магии, никаких потусторонних фокусов – Доктор Генри протянул вперед ладони, будто специально для того, чтоб продемонстрировать – они пусты, - Я сам – такой же пленник острова, как и вы. Единственное оружие, бывшее в моем распоряжении, это терпение и склонность к анализу. Моя… профессия благоволит обоим этим началам. Убедившись в том, что самостоятельно мне не обрести свободу и подтвердив свою незавидную участь Его игрушки, я заключил, что должны быть и прочие. Другие несчастные, услышавшие зов и отдавшие себя на волю чудовищу. Едва ли эта тварь, какой природы бы она ни была, удовлетворилась одной лишь моей скромной персоной. И я принялся их искать.
Седой Архитектор одобрительно кивнул.
- Анализ и логика. Это мне нравится. Хоть я и с трудом представляю, как эти инструменты можно использовать в мире, где логика утеряла право именоваться наукой, а анализ таит в себе бездну опасностей.
- Я и не говорю, что это удалось мне без труда. По правде говоря, это был весьма сложный и опасный номер. Несколько раз я добровольно ставил свою жизнь под угрозу, не единожды отчаивался и, по меньшей мере, дважды бросал затею, считая ее бессмысленной. Однако…
Пастух склонил свою тяжелую голову с мощным подбородком.
- Поиск был не из простых, так?
- Я искал вас, настойчиво, как ловец жемчуга ищет драгоценные раковины на морском дне. Собирал информацию из полицейских протоколов, объявлений в газетах, не чураясь и слухами. Щедро платил собственным доносчикам, снующим по улицам. Подкупал должностных лиц и обзаводился информаторами.
- Толково.
- А еще я угрожал, обманывал, предавал, запугивал, искушал, клеветал… Чтобы пройти этот путь мне пришлось проявить многие черты характера, свойственные, скорее, нашему хозяину, чем его жертвам. Но сейчас, воочию видя вас, я об этом не жалею.
- Но… позвольте. Что же вы искали?
Доктор Генри усмехнулся. Не им – четырем растерянным людям в наглухо запертой комнате. Себе. Работа, которую он вел столько времени, закончилась, но он отчего-то не ощущал торжественности момента, которую ощущал, окунувшись в раскаленный свет софитов.
Потому что работа не была кончена. Она только начиналась.
- Я искал странности. Даже в этом чудовищном месиве из реальности и абсурда, которое именуется Новым Бангором, всякая чужеродная ему кроха оставляет за собой незримый след. Зыбкий, подчас едва заметный, но вполне реальный, как вы можете убедиться. Я искал людей, которые своими поступками, своим поведением, своим видом отчего-то выпадали из общей картины. Делали странности, влипали в неприятные истории, оказывались в глупой ситуации… Девять из десяти следов ни к чему не вели. Но я согласен был продолжать игру даже на таких условиях. И я искал – кропотливо, осторожно, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания. Пока не добился успеха.
- Или пока не загнали нас в ловушку.
Все посмотрели на Поэта. Сидевший прежде безжизненной куклой, он поднял от стола бледное лицо. Симпатичное лицо, машинально отметил доктор Генри, из тех, что нравятся женщинам. Тонких черт, изящное – его бы можно было назвать даже миловидным, если бы не заострившиеся черты, придающие ему явственно изможденный вид. Взгляд дерзкий, но в нем сквозит столько усталости, что кажется не огненным, каким, должно быть, был в юности, а тлеющим.
Доктор Генри поймал себя на том, что пристально разглядывает бледную шею Поэта, видневшуюся из-под воротника несвежей сорочки. Но шея эта, хоть и нуждалась в порции воды и мыла, не имела на себе подозрительных признаков вроде тех, что можно встретить в Скрэпси – ни узких горизонтальных рубцов, в которых угадываются намечающиеся жабры, ни формирующихся чешуек. Неудивительно. Насколько было известно доктору Слэйду, Поэт не жаловал рыбье зелье, он предпочитал кокаин.
- Что вы смотрите? – Поэт вскинул голову, полоснув по Пастуху и Графине взглядом, влажным и колючим от страха, - Вы еще не поняли? Это ловушка! Еще одна чертова ловушка Левиафана! Он нарочно выманил нас сюда для расправы!
Пастух быстро опустил руку в карман пиджака. В тесной комнате с заколоченными ставнями короткий щелчок взводимого курка оказался неожиданно громким звуком. Настолько, что растерялся, кажется, даже владелец револьвера.
Доктор Генри бросил в его сторону неприязненный взгляд.
- Довольно. Я знаю, что все вы вооружены тем или иным образом и не доверяете ни мне, ни друг другу. Однако то, что вы все-таки здесь, свидетельствует о том, что ваше здравомыслие возобладало над страхом. Так не поддавайтесь же искушению сейчас, господа!
Он должен удержать контроль над ними. Сбитыми с толку людьми, которые не доверяют друг другу, которые разучились доверять сами себе, своим чувствам и воспоминаниям. И еще чрезвычайно напуганными.
Доктор Генри приказал себе сохранять спокойствие, то ироничное спокойствие, которое когда-то снискало ему славу у лондонской публики. Эти люди, собравшиеся в «Ржавой шпоре», судорожно сжимающие оружие, тоже были публикой, пусть и не такой, с которой он привык иметь дело. Они тоже ждали от него чего-то.
Доктор Генри считал, что может им это дать.
- Это не оружие джентльмена. Сохраняйте хладнокровие, мистер Ортона.
Юноша вскочил на ноги. Резко, как пружина. В его выставленной вперед руке матовым серебряным осколком сверкнуло лезвие узкого рыбацкого ножа. Дешевый нож скверной стали, совсем не похож на оружие убийцы. Наверно, Поэт украл его где-то на рынке по пути в «Ржавую шпору». Впрочем, сейчас это не играло роли.
Роли были лишь у людей на авансцене, и их было пятеро.
- Откуда вы знаете мое имя?
Доктор Генри брезгливо покосился на дрожащий в его руке нож.
- Настоящего вашего имени я не знаю. Знаю лишь то, под которым вы решили увековечить себя в искусстве, выбрав в качестве поэтического псевдонима. К слову, весьма звучного. Ортона… Кажется, это где-то в Италии?
- Провинция Кьети, - нож Поэт держал неумело, однако тот не дрожал в руке, - Не приходилось бывать?
- Нет.
- Славное местечко, - Поэт сдавленно хихикнул, - Солнце, вино, кипящие итальянские страсти… Этакий, знаете, коктейль… Я жил там – давным-давно, еще когда тешил себя надеждой добиться признания. Кропал стихи, которые, как теперь понимаю, были бездарным подражанием Гюставу Кану[10], только от них разило кислой капустой.
Доктор Генри покачал головой.
- Я не читал ваших стихов. Значит, это и посулил вам Новый Бангор, мистер Ортона? Человека вроде вас трудно купить, но Левиафан – мастер искушений и большой знаток по части наживки. Что он обещал вам? Возможность издать сборник стихов? Богатого
