лет, то и плевок в лицо стерпеть бы смог, но только как бы потом дочери не пришлось бы за это расплачиваться. Единственное, что им могло помочь — оттягивание времени, за которое они смогут найти хоть какой-то выход. И если им это не удастся, она пойдёт на крайность и обратится к тому, к кому зарекалась никогда даже в лицо не смотреть.
— Но если я приму его кольцо, это соглашение полноценно вступит в силу, понимаешь? — дыхание девушки спёрло, впервые так резко ощущалась безвыходность.
Только сейчас до неё в полной мере стало доходить, что её ждёт, и с кем это её ждёт. Будучи ребенком, Вики несколько раз доводилось видеть главного советника, внешность его с годами не менялась. Он всё также был прекрасно сложен и также молод. Но о какой молодости теперь могла идти речь, если он был старше даже не в сотни, а в тысячи лет!
И самое ужасное была даже не мысль — жить в соседних комнатах или же спать с ним рядом, а то, что он был самым сильным ангелом, и на родной земле никто не сможет ей помочь, даже родители, которые имели схожий пост, но не имели и одной четвёртой его силы.
— Оно вступил в силу в момент, когда тебе исполнилось восемнадцать. Если ты ему откажешь, тебе всё равно придётся выйти за него замуж, но тогда, какой гарант, что он не отомстит тебе за эту выходку и не ударит в грязь лицом при всей верхушке?
Вики так же, как и мать, знала, насколько ангелы были гордые, и, как сильно, они пеклись о своей чести. Конечно, безусловно, Эрагон бы не оценил такого удара по своей репутации. Но разве об этом не нужно было думать раньше? Почему он был так уверен в её согласии, поставив перед фактом и предварительно не попросив родителей подготовить её к этому?
— Вики, решать только тебе, но я прошу, подави свой характер и не испытывай судьбу. Не мысли иррационально.
Девушка окончательно испортила причёску, растрепав волосы. Мысли в голове стали подобию одной тягучей каши, которая никак не могла покинуть её без того тяжёлую голову. Я Сейчас всё, чего ей так хотелось, это убежать. Даже не идти в зал, распинаясь разговорами и своим отказом, просто забыть всё, как страшный сон. Но сама мысль, что ангел сможет на ней отыграться физически или в постели, пугала до дрожжи в коленях и ломоте в крыльях.
Репутация главного Серафима была кристально чистой. Ни одной громкой интрижки или конфликта с коллегой. Более того, об ангеле даже не сплетничали никогда в
плохом ключе или же с завистью. Это не могло не настораживать. Как правило, именно такие «парни» имели садистские наклонности и кучу скелетов, фетишей в шкафу, но до последнего девушке не хотелось принимать его предложение.
Это было равносильно тому, чтобы принять его правила и сдаться, но Вики была не такая. Она не смогла бы ему подчиняться, даже если бы он поднял на неё руку, чего она никогда не принимала и даже, если на кону стояла её жизнь.
— Две минуты, — Вики подняла ладонь вверх, когда женщина хотела намекнуть на то, что они итак порядком задержались, разбираясь со всем этим.
Зайдя в уборную, Вики скинула с себя вуаль на паркет, что и так неважно держалась на её хрупких, сгорбившихся от переживаний плечах. Умывшись холодной водой, девушка прислонилась оголённой спиной к холодной стене, отрезвляя себя, пытаясь вздохнуть полной грудью, но это было тяжело. Мысли, которые кольцом сжимали ангела, были выше её, удерживая на одном месте и не давая ступить к двери, но это было не про личный выбор и желания.
Дверь в зал так же громко распахнулась, как и захлопнулась ранее, впуская внутрь две изящных фигуры. Не церемонившись на объяснение, наблюдая за недовольным лицом Серафима Торендо, Вики вернулась, вставая на то место, с которого она ушла ранее, кивнув Серафиму, что также вышел на некое подобие сцены.
— Виктория, ты… — вновь произнёс мужчина, не успев договорить.
— Я согласна, — одна фраза, и тело пробило крупной дрожью. Как мало было нужно, чтобы ощутить все существующие противоречивые эмоции разом.
Но, казалось, Серафиму было плевать на своего рода колкость. Его холодные длинные пальцы обхватили горячую кисть девушки. Не долго думая, он надел ей на палец кольцо с редким бриллиантовым минералом, поднимаясь с одного колена. Конечно, когда ждёшь так долго, всё это не имеет сильного значения. Притянув девушку к себе ближе, судя по всему ангел намеревался получить их первый поцелуй, вот только в планах самой Вики не было ни первого, ни последнего.
— Пожалуйста, проявите хоть каплю понимания и терпения, — грозно прошипела Уокер, намереваясь вцепиться зубами в острую скулу мужчины, если он посмеет идти дальше, продолжив задуманное.
Глаза ангела прикрылись всего на секунду, после чего вновь распахнулись, представляя во всей красе пышные ресницы мужчины. Настолько долго Эрагон ждал этого момента, совсем не рассчитывая на строптивость и несогласие девушки.
Не разрывая зрительного контакта и не отодвигаясь, словно врастая в землю в том положении, Серафим протянул ближе руку девушки, целуя свободное от кольца пространство. У них впереди целое бессмертие, и одним поцелуем там далеко не ограничиться.
Возможно, для него этот жест, как и сама атмосфера, являлся интимным и очень личным. Это мгновение было для него гораздо приятнее любой эйфории, а вот Вики ничего кроме растерянности и злости не ощущала. Ей по-прежнему хотелось залепить ему хорошую пощёчину за только одну мысль, что она когда-то будет принадлежать ему, лишь только за одно подобное желание, но девушка по-прежнему находилась в состоянии аффекта.
Как много ей обо всём лгали. Ладно другие, была больше, чем уверена, что они знали об этом не так долго, по крайней мере, как родители. Что вообще могло твориться внутри, когда всю жизнь ты был отчасти волен в своих действиях, раздумывал о будущем, будущем, что ещё до твоего рождения, как выяснилось, порешали.
— Виктория, Эрагон, поздравляю, — Торендо возник из ниоткуда, заставляя советника поджать губы, отлипая от своей невесты и переставая сверлить её взглядом.
Впервые в жизни девушка была рада его вмешательству. Неосознанно ангел оказал ей добрую услугу, поэтому, коротко поблагодарив, Вики не без помощи матери удалось покинуть зал, ибо находиться там ангел больше не могла. Подойдя к двери, ведущей на балкон, она глубоко вздохнула, оперевшись о каменистую поверхность. Прохладный летний вечер отрезвляющим потоком ударил в лицо.
— «О, Шепфа, за
