Там призраков больше всего.
- Это духи тех людей, кого вы знали… при жизни?
Фарин опустила взгляд.
- Лишь некоторые. По большей части они прибывают издалека. Создается впечатление, что движущиеся камни чем-то притягивают беспокойные души. У нас считается, что здесь, в постоянно меняющемся каменном лабиринте, эти несчастные наконец могут обрести путь к долгожданному покою.
Несмотря на то, что Джада практически ничего не поняла, она кивнула.
- Я узнала… что моя мать была родом из Блуждающих Камней – места, куда драконы проникнуть не могут. Но она умерла, когда я была ребенком… Меня увезли на юг. Я выросла в Землях Мечей.
- Как же звали твою мать?
- Элизал. Элизал Барнат. Однако при рождении она носила имя Элизал Марисерпент.
Фарин покачала головой.
- Я живу в Блуждающих Камнях почти десять лет, но мне ни разу не доводилось слышать этого имени.
Глаза драконорожденного расширились. В его взгляде читалось удивление и неверие.
- Я помню Элизал. Она пришла сюда две дюжины лет назад, едва живая и беременная.
- Едва живая? – переспросила Джада. Она знала, что мать её умерла давным-давно, но горло её всё равно сдавило.
Олотон кивнул.
- Элизал была рабыней. Во время побега её тяжело ранили. Она прожила всего несколько дней после того, как дитя появилось на свет. Она не хотела, чтобы её дочь росла в тени Селкора, и попросила отправить её на юг. Она сказала, что эта девочка – последняя из рода Марисерпент.
Фарин разинула рот.
- Род Марисерпент…
- В их венах течет кровь Наследников Драконов, - перебил её драконорожденный. –Ты и есть та девочка? – он указал на Джаду наконечником посоха.
Джада вскинула подбородок.
- Верно.
Он откинулся на спинку стула.
- Просто поразительно!
- Я надеялась, что в Блуждающих Камнях живут другие Наследники Драконов, хотя Шандер и утверждал, что я – последняя, - произнесла Джада. – Это объяснило бы то, как сбежавшие рабы смогли в безопасности устроиться под самым носом своих прежних хозяев…
Олотон отрицательно покачал головой.
- Прости. Кроме тебя, здесь нет ни одного Наследника. Драконов отпугивают камни.
- Значит, никто не сможет рассказать мне о матери?
- Из живых – нет… - начал Олотон.
- Как ты навлекла на себя гнев дракона? – прервала его Фарин.
- Я лишь недавно узнала, что вся моя жизнь была основана на лжи, и тогда меня охватил гнев. Мне нужно было узнать, есть ли в записях моего приёмного отца хоть крупица истины. Поэтому… поэтому я попыталась выступить против одного из драконов.
Олотон сделал глубокий вдох. Фарин подалась вперед, её глаза расширились.
- У тебя это получилось?
- Нет. Когда я заявила о том, что являюсь Наследницей Драконов, он впал в состояние неконтролируемой ярости.
Внезапно на неё навалилась ужасная усталость. Фарин и Олотон предложили ей занять одну из расположенных возле задней стены кроватей, и она с радостью согласилась.
Сбросив ботинки, Джада рухнула на упругий матрас. Исходящий от него слабый запах пыли напомнил ей о гамаке, в котором она любила качаться в детстве.
Она погрузилась в сон.
На смену дрёме пришли сновидения. Поначалу они были светлыми и ностальгическими – картины детства богатого, хоть и лишенного родительского внимания ребёнка: любимое дерево, питомец и личный слуга, который никогда не отказывался приносить ей сладости. Однако, когда в её воспоминаниях появился Шандер, всё резко изменилось.
Джада всегда стремилась привлечь внимание отца. Поначалу она старалась быть примерной дочерью, а, когда это не сработало, начала бунтовать. Когда она подросла, то вступила в ряды народного ополчения Уларка. Получив пару травм и обзаведясь несколькими шрамами, она стала весьма искусной во владении копьем. Это помогло ей завоевать уважение своих коллег – но не семьи.
Поэтому она покинула свой дом, разорвав с родными все связи.
Но даже это не заставило Шандера признать её. Не то, чтобы к тому моменту её это сильно заботило – наконец она могла делать всё, что пожелает, не думая о том, как к этому отнесётся её отец.
Если бы не тот треклятый сундук и находящиеся в нём записи, которые, словно потерявшая управление повозка, ворвались в её жизнь, моментально перевернув все её представления о своём месте в этом мире. Раненое эго мешало ей обдумать ситуацию здраво, и поэтому, прихватив с собой журнал, она отправилась на север, в Эскорн. Она покажет этому Шандеру! Она всем покажет!
Она отправилась на поиски драконов.
Слухи, касающиеся развалин Огненные Деревья, подтвердились - драконы действительно вели там раскопки. Однажды ночью ей удалось увидеть огромный крылатый силуэт и, не тратя время на раздумья, она предстала перед этим драконом.
Их взгляды встретились. Когда она заглянула в его глаза, её колени подкосились. Голос дракона напоминал рокот разливающейся по берегам реки.
- Что привело тебя сюда, человек?
Джада снова подняла взгляд. В её груди разлилось тепло. Это ощущение для неё оказалось в новинку – страх, возбуждение и… узнавание?
- Меня зовут Джада. А тебя?
Голова дракона опустилась до высоты её роста.
- Я – Товантарет, Искатель Забытых Запасов. Почему ты не бежишь? Разве ты не знаешь, что я собираюсь тебя съесть?
Необычное чувство, зародившееся в её груди, стало сильней, распространяясь по желудку и горлу.
- Неужели? - её голос задрожал от неожиданного страха. – Думаю, нет. Ты находишься в присутствии Наследницы Драконов. И я повелеваю тебе – на колени, змей!
Глаза Джады распахнулись. На потолке дома стражи плясали отблески пламени. От оглушительного грохота грома кровать сотрясалась. Звук повторялся снова и снова, словно рокот приливной волны.
Перекатившись на бок, она оглянулась.
Фарин, как и её лука, нигде не было видно. Олотон стоял у окна, вглядываясь в ночь. Снаружи бушевала гроза, и от окрашенной чешуи драконорожденного отражались отблески молний. Веяло дождём.
Натянув ботинки, Джада подошла к нему. Зелёно-жёлтые облака, которые бурлили в серо-стальных небесах, периодически озарялись вспышками молний. Воздух был пропитан влагой.
- Ну и буря, - произнесла она.
Олотон кивнул.
- Сегодня камни перемещаются. Взгляни же!
- Ох!
Склон изменялся. Вспышки света лишь на миг озаряли валуны, и поэтому она не могла видеть, как они движутся, однако каждый раз, когда изломанная молния рассекала небеса, создаваемый ими узор оказывался немного иным. Камни громоздились друг на друга и выстраивались в извилистые линии, занимая неустойчивое
