— Вы тоже не подарок, — он улыбнулся. — Вон как во время укусили бандита и нырнули вниз.
— Так это же вы мне крикнули: «Вниз! Быстро!» — уточнила девушка.
— Я? — деланно улыбнулся Серафим.
— И не отказывайтесь: я точно слышала! Кстати, меня зовут Валентиной, — она протянула ему руку.
— Знаю, — вновь улыбнулся он, но руку всё-таки отважился пожать, точнее сказать, прикоснуться к ней двумя пальцами.
— А вот в чужие документы нехорошо заглядывать… — заметила она и добавила, — …без разрешения.
— Так паспорт раскрытым валялся на земле, — попытался оправдаться Серафим.
— Ну, вот, снова покраснел, — Валентина звонко расхохоталась, потом резко оборвала смех и спросила: — А вас как зовут?
— Серафим…
— Серафим? Боже, какое красивое имя! — воскликнула девушка. — Но я вас буду звать Семой, не возражаете?
— Не возражаю, — глупо улыбаясь, согласился он.
Как ни странно, но более всего Серафиму понравилось, что девушка употребила будущее время, а это означает, что она готова продолжать с ним знакомство и в будущем.
— Что с ними будем делать? — спросила Валентина, кивнув на неудавшихся грабителей. — Может, милицию вызвать?
— Вам хочется тратить время в милиции сегодня, а потом на допросах со следователем, а потом на суды? — перечислил Серафим.
— Я как-то не подумала об этом… — смутилась девушка. — Тогда пойдёмте отсюда скорее, а то эти подонки очнутся и опять все начнётся сначала.
— Они ещё минут двадцать будут в отключке, — заметил Серафим.
Девушка внимательно посмотрела на нового знакомого, после чего подхватила его под руку, и они двинулись в сторону главной аллеи парка.
— Вы учитесь? — спросила Валентина.
— Нет, работаю, на нефтезаводе, в электроцехе… пытался поступить в институт, но… — он со вздохом махнул рукой.
— Провалились?
— Нет, все гораздо проще: не пошёл на экзамен… — честно признался он и добавил, словно извиняясь: — Я вечернюю школу рабочей молодёжи заканчивал, перешёл в неё после школы-интерната…
— Вы что, сирота? — догадливо спросила Валентина. — Ни папы, ни мамы?
Так получилось… — ответил он, не желая вдаваться в подробности, но всё-таки добавил, — погибли они… — после чего продолжил со вздохом, — а поступать в автодорожный институт после вечерней школы рабочей молодёжи… — Серафим покачал головой и вновь тяжело вздохнул. — Взглянул в программу подготовки и понял, что ни за что не сдам: половину тем не знаю! Вот и решил поработать, заработать рабочий стаж, подготовиться получше и поступать в рабочем потоке…
— И правильно! — неожиданно поддержала девушка. — А я на следующий год заканчиваю школу и тоже буду поступать в институт, в педагогический, на исторический факультет, — Валентина пристально взглянула ему в глаза и пояснила: — Я с шести лет пошла в школу… Вообще-то мы жили в Москве, но приехали в Омск за папой: ой у меня военный!
— Понятно, — вздохнул Серафим.
Догадавшись, что задела его не совсем приятные воспоминания, Валентина вдруг остановилась и повернула к нему своё лицо:
— Я очень рада, что вы вступились за меня, — тихо проговорила она. — Спасибо вам! — и вдруг с восхищением воскликнула: — Боже, какие у вас синие глаза! Как небо перед летней грозой! — неожиданно Валентина чмокнула его в щеку и тут же, словно устыдившись своего порыва, отвернулась.
От её неожиданного поцелуя, точнее сказать, от прикосновения её губ, у Серафима вдруг закружилась голова. Нет, этот поцелуй вовсе не был первым, которым его одаривал прекрасный пол. Но те женщины были опытными, беззастенчивыми и все испытавшими, как та же Настя, а сейчас поцелуй ему подарило нежное и чистое создание. От девушки пахнуло свежестью и чем-то таким, что почему-то напомнило ему о матери.
Серафим застыл как вкопанный, не зная, что говорить, что делать и как вести себя.
Валентина, не дождавшись от него ни единого слова, медленно повернулась и увидела растерянное его лицо.
— Господи! — воскликнула она и добавила с улыбкой, как-то совсем по-взрослому: — И откуда ты такой свалился на мою голову? — она подхватила его под руку и потащила за собой.
Валентине вдруг показалось, что она встретила свою Судьбу. Именно о таком принце она и мечтала в своих девичьих снах. Ей вдруг так захотелось, чтобы Серафим подхватил её на руки и закружил, закружил…
* * *
Четыре месяца они встречались едва ли не каждый день и принимались скучать, расставаясь даже на час. И больше всего переживали, расставаясь на ночь, и на следующий день, встретившись, они так крепко прижимались друг к другу, словно не виделись целую вечность.
Казалось, не было ни единого укромного местечка во всём городе, в котором они бы не побывали в уединении. Несмотря на разницу в возрасте и различное социальное положение, им было удивительно хорошо вместе. Они без умолку говорили, говорили, рассказывая о том, как жили до того, как их свела Судьба, строили планы на будущее, мечтали, как будут жить, сколько у них будет детей, на кого они будут похожи и как они будут их растить и воспитывать. И кем они будут, когда вырастут.
Да, для них самой большой мукой было расставаться до следующей встречи.
Эти дни были для Серафима самыми незабываемыми и счастливыми в его жизни.
И вдруг, как гром с ясного неба: повестка из военкомата…
Казалось, все женские слезы мира потоком хлынули из зелёных глаз Валентины.
— Как же все несправедливо! — причитала она. — В кои-то веки встретился настоящий парень, которого я безумно полюбила, а его тут же отбирает у меня армия!
— Не плачь, милая, это всего лишь на два года, — пытался успокоить её Серафим.
— На целых два года! — с болью возразила девушка. — Представляешь? Два года!!! — она вновь всхлипнула.
— А раньше на три года забирали, а в Морфлот — на четыре! — снова попытался успокоить он.
— Какое мне дело до того, что было раньше? — Валентина надула губы и тут же с горячностью воскликнула, — Ты не думай, что я упрекаю тебя: мне просто обидно вдруг стало! Даже не могу себе представить, как я буду жить без тебя!.. Но ты не думай, милый, я тебя обязательно дождусь! Ты веришь мне? Дождусь и никто, слышишь, никто и никогда не прикоснётся ко мне, кроме тебя, мой милый Сема! Веришь?
— Верю, Валечка, верю…
* * *
В этот же день, по настоянию Валентины, Серафим перенёс свои нехитрые пожитки из общежития к ней домой. Её мать, Марина Геннадьевна, с первой же встречи благосклонно принявшая Серафима в качестве будущего зятя, не возражала против того, чтобы эту последнюю ночь перед разлукой они провели вместе, тем не менее, уединившись с Серафимом в столовой, женщина прямо сказала:
