Если среди нас и найдётся одна…
— Да ради бога! — воскликнула Маша и собралась уходить. Она не могла больше оставаться среди девушек. Ей необходимо было успокоиться. Алекс! Нет, только не это. Как она его встретит? Как он на неё посмотрит? А если он решит, что у них с Максом что-то было? И почему её это должно волновать?
Но уйти не удалось. Она почувствовала, как кто-то больно потянул за волосы:
— На колени, тварь. Мы научим, как перед господами стоять. — Ей показалось, что с неё хотят стащить скальп. Попыталась вывернуться, но в этот момент кто-то чем-то больно ударил под колени. Ноги подогнулись, и она упала.
За волосы продолжали тянуть. Теперь перед глазами было только небо. Высокое чистое небо. Маше до боли в сердце захотелось увидеть белых драконов, чтобы её спасли. По щеке потекло что-то тёплое.
— Давай умоем её нашими харчками.
Новый плевок прилетел на лицо. Маша пыталась вырваться, но её крепко держали. Было унизительно и мерзко.
— Рот открой! Слышишь, ты, чумиха, рот открыла быстро! — кто-то начал давить на щёки. Маша держалась изо всех сил, но их было больше.
— Зачем тебе её рот? Хочешь проверить, попадёшь — не попадёшь? Или хочешь поцеловаться? — рядом заржали.
— А ты видела, титьки-то у неё ничего? — чужая рука сжала больно груди.
— Слышь ты, чумиха, — лицо Лины нависло над ней. — Делай что хочешь: хоть кусай, когда сосать будешь, но Макс должен тебя выбросить. Ты поняла? Ты поняла?
Воздуха стало мало. Острый носок туфли пришёлся под дых.
— Э, Лина, договаривались без синяков, — услышала она голос Зары.
— Короче, ты, квазимодо, если ещё раз увижу рядом с Максом, у меня вылижешь до блеска.
Она не могла сопротивляться: руки вывернули назад, на запястья намотали её же волосы. От пощёчины в голове зазвенело. Снова плевок. Она завалилась набок, увлекая за собой мучительниц. Попыталась выпрямить ноги, но в этот момент кто-то со всех силы наступил на лодыжку. Перед глазами поплыли красные круги. Она пыталась абстрагироваться от боли, но получалось плохо. Больнее всего были щипки.
— Оставили её, — внезапно откуда-то раздался голос Леси. — Вы не поняли, содержанки? А то завтра перед аукционом внешность-то подпортим.
— Смотри, как бы тебе не подпортили… ножки. Нечем будет па выплясывать, — огрызнулась Лина, но Машу отпустили. — Ты, чучело, иди отсюда. И попробуй только что Максу сказать. Нас больше.
Маша встала на затёкших ногах. Боль прострелила от косточки на щиколотке и ударила в макушку. Почувствовала сильный толчок в спину. Но удержалась. Подошла к небольшому фонтанчику, который стоял здесь же, на полянке. Набрала пригоршню воды. Опустила лицо. Слёзы так и прорывались наружу. Закусила до боли изнутри щеку. Только не плакать при них. Не дождутся!
— Зара, я ведь расскажу хозяйке, смотри! — обратилась Лина к лежащей в шезлонге помощнице.
— Расскажи. Ты знаешь, что мне ничего не будет. Пусть оставит Макса в покое. Он мой! — Зара встала, оскалилась. — Ты, человечка, мне будешь угрожать? Смотри, скажу, что с мышкой перепутала. А вы все, рассосались по площадке!
Леся подошла к девушке:
— Ты как?
— Ты не боишься, что они…
— Они? — она засмеялась. — Они товар. Завтра половину из них продадут на аукционе. А я здесь работаю по контракту. Если хоть одна из них меня тронет, то её знаешь куда пустят… Легче стало? На, проглоти это, — и она подала девушке какую-то капсулу. — Глотай, не бойся. Если не злоупотреблять, то ничего страшного не произойдёт. Это регенерирующий состав при всяких там мозолях и синяках. Вот увидишь, через десять минут забудешь про боль.
«Про боль, может, и забуду, а вот про унижение — вряд ли», — подумалось Маше. Она приняла с благодарностью помощь.
Они побрели по дорожке. Вспоминали школу, друзей.
— Маша, молодой господин не заругается, что ты без спроса со мной гуляешь?
— С чего он должен ругаться? Он мне никто. И потом, он сказал, чтобы я на глаза ему не попадалась. Макс не в духе, — и, желая сменить тему, попросила Лесю рассказать, как та попала в это место.
— Ну как? — Леся сорвала цветок, понюхала. — Я вышла замуж. Учиться дальше не пошла. Думала, что муж будет содержать. А он вскоре меня бросил. Возвращаться к родителям не захотелось. Надо было на что-то жить. А я из всего только танцевать умею. Устроилась в стриптиз-клуб «Снежная матрона». Сначала квартиру снимала, потом захотелось иметь свой угол. Решила взять ипотеку. В общем, банкир пришёл на моё представление, а после мне предложил отработать здесь. Платят тут хорошо. Танцоров не обижают. Но работать приходится много, и ты не представляешь, в каких условиях. Моя цель — завести самцов так, чтобы им немедленно захотелось самку. Меня они не трогают, у меня запах сбит. Вот и выводят содержанок. Да что мы всё про меня да про меня. Ты-то как сюда попала? И с молодым господином отношения у тебя какие-то странные. Я же помню тебя: ты не обижайся, но была как серая мышка. А теперь, смотрю, совсем другой стала.
— Ага, другой, — выдохнула девушка. Задумалась. Что рассказать? Как они познакомились на пляже? Или как её похитили в аэропорту. «Стоп! Аэропорт! Как это у меня из головы вылетело спросить у Макса про аэропорт». — Смотри, здесь будет проходить турнир.
Они дошли до строительной площадки. Теперь она выглядела не так, как несколько часов назад. Прямо перед девушками возвышалась башня, которой раньше не было. Высота башни, наверное, с четырёхэтажный дом. Форма цилиндрическая. Стены отделаны поднимающимся по спирали узором из мозаики. В лучах заходящего солнца она вся светилась.
Несколькими часами раньше
— Я нашёл её, Алекс! Я нашёл её! — сам не свой от радости кричал бескрылый.
— Как она? — Алекс подошёл к окну гостиничного номера, где жил перед турниром, словно собирался её там увидеть.
— Она… Постой. Она в целости и сохранности. Жива, здорова, весела. Алекс, на ней запах Макса.
— Бескрылый, что ты несёшь? Какой запах Макса? Ты понимаешь, что это значит?
— Алекс, я вижу Макса, — прошептала внутренняя ипостась. — Алекс, поехали разбираться! Это твой трофей, а он
