берегу. Сидишь, не шевелясь, в одной позе. В воду уставился. Крикнул раз… Второй… Ноль внимания… Что с тобой, друг? И почему ты снял всю одежду?
Я огляделся. Тяжело вздохнул и, растирая лицо руками, ответил:
— Прости, Крош… Старые воспоминания накрыли. Никак не отпускают они меня…
— Ничего, Рик, — отмахнулся Крош. И, протягивая мою одежду, сказал:
— А насчет воспоминаний я тебе вот что скажу… Они тебя отпустят только тогда, когда ты сам этого захочешь. Понял? А теперь одевайся скорее. А то простудишься… Сам понимаешь — болеть тут нельзя.
— Это уж точно, — согласился я, натягивая штаны и рубаху.
— Как все прошло? — спросил мальчик, кивнув на спящего Весельчака.
— Прекрасно.
— Давно он спит?
— Так с самого утра…
— Ого! Тогда надо поторапливаться. Сколько сегодня выпало?
— Смотри сам, — протянул я ему котомку.
Крош восхищенно присвистнул. Отсчитав быстро немного эсок и скрижалей, он вернул их в котомку.
— Это пятая часть Лютому, — объяснил он. — Я немного перемешал их. Чтобы не было подозрений…
— Это еще не все, — сказал я, беря в руки сумку.
— Я весь внимание, — потирая маленькие ладони, сказал мальчик. — Рассказывай, не томи!
— Ты сам это должен увидеть. Идем!
Остановившись у стены с тайником, я просунул руку в щель.
— А неплохую нычку ты смастерил, — похвалил Крош.
— Спасибо, — поблагодарил я и протянул ему весь свой скарб. — Вот, смотри.
На малого было больно смотреть. Он быстро зажал рот обеими руками и начал что-то мычать. Глаза выпучены. На лбу выступили вены.
Я его понимаю. Горка моих трофеев выглядела внушительно.
Наконец мальчик взял себя в руки.
— Рик! Откуда это все! Харизма, Внушение, Распознание лжи? Камень, бронза, железо… Целых шесть серебряных скрижалей?! А эсок-то сколько! Ты только посмотри!
— Тише ты, не ори! Потом все объясню… Тебе уже пора… Весельчак проснется с минуты на минуту… Забирай все и перепрячь, как договаривались…
— Чует мое сердце, снова полночи просидим за разговорами, — хитро улыбнулся Крош и рванул на выход из пещеры, унося наш так быстро растущий капитал.
* * *
Сцена у барака снова повторилась. Лютый сидел на крыльце в окружении своих прихлебал.
Весельчак не церемонясь забрал мою котомку и протянул ее Щупу.
— Сегодня ассортимент получше! — сообщил худой уголовник, копаясь в нутре моей котомки. — А главное, «жирнее»!
Пока Щуп перечислял трофеи, я старался не отсвечивать. Со мной вообще никто не разговаривал. Все вопросы задавались Весельчаку, который отвечал односложно и коротко.
К слову, пришлось будить моего сторожа, так крепко он спал. Проснувшись, он абсолютно не был удивлен, что уже почти вечер. Потом, шагая в поселок, он сказал:
— Больше суток на ногах. Вот и разморило в тишине.
— Рад, что ты отдохнул, — с невинным выражением лица ответил я.
— Никому ни слова об этом. Сечешь?
— Готов поклясться, — тут же выпалил я.
— Нет надобности, — отмахнулся он. — Думаешь, я боюсь там кого-то?
— Нет. Я так не думаю.
— То-то. Поверю тебе на слово. Да и у тебя небось рыльце в пушку, — усмехнулся Весельчак. — Как пить дать, припрятал пару эсок. А?
— Всего пару штук, — буркнул я, опустив голову. А у самого мороз по коже. Лишь бы не переиграть! Лишь бы не переиграть!
— Нормально, — кивнул он. — Заныкать кровные — святое дело. А то так недолго и копыта отбросить. Пахан последнее время всех под ноль стрижет. Не тебя одного. Видать, задумал чего… Но ты о том помалкивай… Понял?
— Понял.
— Да, и еще… Не забудь у Лютого попросить на жратву. Иначе будет выглядеть подозрительно. Если не попросил — значит заныкал. Сечешь?
— Секу, — кивнул я.
Так, собственно, я потом и поступил.
После просьбы оставить мне что-нибудь на пропитание Лютый хмуро окинул меня хищным взглядом и сказал:
— Вчера ты с тем оборванцем неплохо прибарахлился на две эски. Так что сегодня получишь только одну. Все. Вали. Завтра снова в шахту.
«Жлоб», — подумал я, пряча эссенцию в карман. Уже все разнюхал. Тогда надо сказать Крошу, что принимаю его приглашение. Нет смысла искать другое жилье. У Лютого и так все на контроле. Если мы резко перестанем общаться — это будет выглядеть подозрительно.
* * *
Следующие два дня были похожи словно две капли воды. Весельчак храпел. Я резал мох. А Крош выносил основную часть трофеев.
В пещере с озерцом пришлось задержаться не на один, а еще на два дня. За которые удалось срезать пять с половиной кило мха, растущего на верхнем ярусе.
Вечером мы с Крошем решили подвести итоги за четыре дня добычи. Завтра переход в другую пещеру. Будем закладывать первый тайник. Так сказать, неприкосновенный запас на черный день.
— Итак, — гордо подняв палец вверх, начал мой компаньон. — Начнем с эсок… С вычетом купленного барахла, жратвы и отданного Лютому получается… М-м-м… Три тысячи сто сорок штук…
— Это откуда столько-то?! — изумился я.
— Это из шахты, — начал паясничать Крош. — Парень один — мох нулевой режет. Так ему, дураку, везет… Познакомлю тебя с ним как-нибудь. Хе-хе…
— Очень смешно… Я просто слегка шокирован. Не думал, что уже столько набралось!
— И заметь, — подмигнул Крош. — Всего лишь за четыре дня. И это только эски. Сейчас переходим к скрижалям… Их у нас… Прум-пум-пум… Тысяча сто двадцать две глины… И по шесть штук камня, железа, бронзы и серебра…
Пока я обалдело таращил глаза, мой компаньон продолжал спокойно говорить. Меня, кстати, немного смущала его невозмутимость. Правда, это объяснимо… Он видел все наши трофеи не по частям, как я, и уже привык к их количеству. И наверняка, зная Кроша, могу с уверенностью сказать, что он уже успел просчитать наши дальнейшие перспективы.
— Я тут прикинул по ценам… Если в таком же темпе проработаем еще две седмицы, наверное, сможем тебя выкупить.
— А сейчас сколько можно выручить за все, что у меня есть?
— Сейчас посчитаю…
Крош на несколько минут задумался. Глаза закрыты. Губы шевелятся. Ну, точно в роду купцы были!
— Значит, так, — сказал он, открыв глаза. — Я прикидывал без вычета моей доли.
Видя, что я пытаюсь
