class="p1">Он встал и начал махать руками, разогревая мышцы.
— Да сядь ты! — не выдержал Матти.
— Зачем? — удивился Рэм.
— Вы тут все на башку битые!
— А точно, что мы? — разговор становился весёлым.
— Точно! Летаете не по науке, а как сумасшедшие.
— Мне это передать моему первому? Дерену. Ему будет интересно про сумасшедших.
Матти даже с лица спал. Он опять забыл, кто у щенка первый пилот.
— Ну, не делают так! — выдохнул он. — Не садят пилота, которому без году неделя после Академии, с первым, который вне рейтинга!
— Я не из Академии, — помотал головой Рэм, и его осенило, что Матти на крейсере новичок, и просто не знает все здешние тонкости. — Меня Дерен под свою ответственность взял после курсов на спецоновской базе. Я туда год назад записался, когда мне было шестнадцать.
— Как? — не понял Матти. — Как — шестнадцать?
— Да просто документы подделал. Потом вылезло, но Дерен меня оставил. Поэтому он со мной и летает, по крайней мере, на бумаге. А так — чаще Бо или Туссекс. Он тут вроде наставника.
Матти задрал голову кверху, он знал, какие участки хемопластиковых рецепторов на потолке карцера могут работать на передачу сигнала.
— Да все знают, — успокоил его Рэм. И улыбнулся, вспоминая, как сердился Дерен, рассказывая, что ни Гарман, ни Рос ему не поверили, пока он не привёз документы.
— И тебя не списали с крейсера? — потрясённо уточнил Корхонен.
— Так некуда было, — пожал плечами Рэм. — Вся моя семья на Мах-ми — в пепел. Дерен сердился, конечно, но я к тому моменту, когда всё открылось, сколько-то с ним уже отлетал. Только он мне много чего не разрешает. Сказал, что сержанта я не получу, даже без вариантов. А я и на Поясе Ориона был, и на Семи холмах.
— Это ты вроде такой сын полка? — удивился Матти. — Я такое в старых книжках читал, ещё земных. Когда в войну пацанов брали в отделение или на боевой корабль.
Рэм подумал и кивнул.
— Наверное. Я не читал.
— А я думал — ты выскочка. Из этих, из молодых, которые всё знают и везде лезут… — вздохнул Корхонен.
— Ну, даже был бы я из молодых, — улыбнулся Рэм. — А зачем сразу в морду?
Матти помолчал, разглядывая то стену, то пол. Как объяснить семнадцатилетнему парню, что на чужом корабле всё не так, всё бесит?
— Да это-то я понимаю, — сказал Рэм.
— Ты тоже мысли читаешь? — вскинулся Матти. — Как «эти»?
Рэм знал, кто такие «эти» — Дерен, Рос, Неджел и прочие, кто обучался немного в эйнитской общине.
— Нет, — улыбнулся он. — У тебя по лицу было видно.
Гримаса на лице Матти и в самом деле была выразительная. Он тяжело приживался на «Персефоне». Слышал, конечно, про здешние порядки и нагрузки. Но ожидал чего угодно, кроме ментальных ударов и накатов, когда попадался под горячую руку пилотам, вроде Дерена.
— Тебе страшно тут, с нашими? — понял Рэм.
Матти бросил взгляд в потолок.
— Это пройдёт. Я тоже Дерена сначала боялся до керпячьего визга. Видел керпи на Гране?
Матти кивнул.
— Ну они и орут, — Рэм фыркнул, вспоминая. — Обиженно ещё так: ви-ви. Я когда Дерена увидел, думал, что всё. Он просто смотрел, а язык у меняя уже проваливался в желудок.
— Вот и я, — буркнул Матти.
На третий день они уже общались почти нормально. К вечеру Матти Корхонен сказал:
— Я должен извиниться, чтобы эти видели: он кивнул в потолок.
— Да я не сержусь, — отозвался Рэм и потёр всё ещё саднящую скулу.
Но Матти всё же произнёс что-то официальное.
Когда их выпустили, Рэм предложил обняться, как это делал капитан. И они обнялись.
Глава 12. Человек предполагает, а кто располагает — атеистам пока неизвестно
Пассажирский корт, следующий по маршруту «Аннхелл — Питайя — Аскона»
— И что ты предлагаешь? — спросил Ченич.
— Искать убийцу, что же ещё? — Рэм ужом выскользнул из-за стола и поставил чайник.
Парень расправился и с рыбой, и с мясом, и с бутербродами. Как только в него всё это влезло? Худощавый, юркий…
Деликатесов на столе ещё хватало, но юристу есть совсем не хотелось.
Голограммы двух трупов не возбуждали у него аппетит. Всё-таки он уже двадцать лет был главой фирмы, и если занимался расследованиями, то экономическими, где были замешаны слишком большие деньги, чтобы доверить работу сотрудникам.
А тут… Девочка и парень. Да ещё столько крови.
Обоим брызнули в лицо жидкостью, содержащей парализующий дыхание агент, а потом перерезали горло. Одна рука, один почерк.
На Рэма смерть Галки в плане аппетита не повлияла никак. Он наелся, налил себе чаю, забрался с ним с ногами на кровать, продолжая совершенствовать голограмму корабельного плана.
Делал он это так ловко, что Ченич поневоле засмотрелся.
— Вас и этому учат? — спросил он.
— Так на рапорте же приходится гонять отсеки, — машинально ответил Рэм.
— Отсеки гонять? — не понял юрист.
Парень поднял глаза.
— Ну да. Корабль меняет форму перед разгоном. Думаете, чего корт вчера столько телился? На орбите он вытянутый. А когда набирает скорость, его положено трамбовать в шарик. Чтобы придать более обтекаемую форму. А выйдет из прокола — опять всё наоборот. Чтобы лучше затормозить.
Рэм вдруг насторожился, встал, отставив чай и к чему-то прислушиваясь.
— Ты чего? — спросил Ченич.
— Скорость, — сказал Рэм. — Раньше она нарастала по разгонной кривой. Я думал, что скоро пойдёт оповещение на разгон перед проколом. Но теперь она падает.
— И что это значит? — спросил Ченич встревоженно.
Вид у Рэма был соответствующий: напряжённый, сосредоточенный.
— Да ничего хорошего, — пояснил парень. — Если бы неисправность одного из двигателей, тогда корт повело бы в бок, а я ничего такого не ощущаю. Неужели разгонный блок чудит?
— Это опасно? — Ченич хотел себе хотя бы чаю налить, но теперь пропало и это желание.
— Это долго, — успокоил парень. — Таким манером мы тут засядем как минимум на сутки тестирования. — Он нахмурился и выругался: — Хэдова бездна! Ну так вообще не бывает!
Корт снова
