– Он что, переехал? – Я почувствовала, как во мне нарастает раздражение. Она что, сразу не могла сказать, что Максим сменил место жительства, и не морочить мне голову своими вопросами, а заодно и мудрыми выводами.
– Ага, переехал. На кладбище. Умер он, говорят тебе, повесился! – Женщина неодобрительно посмотрела на меня и покачала головой. – Вот такие вы друзья!
Припечатав меня таким образом, дама развернулась и пошагала вдоль пыльного палисадника. Ее собачонка потрусила за ней следом.
Известие о смерти Максима меня ошеломило, и я нерешительно потопталась у подъезда, не зная, что предпринять. Виктория сказала, что брат Максима был неравнодушен к Эльвире. Я решила подняться в квартиру.
Дверь мне открыла высокая худая женщина лет пятидесяти. Мне не пришлось гадать, кто передо мной – на женщине было черное платье в пол, черная же косынка покрывала ее волосы. У меня не было сомнений – передо мной мать погибшего Максима. Взгляд ее светлых водянистых глаз был каким-то тусклым и потерянным. Женщина молча смотрела на меня без всякого выражения.
– Извините, я знакомая Максима, – пробормотала я, вновь почувствовав некоторое замешательство. Матери-то не наврешь, что я бывшая одноклассница ее сына, она вполне могла знать всех его одноклассниц наперечет. К тому же я понятия не имела, в какой школе учился Максим. Однако женщина и не думала выяснять, при каких обстоятельствах я познакомилась с ее сыном.
– Помянуть пришли? – Ее голос был таким же тусклым. – Проходите.
Она посторонилась, пропуская меня в квартиру. Ссутулившись, она пошла в комнату. Я направилась следом.
В небольшой гостиной на круглом столе, покрытом темной плотной скатертью, стоял портрет улыбающегося парня с открытым удивленным взглядом. Перед портретом горела свеча. В комнате было душно, но окна были плотно закрыты и почти полностью занавешены тяжелыми коричневыми шторами.
– Двадцать шесть лет сегодня моему сыночку исполнилось бы. – Женщина присела на стул возле стола и всхлипнула. – Если б не гадина эта, жил бы и жил Максимочка мой!
Она ненадолго замерла, потом медленно обернулась ко мне. Я чувствовала себя очень неуютно, нежданно-негаданно попав на поминки. Вообще-то я рассчитывала поговорить с братом Максима, но женщина была дома одна. Я вынула из сумочки несколько купюр и нерешительно протянула матери Максима.
– Вот, на памятник, возьмите, пожалуйста.
Женщина молча взяла деньги и спрятала в карман широкой черной юбки.
– Горе, страшное горе, – тихо проговорила она. – И страшный грех. И было бы из-за кого.
– Это все из-за Вики? – осторожно спросила я.
Женщина резко обернулась.
– Из-за Вики, из-за Вики, да! – выкрикнула она сквозь слезы. – Из-за твари этой, потаскухи!
Женщина достала мятый платок и промокнула глаза.
– Максимочка как про свадьбу узнал, так сам не свой ходил. Но потом успокоился немного, на работу вернулся… Так этой твари мало было, она фотографии начала слать! Смотри, мол, как у меня все замечательно! Ну, Максимочка и не выдержал!
Женщина разрыдалась. Немного успокоившись, она продолжила:
– Виталик, как узнал, убить ее хотел. Убью, говорит, мама, эту гадину, что хочешь делай! Так я в него вцепилась и не пустила. Виталик, говорю, не вздумай из-за этой твари жизнь себе ломать. Не могу я и второго сына потерять из-за нее!
В этот момент хлопнула входная дверь. Женщина поспешно вытерла глаза и, всхлипнув еще пару раз, взяла себя в руки.
– Мам, ты дома? – послышался мужской голос из прихожей.
– Да, сынок, у нас гостья. Пришла Максима помянуть.
В комнату вошел высокий парень лет двадцати пяти и недоверчиво уставился на меня. Его широко расставленные светлые глаза казались почти круглыми. Простое, открытое довольно приятное лицо, которое портили темные прямые усики, которые совершенно ему не шли. Вероятно, парень с их помощью пытался выглядеть более солидно.
– Знакомая Максима, – тихо пояснила мать.
– Что-то не припомню я таких знакомых. – Виталий внимательно смотрел на меня. Его пристальный недобрый взгляд слегка меня насторожил.
– Пообедаете с нами? – обратилась ко мне его мать. – Максимочку помянем…
– Нет-нет, извините, мне пора. – Я поспешно поднялась с дивана с выцветшей обивкой. Женщина со вздохом встала и вышла из комнаты, вероятно, на кухню.
– Мне надо с вами поговорить, – негромко сказала я Виталию. – Вы сможете меня немного проводить?
Глаза у парня сузились, однако он молча вышел вслед за мной из квартиры.
– Ну? – угрюмо поинтересовался он, когда мы начали спускаться вниз по лестнице. – О чем говорить-то?
– Вы хорошо знали Викторию, бывшую невесту вашего брата?
Ноздри Виталия раздулись, он тяжело перевел дыхание и сжал кулаки.
– Я бы эту тварь своими руками задушил…
– А в каких отношениях вы были с ее подругой Эльвирой? – быстро задала я следующий вопрос, не дав ему времени собраться с мыслями.
– Какой еще Эльвирой? Не знаю я никакую…
– Знаешь, – резко перебила я, глядя ему прямо в глаза. – Виктория рассказала, что вы с ней встречались.
– Так ты ее подруга, что ли?! – завопил Виталий.
– Спокойно, – сказала я вполголоса и, взяв парня чуть выше локтя, слегка встряхнула. От неожиданности он вытаращил глаза, которые стали совершенно круглыми, а я для верности слегка прижала его к стене.
– Эльвиру убили, – тихо сообщила я.
– Как, Эльку убили?! – Видимо, стресс творит чудеса, и Виталий все же «вспомнил» Эльвиру, которую якобы никогда не знал.
– А я-то тут при чем? – спросил он тотчас же, видимо решив разыгрывать из себя дурачка.
Я назвала дату убийства Эльвиры, спросив Виталия, где он был в это время.
– Я что, должен перед тобой отчитываться? – усмехнулся парень, нагло глядя мне в глаза.
– Ладно, – миролюбиво отозвалась я. – Не хочешь отчитываться передо мной, расскажешь в полиции.
– В какой еще полиции?! – Он резко оттолкнул мою руку. – Катись ты знаешь куда! Еще раз здесь появишься, я тебя с лестницы спущу, поняла?!
Однако вместо того, чтобы спустить меня с лестницы, Виталий сам побежал наверх, перескакивая через три ступеньки.
Я вернулась к машине и поехала обратно в Новоорловский поселок. Если брат покойного Максима причастен к смерти Эльвиры,
