произошло между нами, — самая рискованная, самая волнующая, замечательная вещь, которую я когда-либо совершила. Вот что ты заставляешь меня чувствовать. Я в ужасе, потому что никто никогда не влиял на меня так глубоко, что я не узнаю себя. И в то же время я взволнована, потому что мне это нравится… жажду этого.
Как только признание вырвалось у нее, она поняла, что он может использовать это в своих интересах, и тут же отмела эту мысль. Гидеон не такой, как ее брат. Он мог использовать шантаж, чтобы добиться ее согласия, но не пытался использовать ее страсть против нее. Он мог быть безжалостным, но у него был свой собственный кодекс чести.
Секс, страсть — вот что было их убежищем. И Шей будет искать этого убежища хотя бы на некоторое время, прежде чем они снова окажутся по разные стороны баррикад. А это, конечно, случится.
Но пока… Она придвинулась ближе к нему, накрыла ладонью руку, которая все еще лежала на корпусе гитары, и стала легонько исследовать эти пальцы, поражаясь тому, как они могли извлекать такую магию из инструмента и из нее самой. Шей хотела, чтобы Гидеон перебирал ее струны, баюкал ее, играл на ней. Она ласково провела пальцем вверх по его руке, по плечу и шее, пока не добралась до подбородка. Обхватив его ладонью, Камилла повторила жест Гидеона, много раз он держал ее в таком же захвате. Она провела большим пальцем по его полной нижней губе.
Не сводя с нее пристального взгляда, Гидеон осторожно положил гитару на стол, затем сжал руку Камиллы в своей, поднес к губам и поцеловал в центр ладони, потом запястье, и ее ресницы затрепетали. От горячего, влажного прикосновения его языка она ахнула, распахнув глаза, почувствовала жар внизу живота и даже не пыталась сдержать стона.
Он встал, мягко увлекая ее за собой. Не выпуская ее руки, вывел ее из комнаты, повел по коридору и вверх по винтовой лестнице. Они вошли в похожую на пещеру спальню, освещенную единственной лампой на ночном столике.
Это была не просто спальня, это была его спальня. Огромная кровать с черным покрывалом и белыми подушками, два стула по бокам большого камина, пара сверкающих лаком прикроватных тумбочек, толстый белый ковер, на стене гравюра с изображением голого, безлистного дерева на пустынной равнине — все говорило о строгих вкусовых предпочтениях хозяина. Однако сдержанный декор смягчался захватывающим видом на реку Чикаго и городской пейзаж, открывающийся в трех окнах от пола до потолка.
Гидеон обхватил ее лицо ладонями, запрокинув ее голову назад, и завладел ее ртом в медленном, нежном и одновременно страстном поцелуе. Его язык передавал все, что он хотел сделать и сделает с ней. И, отвечая на его призыв, она согласилась на все это.
— Ты отдавалась мне на диване и на заднем сиденье моей машины. Я хочу взять тебя на кровати, — пробормотал Гидеон, целуя ее в губы. — На моей кровати.
Как только она прошептала: «Пожалуйста», он раздел ее, небрежно бросив одежду на пол. Его джинсы и рубашка полетели туда же. Подхватив Камиллу на руки, он отнес ее на кровать, осторожно уложил и накрыл ее своим большим горячим телом.
Гидеон поцеловал ее крепко, настойчиво, как будто отпустил тормоз, сдерживающий его неистовую страсть. Она сдернула ленту, стягивающую его волосы, и целый каскад густых черных прядей упал ей на лицо, она покрутила головой, купаясь в них. Гидеон принялся ласкать и целовать каждый дюйм ее тела.
К тому времени, как он выдвинул ящик прикроватной тумбочки и вытащил презерватив, Камилла уже изнемогала и дрожала, страстно желая, чтобы он выполнил свое обещание и взял ее. Соединив их пальцы, он поднял ее руки вверх и положил их соединенные руки на ее голову.
— Откройся для меня, Лунный Свет, — горячо прошептал он.
Головка его члена толкнулась в ее лоно, и она охотно нетерпеливо раздвинула бедра и обняла его талию своими длинными стройными ножками.
— Спасибо тебе, детка, — выдохнул он.
Гидеон застонал, погружаясь в нее, не в силах остановиться, пока ее лоно полностью не приняло его. Камилла выгнулась под ним, вжимаясь головой в подушку, наслаждаясь тем, как он наполнил ее. Обнимая и целуя ее, он начал двигаться сильными толчками, которые сотрясали ее тело, и она почувствовала, что принадлежит ему вся без остатка. И когда ее канал сжался вокруг его плоти, они оба устремились к вершине наслаждения. Камилла закрыла глаза, отдаваясь волшебному чувству счастья.
Вскоре толчки, сотрясавшие ее, ослабли, и туман экстаза начал рассеиваться. Она напряглась, ожидая, что он отвернется от нее. Но когда он привлек ее в свои объятия, его все еще затрудненное дыхание омыло ее шею, и она медленно расслабилась.
За мгновение до того, как она задремала, его низкий, хриплый голос пробился сквозь ее дремоту:
— Не позволяй мне сломать тебя, Шей. Защити себя от меня.
Она не ответила, но унесла это предупреждение в сон.
Глава 15
Шей вытащила ломтик хлеба из тостера и намазала на него авокадо. Прислонясь к стойке, съела бутерброд, запивая его свежесваренным кофе. Гидеон уже уехал в свой офис. Взглянув на часы, она поняла, что у нее осталось совсем мало времени до выхода. Поскольку у нее больше нет работы в «Ремингтон Нил», она назначила встречу с потенциальным клиентом.
Оставаться на ночь не входило в планы Шей. Но когда он обнял ее после того, как заставил ее тело петь свою особую мелодию, она не хотела никуда уходить. А потом он разбудил ее, принеся чашку дымящегося кофе, и сладким, но порочным поцелуем, от которого по всему телу пробежали мурашки.
Но все эти милые жесты не могли полностью вытеснить из ее сердца тревогу и мысли о том, что же будет дальше?
«Не позволяй мне сломать тебя, Шей. Защити себя от меня».
Его предупреждение осталось с ней, и страх пробрался сквозь тепло. Он предупредил ее, чтобы она была осторожна, не потому, что он может причинить ей боль, а потому, что он это действительно сделает.
И было бы глупо игнорировать эту правду. Реальная жизнь — это шантаж, месть и боль. Только в сказках лягушки превращаются в принцесс, а волки в героев. Холод просочился в ее вены. Внезапно потеряв аппетит, она выбросила остатки своего завтрака в мусорное ведро. Она должна вернуться в реальный мир за пределами этого пентхауса.
Она направлялась к шкафу, чтобы забрать свою накидку и платье, когда открылась входная
