контролировать ситуацию.
— Да, Спектр, — я приподняла бровь. — Полагаю, мне нужно надеть вчерашнее платье?
— Сейчас в этом нет необходимости.
Я ненавидела то, как пристально его глаза сверлили мои, и мелодичный стук моего сердца.
Я вздернула подбородок.
— В этом нет необходимости?
— Я уже запомнил его на тебе со всех сторон в примерочной.
От этих слов у меня в животе поднялся пар, и я глубоко выдохнула, игнорируя его комментарий. Это была его работа. Не то чтобы он когда — либо смотрел на меня так.
— Тогда зачем ты его купил? Почему бы просто не нарисовать меня, пока я была в нём?
— Потому что оно тебе подходит. Оно должно принадлежать тебе, — небрежно сказал он. Для другого человека это было бы комплиментом, но от Спектра это было как холодный душ или что — то лишенное чувств.
— Я… — пробормотала я, указывая на лестницу. — Я надену что — нибудь свое.
— Мы начнём через полчаса.
Я поспешила к себе в спальню, стараясь как можно быстрее избавиться от этого напряжения. Я закрываю за собой дверь, устраивая беспорядок в своём чемодане, чтобы найти белый укороченный топ с фиолетовыми тюльпанами и черную юбку — слип. Я выбрала ленту того же цвета для своих волос.
— Вещи, которые необязательны, чтобы создать хорошую историю, — пробормотала я, надеясь вернуться к себе прежней.
Полчаса спустя я спустилась вниз, где Спектр уже ждал меня в серой рубашке, закатанной на предплечьях, и серых брюках, слишком изысканных для пляжа. Его руки были в карманах, а подмышками он нес небольшой кожаный портфель, в котором, вероятно, хранились его наброски и карандаши.
Мы продолжали анализировать друг друга, вероятно, демонстрируя, насколько мы разные. Мы даже не выглядели так, словно пришли из одного века.
— Я упаковала солнцезащитный крем, — я показала ему упомянутый крем на случай, если он не знает, как выглядит солнцезащитный крем. Какой идиотизм с моей стороны.
Он кивнул, и мы в молчании пересекли маленькую тропинку под его домом, которая вела к пустынному пляжу. В момент, когда я коснулась песка, я сняла туфли, чтобы почувствовать его под ногами. Я повернулась к нему лицом, спиной к спокойному морю, легкий ветерок трепал мои волосы за спиной.
— Ты не присядешь?
Он открыл портфель, доставая бумагу.
— Ты ожидаешь, чтобы я сяду на песок?
— Это песок, а не кислота. К тому же, так ты ничего не нарисуешь.
У него дернулся кадык, и он невольно выпрямился на песке. Держа карандаш между пальцами, он что — то пометил и поднес руку к подбородку, пристально смотря на меня.
— Итак, вдохнови меня, — имел наглость сказать этот высокомерный человек.
— Что? — мой голос дрогнул. — Просто так?
— Мы на пляже. Я сижу как идиот. Твоя очередь внести свой вклад.
Я мрачно усмехнулась, испытывая страстное желание разбить ему лицо ближайшим камешком.
— То есть ты ожидаешь, что я просто буду крутиться как сумасшедшая и выкидывать всякие штуки, пока это, надеюсь, не зажжет что — нибудь в твоём каменном сердце?
— Конечно, — тонкая линия появилась на его губах, когда он постукивал карандашом по своему альбому для рисования. — Я мог бы направить тебя, но ты пока не доверяешь мне. Я позволяю тебе действовать по — своему.
— Я не клоун, Спектр!
— Нет, ты моя муза.
Я сжала кулак, думая о том, как приятно было бы швырнуть в него песком.
— И не смей изображать моё настроение! Это не то, что…
Я остановилась, мои глаза расширились от зрелища передо мной. Чайка села Спектру на плечо. Спектр, который был так же напряжен, как и всегда.
— О, боже мой! Не могу в это поверить! — я поднесла руку ко рту, пытаясь не рассмеяться вслух.
— Убери эту чайку с моего плеча, — пригрозил он сквозь стиснутые зубы.
— Ты их боишься? Никогда бы не подумала, что это может быть страхом великого Спектра, — мой смех ожил. — Я думаю, ты ей нравишься.
— Аврора, — снова предупредил он.
— Прости, это слишком хорошо. Мне нужно… — я поискала свой телефон. — Подожди, где он? Пожалуйста, не двигайся!
— Не смей фотографировать.
Чайка не была с этим согласна, и её пронзительные крики и хищные взмахи были слышны даже самому дальнему крабу на пляже.
Я, наконец, нашла свой телефон и сфотографировала Спектра с самым смертоносным видом.
— Сюда, красавица!
— Ты действительно одарена прекрасными идеями, Аврора, — невозмутимо произнес он, поднимая плечо, чтобы прогнать чайку. Она не пошевелилась, поэтому он воспользовался другой рукой, но упрямая чайка по — прежнему не сдвинулась ни на дюйм.
Я присела перед ними на корточки.
— Кто знал, что ты любитель животных? Ты похож на пирата.
— Я не хочу причинить ей боль, — процедил он сквозь зубы. — Поэтому, пожалуйста, убери её к чертовой матери с моего плеча.
— Хорошо, я помогу тебе выбраться, — я подошла к птице, используя самый милый голос, какой только смогла придумать. — Эй, милашка, ты пугаешь этого большого мужчину и…
Чайка закричала и полетела в мою сторону, как будто собиралась напасть на меня, потому что я разлучала её с новым возлюбленным. Я упала на спину, потеряв равновесие, и настала моя очередь закричать. Я защищалась руками и закрыла глаза. Это ревнивая птица.
— Аврора.
Открыв только один глаз, чтобы посмотреть сквозь защитный барьер моих рук, я сморщила нос и заметила Аяк—Спектра—надо мой, скрывающего за собой пронзающий луч солнца и защищающего меня от этого психопатического существа.
— Что ты делаешь? — я нахмурила брови. — Ты прыгнул, чтобы защитить меня или что — то в этом роде?
— Нет, — немедленно ответил он, взяв себя в руки и встав. Он сделал это. Он действительно это сделал. — Твоё спасение провалилось.
Птица улетела в небо, в моих волосах был песок, и я поняла, насколько нелепой была вся эта ситуация.
— И в самом деле.
Впервые за долгое время я безудержно рассмеялась, не в силах удержаться, когда он с легкой гримасой снова сел. Я поднялась на ноги, отряхнулась, покружилась, прежде чем расчесать волосы, чтобы убрать песок.
Спектр не сводил с меня глаз, и на этот раз его взгляд не вызвал у меня желания убежать. Он уже начал рисовать, его рука двигалась сама по себе.
— Ты рисуешь?
— Да. То, что ты делаешь, это… — на его листке появились линии, и что — то в его глазах изменилось. Он ожил. — Приемлемо.
Я начала ходить, как по натянутому канату, по невидимой линии и размышляла:
— Видишь, мои методы эффективны.
— Твои методы неудобны.
— Знаешь, что неудобно? Идти пешком пять часов подряд только потому, что это приведёт
