Это — наш законный трофей. Или компенсация за перенесённые неудобства. Вообще-то, в вентиляционную шахту мы с тобой провалились, потому что эти тоннели одряхлели без присмотра хозяев. Да и вещи эти давно никому не принадлежат — посмотри на покрывающую их пыль! А значит, они вполне могут стать нашими.
— Смешная ты, — фыркнула Милана и, как ей показалось, незаметно сунула колье в карман. Ладно уж, я и сама думала о том, куда аккуратно припрятать немного монет, чтобы хватило на дорогу обратно и мелкие расходы, а ещё — на поход сюда, но уже по земле.
Не придумав ничего лучше, напихала золото под пояс брюк и в декольте, а заодно — в карман Милане, отчего та засияла ярче тусклых камней на потолке. Кажется, моя жадность — нет, назовём её практичностью! — передалась и ей.
Побродив по пещере ещё немного и убедившись, что выхода тут нет, мы вернулись в коридор и стали задумчиво изучать заклинившую дверь. Естественно, открыть её просто так оказалось нам не под силу, хотя мы очень-очень старались.
Подумав, я вернулась в пещеру и стащила одежду со стойки на пол, а затем, крайне кровожадно отделила металлическую трубу, на которой она висела. Убедившись, что её края весьма удачно сужены, понеслась в коридор и с усилием вставила один конец импровизированного лома в широкую щель под дверью.
— Помогай, — прохрипела я Милане, всем телом навалившись на получившийся рычаг, и лиса повисла рядом со мной, поджав ноги и рывком пытаясь опустить трубу ниже.
Неохотно, но дверь поддалась и с жутким скрипом сошла с петель, позволив нам выдохнуть и утереть взмокшие лбы. Само собой, за ней уже не оказалось ничего интересного.
Хотя, это с какой стороны посмотреть… Потому что там, за последней снесённой преградой, находился наш путь к свободе. Ветер тут был ещё ощутимей, выдувая в освобождённый проход бархан из песка, земли и мелкого мусора, что скопился тут за года, упираясь в дверь.
— Аккуратно, — предупредила я Милану и первой полезла дальше, надеясь, что на этом основная часть наших приключений закончится.
Помогла перебраться лисичке и даже глазом моргнуть не успела, когда та резво обернулась и рванула вперёд, к выходу.
Удивительно, но наверх мы выбрались по почти осыпавшимся земляным ступенькам и оказались перед просто нереальным водопадом, струи которого с шумом яростно падали в большой водоём почти идеально круглой формы. Вдохнув полной грудью, я немного расслабилась и, осмотревшись, не заметила никого и ничего странного.
Поддавшись искушению, наскоро умылась в маленьком озере и напилась ледяной, невероятно вкусной воды. Со снисхождением посмотрела, как Ланка плещется на мелководье, разбрызгивая воду лапами и хвостом, и смешно шлепает по лунной дорожке на зеркальной глади. А затем обессиленно опустилась на влажную от росы траву.
Утро ещё не наступило. Идти куда-то ночью в лесу было безумием. Поэтому оставалось просто дождаться рассвета, а потом уже решать, в каком направлении нам двигаться — сразу к Отелю, расположение которого мы представляли совсем смутно, или к ближайшей деревушке, которую Милане предстояло найти по запаху.
И чего мы совсем не ожидали, так это того, что кто-то найдёт нас здесь раньше.
Глава 13
Ардар
Я проводил Любу задумчивым взглядом и нервно потёр лицо ладонью. Какая-то острая тревога поселилась в груди и занозой колола под сердцем. Из-за чего они поругались с Миланой? Что такого хотела сказать мне Люба, но так отчаянно не хотела наша дочь?
Как ни гнал я мысли об этом, как ни старался сделать вид, что ничего не происходит, у меня не получалось. Воспоминания, ещё три недели назад бывшие мешаниной смазанных картинок, с каждым днём приобретали всё большую чёткость и глубину, во всей своей неприглядности демонстрируя мою прежнюю жизнь. А она была до отвратительного беспросветной.
Только здесь, в заброшенном отеле для нечисти, представителей которой считали тварями в Локиморе и остальных человеческих королевствах, я понял, что всё с точностью до наоборот. Эти существа не причиняли никому вреда. Они, как и люди, любили, мечтали, имели свои семьи, чувства, проблемы. Точно так же хотели лучшего для своих детей и себя, старались чего-то добиться и искренне радовались своим достижениям, не стесняясь благодарить за помощь.
А мы, как животных, загнали их в Нейлат, запечатав границы. Изолировали, лишив помощи извне. Изучали и… убивали.
Я убивал.
Тьма нервно всколыхнулась, дымным туманом взвившись у моих ног, а я вдруг поймал на себе испуганный взгляд ведьмы, который та тут же попыталась спрятать за фальшивой улыбкой. Догадалась? Возможно. Но вряд ли станет делиться с остальными, кого они “пригрели” у своего огня. Не посмеет.
— Ну, всё, пожалуй, — словно, услышав мои мысли или увидев предупреждение во взгляде, преувеличенно радостно хлопнула в ладоши Зарана. — Идём, Яра, поможешь приготовить нам ужин, пока Люба с Миланой бегают по лесу, нагуливая аппетит.
Девочка поднялась и кивнула, помогая тётке свернуть сплетённую сеть, а затем подхватила пробегающего мимо Бобо и побежала к дому.
— Не знаю, зачем и от чего ты скрываешься, Охотник, и почему именно здесь, — тихо сказала ведьма, остановившись рядом со мной и не глядя мне в глаза, — но благодарна за помощь девочкам и не выдам твою тайну до тех пор, пока ты не попытаешься причинить вред одному из нас. Вот тогда тебя уже ничего не спасёт. Нечисть многому научилась за это время, а ведьмы, вроде меня — особенно. Обидишь здесь кого-то — пожалеешь.
И, гордо вскинув подбородок, Зарана ушла за племянницей, а я проводил её долгим взглядом и покачал головой. Не нужно было иметь моих способностей, чтобы понять, как сильно ведьма меня боялась. До одури, до спёртого дыхания и дрожи во всём теле.
Вот только правда в том, что я и сам себя боялся. Боялся и ненавидел за то, что раньше считал правильным и нужным. За то, что теперь не знал, как смотреть в глаза жителям Нейлата, понимая, сколько крови их сородичей у меня на руках.
Пазл прошлой жизни почти сложился, оставив закрытыми лишь несколько кусков. И то, чем я занимался, всё чаще вставало перед моими глазами во всей красе. Зачистки, поиск нечисти, пересёкшей границы, ловля на живца. Переполненные темницы и мольбы отпустить или закрыть на что-то глаза. Моя неподкупность и непоколебимость. Уверенность в том, что всё, что я делал, было на благо для Локимора, которому служил.
Я верил, что устранял чудовищ, а на деле сам им являлся, запутавшись в сетях обмана, что так умело расставляли
