кусался, Маркус хотел меньше всего и, наверное, погорячился, решив, что жить в хозяйских комнатах будет правильно. Анна была слишком близко. Маркусу достаточно поднять руку, взмахнуть, и дверь откроется. Комод полетит прочь, а Аннабель вновь испугается его.
Страх. Ведь Маркус добивался страха, но почему сейчас, видя, как Аннабель боится его, он чувствовал себя отвратительно? Может быть, потому, что его и так все боялись. Лишь немногие и среди них боевые товарищи – лорды-маги, которых здесь сейчас не было, не испытывали страха перед ним. Что сказал бы Найт, узнай, как живется Маркусу в доме предков? Сострил бы, поднял бы на смех. Что бы сделал Габриель? Наверное, просто пожал бы плечами. Он не любил болтать. Но Маркус знал наверняка, что оба товарища никогда бы не одобрили его методы относительно той, кто совсем недавно стала его женой.
Жена. Маркус все еще не мог поверить, что женился на Аннабель. Пусть их бракосочетание вышло не так, как он планировал. И теперь их связывало нечто большее, чем просто приказ. И боль, всё еще пульсирующая в ноге, напоминала Маркусу, что с каждым вдохом, с каждой прожитой секундой связь становилась крепче. То, чего Маркус не хотел, и то, что сделала Анна, связав их навсегда.
– Глупая, – прошептал он, отворачиваясь от двери.
Глава 14. Сложности переговоров
Открыв глаза, Аннабель молилась Святым девам, чтобы все, что произошло накануне, было лишь кошмаром. Но, взглянув на дверь, которую подпирала вечером тяжелым комодом, Анна поняла, что ей ничего не приснилось. Она действительно затеяла перестановку, пытаясь хотя бы так обезопасить себя. Но все равно всю ночь просыпалась, чтобы убедиться, что комод на месте и дверь не открыта. Ведь эту ночь Маркус провел в хозяйской спальне.
Анна не слышала его шагов, но точно знала, что он там. Словно нутром чуяла опасность, затаившуюся за дверью. И никак не могла прогнать прочь поселившийся в ее теле страх.
Перевернувшись с бока на бок, Анна осторожно вытащила ногу из-под одеяла и взглянула на ушибленное место. В порыве чувств она с силой ударила комод и в немом крики выругалась. Пальцы болели, пока она не уснула, и наутро Анна ожидала увидеть разливающиеся синяки, ведь лечить свои раны она не умела. Но, к удивлению Аннабель, никакого синяка на поврежденных пальцах не было. Ровный цвет кожи, аккуратные ногти, которые еще вчера набирали бордовый оттенок. Словно она и не ударилась, с размаху пнув комод. Анна не верила своим глазам, поэтому торопливо ощупала сначала одну ногу, потом вторую. Нет, определенно никаких синяков. Ничего.
Удивившись, Аннабель присела на край кровати и свесила ноги. Стопы коснулись прохладного мягкого ковра, опять же никакой боли она не почувствовала. Что не произошло бы, но оно явно было на руку Анне. Улыбаясь, она приподняла и вытянула ноги, рассматривая пальчики, плюхнулась на спину, задирая ноги над собой. И опять любовалась стопами, поражаясь, что впервые с ней произошло настоящее чудо – ее пальцы излечились. И в тот же миг за стеной послышался глухой грохот. Будто кто-то что-то уронил.
Анна вздрогнула, опустила ноги и одернула ночную рубашку, которая задралась до пояса. Взглянула на запертую дверь, нахмурившись. Аннабель всегда просыпалась рано, но, видимо, Маркус вставал еще раньше. Не желая, чтобы лорд успел натворить дел и опять распугать слуг, Анна принялась за работу.
Вскоре она уже раздавала указы, контролируя, чтобы замок вернулся в прежнее русло жизни.
Мира сопровождала свою хозяйку, когда та намеревалась отправиться в деревню. Аннабель чувствовала, как Мира с любопытством посматривала на нее, едва сдерживаясь, чтобы не захихикать.
– Прекрати.
– Что? – удивилась Мира, поравнявшись с Анной.
– У тебя сейчас лицо треснет от смеха.
– Я не смеюсь.
Аннабель лишь покачала головой, отказываясь принимать слова Миры за правду. Та точно смеялась и едва сдерживалась, чтобы не сделать это громко, во весь голос.
– Комод? – шепнула Мира, и в ее глазах искрились смешинки. – Действительно?
Аннабель пожала плечами. Вчера она плохо соображала, от страха придумывая, как себя обезопасить. Сегодня она, конечно, уже поняла, что никакой комод не сдержит Маркуса, если тот решит войти в комнату, но накануне ей эта идея очень понравилась.
– Я хотя бы пыталась.
Мира присвистнула.
– Он тоже пытался?
– Что? – Анна вспыхнула, взглянув на помощницу.
– Войти к вам в комнату.
– О, нет, – покачала головой Аннабель. – Нет, и даже не думай!
– О чем, леди?
– О том самом, – Анна вновь закачала головой.
– Я ничего такого не думала, леди, – зашептала Мира, едва ли не касаясь плечом плача Анны. – Но если он все-таки решит сделать это?
– Сделать что? – изумилась Аннабель, путаясь в собственных мыслях.
– Войти к вам в спальню, чтобы потребовать исполнения супружеского долга, – отчеканила Мира, оглядываясь по сторонам. – Он же потребует рано или поздно.
Аннабель замерла на месте. Ее ноги будто вросли в пол. Медленно повернула голову и взглянула на Миру, которая вовсе не шутила.
– Этого не будет никогда.
Мира открыла рот, пытаясь что-то сказать, но Анна покачала головой, продолжив говорить:
– Никогда и ни за что на свете он не войдет в мою спальню и не потребует то, о чем ты сказала. Никогда.
Служанка кивнула и больше не стала спорить, хотя Аннабель понимала, что в словах помощницы есть доля правды. Теперь они женаты, и Маркус мог потребовать исполнения супружеского долга, хотя бы ради наследников. Но отчего-то Анне казалось, что Маркусу не нужны дети, и он не захочет, чтобы из ее чрева родились те, кто не нужен ни ему, ни ей. В этом, пожалуй, они были едины, пусть еще и не обсудили. Но думать об этом Анна себя не заставляла, пока в ее голове были другие мысли. Например, как убедить жителей деревни, что располагалась под островом, что им ничего не угрожает. Дурные вести сегодня принесла Мира вместе с подносом для завтрака.
– Идем. У нас нет времени ждать, пока жители не разбежались.
Мира кивнула и последовала за хозяйкой на почтительном расстоянии в несколько шагов.
В деревню они прибыли к полудню.
Аннабель огляделась по сторонам, понимая, что еще неделю назад жизнь здесь кипела, а сейчас все выглядело иначе. Тихо, пусто и даже не слышно домашнего скота. Огорчившись, что не успела, она поторопилась к дому старшего. Его звали Уэст, и этот мужчина не отличался покладистым характером. Анне с трудом удавалось найти с ним общий язык, а теперь все могли восстать против нее – ведь нового хозяина замка явно не принимали не только на острове,
