космической перегрузкой на спинку сиденья. Джип прыгнул с места в карьер.
— Ой! — испуганно пискнула Ольга, снеся какой-то плетень.
— Милая, это ведь не «шестерка», — укоризненно сказал Мишель. — Это автомобиль.
Ольга недовольно взглянула на него.
Отчего Мишелю стало стыдно. Все-таки он обязан был Ольге жизнью.
— Прости, бога ради! — покаянно сказал он, накрывая своей ладонью ее вцепившуюся в руль ручку. — Ты сегодня была прекрасна... Но ты ужасно рисковала, ты могла кого-нибудь случайно убить!
— Убить?... — рассмеялась Ольга. — Я, между прочим, в глухарей с куропатками с пятидесяти шагов не мажу! А это зверье покрупнее было!
— Ты?! — искренне поразился Мишель Герхард фон Штольц.
— А вы, барон, думали, что я типичная канцелярская крыса? — озорно спросила Ольга. — Я, милый мой, не только из ружья, я еще из автомата стрелять умею! У меня отец военный. Я все детство с ним по гарнизонам да по стрельбищам моталась. Так что ты меня на всякий случай бойся!...
Джип несся в клубах пыли по вихляющей меж холмов грунтовке. Куда?... А черт его знает куда. Вперед...
И что теперь?... И куда?... — грустно размышлял Мишель Герхард фон Штольц. Где спрятаться на одной шестой части суши одинокому супермену со своей очаровательной подругой так, чтобы их не нашли?
Куда бы приткнуться?...
Глава 22
Никогда доселе Мишель Фирфанцев не был наделен столь значительными полномочиями!
Но никогда еще эти полномочия не значили так мало!
Теперь у Мишеля был свой собственный кабинет размером с иной полицейский участок. Не кабинет — танцевальная зала.
Но ныне всяк, кто бы не пожелал, мог получить кабинет не меньше. Хоть в целый этаж. Хоть отдельный особняк с парадным въездом и пристройками для дворни! Довольно было лишь черкнуть записку управделами — и нате, пожалуйста, ступайте, выбирайте!
— Тебе чего надоть? — интересовался раздававший мандаты на жилье какой-то мелкий, невзрачный на вид совслужащий. — Хошь, дом Нарышкиных отдам? Али графа Шереметева? Хошь, все два бери — не жалко...
Десятки покинутых прежними хозяевами, разоренных и разграбленных дворцов стояли пустыми, глядя на мир черными глазницами окон. Стекла были выбиты, рамы и двери вынесены и сожжены в революционных кострах, подле которых грелись в зимнюю стужу солдатские и матросские патрули.
Дворец — бери, не жалко, а вот стекол, гвоздей, досок не допросишься! А кому нужны дворцы с распахнутыми настежь окнами и дверными проемами? Вот и отказывались совслужащие от дворцов, предпочитая забиваться в маленькие комнаты, которые было легче отапливать печами-буржуйками.
— Ну не хошь, как хошь!...
Мишель облюбовал себе помещение на Тверской, обставив его совершенно уникальной мебелью, которую получил по разнарядке в одном из домов, принадлежащих великому князю Михаилу Романову.
