и поздоровался.
Папаша глянул на меня сквозь стекла очков, размер которых совсем немного не дотягивал до фар моей машины.
– Что за ерунда?! – Папаша всегда разговаривал так, словно у него в горле сидел мультяшка и время от времени выкрикивал всякую чушь вроде: «Трам-пам-пам!», «Зуб даю!», «Силы небесные!» и «Вот те на!» – Эдди? Эдди Вэлиант? Ты ли это?
– Вы не ошиблись, Папаша. Что сегодня свеженького?
Он указал артритным пальцем на коробку конфет, которая лежала на витрине, похоже, с тех пор, как я впервые вошел в этот магазинчик, лет двадцать назад, а значит, ее содержимое уже было несъедобным.
– Есть вкусные мармеладки и разные газировки. – Он поднял пластиковую бутылку с вмятиной, наполненную зеленым сиропом. Она так долго простояла у него на полке, что сироп стал таким же твердым, как и сама бутылка. – Помнится, раньше ты любил и то, и другое.
Я выложил на прилавок двадцать долларов:
– Мармеладок на все.
Судя по выражению лица Папаши, я, кажется, только что удвоил его годовой валовой доход.
– Вряд ли у меня столько найдется, – пробормотал он, явно опасаясь, что его крупнейшая за последние десять лет сделка вот-вот сорвется.
Я дал ему шанс:
– Ну, тогда давайте разных конфет – всяких, какие есть. Удивите меня.
Он прошелся по коробкам, зачерпывая из каждой по горсти черствых конфет. Не помню, чтобы мне приходилось видеть более счастливого человека.
– Папаша, вы все еще читаете комиксы, как в старые добрые времена?
Улыбка обнажила редкие зубы, которых было меньше, чем доказательств невиновности в алиби преступника.
– Даже не сомневайся! Читаю все, что выходит. Правда, чтобы разобрать слова, приходится пользоваться лупой, но я продолжаю корпеть над ними. Разбираю все до последней буковки!
Как я и говорил: у этого человека определенно в горле застрял мультяшка.
Я выудил из кармана обгоревший негатив, найденный в камине Рокко.
– Знаете, что это за комикс?
Он внимательно рассмотрел негатив через лупу, такую большую, что она вполне могла бы сойти за иллюминатор на океанском лайнере «Куин Мэри».
– Так с ходу не скажу, но выглядит очень знакомо. Хотя сразу и не определить, откуда это. Впрочем, отыскать нужный комикс будет не так уж трудно. У каждой компании-издателя есть своя система нумерации, поэтому мне не составит труда выяснить, откуда эта сцена.
Я вытащил из бумажника еще одну двадцатку:
– Так дело пойдет быстрее.
Заставив мои деньги исчезнуть с ловкостью, которой позавидовал бы волшебник Мэдрейк, он посмотрел на меня тем долгим пристальным взглядом, какой я получаю от полицейского патруля в приличном районе в неприличный час.
– Ты все еще в детективном бизнесе, Эдди?
– Какой-то месяц – да, какой-то – нет. В этом месяце – по самые уши.
Он достал из картонной коробки конфету-зубодробилку, сунул в рот и прокусил в нескольких местах оставшимися зубами.
– Этот комикс, за которым ты охотишься… Он имеет отношение к какому-то делу?
Я подтвердил его догадку и рассказал подробности.
– Шутить изволишь? – Он перекатывал конфету между щеками, будто два Мистера Кариеса у него во рту вступили в пушечную битву за оставшиеся коренные зубы. – Рокко ДеГризи убит! Кто бы мог подумать! – Он указал на стойку с комиксами, на которой было больше паутины, чем на бельевой веревке Человека-паука. – У меня там большая подборка изданий его синдиката. Последнее время дела у него шли не очень, а у ДеГризи была такая политика – никаких возвратов. Хочешь знать мое мнение? Рокко прибил какой-нибудь продавец газет, у которого скопилось много невостребованных комиксов.
Я похлопал его по плечу:
– Спасибо за подсказку, Папаша. Я проверю эту версию. А пока буду признателен за все, что сможете раскопать о нужном мне комиксе.
– Не стоит благодарности, Эдди, – ответил он. – Всегда рад подсобить. Займусь прямо сейчас.
Я оставил ему свою визитку и попросил сразу связаться со мной, как только что-то станет известно.
* * *
Я позвонил Биг Арту в бильярдную, чтобы проверить оставленные сообщения. За ящиком с сигарами меня уже ждали новости от кролика. Роджер встретился с моим контактом в телефонной компании и выяснил, что в вечер своей смерти Рокко сделал два звонка: один – в галерею ДеГризи, другой – в студию Кэрол Мастерс. С галереей он разговаривал десять минут, с Кэрол Мастерс – пять. Интересно, о чем.
Еще кролик выяснил некоторые подробности о чайнике. Реквизитор «Алисы в Стране чудес» купил его у старьевщика из Мультауна, и кролик отправился переговорить с ним, предупредив, что позже позвонит, чтобы получить дальнейшие инструкции.
Я попросил Биг Арта передать кролику, чтобы тот связался с местными службами доставки и выяснил, кто из них привез украденные оригиналы комиксов Хираму Тонеру в галерею «Хи Тон».
Затем я вернулся к офису, главным образом потому, что неподалеку продавался самый дешевый в городе алкоголь. Подъезжая к дому, я обнаружил припаркованную у входа машину Умного Кливера. Я никогда не велся на хитрые уловки здравого смысла и вошел в здание, не раздумывая.
Он ждал меня в холле. И уже довольно долго, судя по количеству подпалин, оставленных на ковре его бледно-желтыми сигаретами.
– Чему обязан таким неожиданным удовольствием? – поинтересовался я, приглашая его в кабинет.
Он направился прямо к нижнему ящику моего стола, вытащил оттуда бутылку и посмотрел ее на свет. Алкоголя в ней хватало на одну большую порцию или две небольшие.
– Силач, ты же не возражаешь, правда? – спросил он, выливая всё содержимое бутылки в один стакан. – В конце концов, я компания.
Пожав плечами, я напустил на себя равнодушный вид.
Он одним махом осушил остатки моего виски, и из его ушей вылетело по остроконечному облаку в форме снаряда, которые неумолимо и угрожающе поплыли ко мне вместе с его заявлением.
– Отвали от дела кролика Роджера! – произнес он, с трудом откусывая каждое слово и выплевывая одно за другим в мою сторону. – На роль убийцы я определил жену, и мне осталось всего ничего, чтобы доказать это. – Он выпустил в меня две параллельные строки, которые почти сошлись друг с другом, и между ними не прошел бы и топор палача. – Ты постоянно суешь нос не в свое дело, портишь мою игру, и это сильно огорчает меня. Оставь кролика Роджера в покое! – Он достал из кармана пальто карандаш, подчеркнул каждое слово и прикрепил обе строчки к стене так, что мне пришлось бы прикрыть их картиной или закрасить, иначе всю оставшуюся жизнь мой взгляд упирался бы в них всякий раз, когда я сидел за столом.
– Прошу прощения, что прерываю ваше шоу крутого парня, капитан, но вы неправильно поняли.
