когда вы танцевать начнёте… Божечки, я щас умру… Ха-ха-ха…
Ссадаши усадил Дейну и сам плюхнулся на своё место, с весёлым прищуром посматривая на хранительницу. Та смеялась, откинув голову назад, на прижавшуюся к ней перепуганную кошку, и была в этот момент невероятно красива. Яркие губы, блестящие глаза, растрепавшиеся кудри и тяжело вздымающаяся грудь. Протянув назад руку, чтобы погладить кошку, Дейна слегка изогнулась, и в плавном изгибе её тела было столько женского соблазна…
– А знаете, господин, – Дейна широко улыбнулась, – пейте. Боги со всем… Пейте. Растрясём весельем это болото.
– Вот это правильно, ребёнок, – одобрила Инан и потянулась к бутылке.
– Ейра, не нуди, – пьяно морщилась Инан, прижимаясь щекой к животу разгневанной наездницы и приобнимая её за ягодицы. – Чё ты как сварливая жена? Вот женюсь на тебе…
– Что? – помощница с негодованием посмотрела на госпожу.
– Чтоб хотя бы право ворчать имела. А то ворчишь и ворчишь… – Инан зевнула. – Без всякого права…
– Кому нужен такой пропащий муж? – ярилась Ейра.
– Ну я же ничего не сломала, – Инан страдальчески притёрлась лицом к платью женщины, – чего тебе надо?
– Мне нужна трезвая хозяйка, которая точно ничего не сломает! Так, отпускайте меня, мне нужно к гостям. И только посмейте что-то учудить!
Ейра отцепила от себя госпожу и, переложив её головой на стол, заспешила по делам. Оборотница приподняла голову и уставилась на нага и Дейну, которые плечом к плечу сидели на притащенной скамейке. Наг держал в руках гитару и вполне мелодично пощипывал струны, а Дейна заворожённо слушала. Оба уже были хорошо пьяны. Единственный трезвый член компании – Госпожа – прятался под столом, наружу торчала только задница с хвостом.
Наагалей что-то тихо-тихо напел по-наагатински, порой замирая и вспоминая слова. Дейна ему подсказывала и иногда даже по-наагатински. Наг благодарно улыбался и начинал петь новую песню.
Из-за пробудившейся крови детей мира Дейна пьянела не так быстро, как могла бы. Из-за ослабевшей защиты от яда Ссадаши пьянел быстрее, чем мог бы. В целом они оба опьянели примерно одновременно и сперва развлекали публику слезоточивыми песнями – наагалей, – а затем скабрёзными анекдотами, которых Дейна знала не меньше, чем сама Инан. Ну с таким-то дядей… Инан сама половину от Милаша слышала.
Сейчас же, в два часа после полуночи, в борделе наступило осоловелое затишье, которое накрывало заведение, когда гости упивались едва ли не вусмерть.
– Какой вы всё-таки хороший, – с чувством выдохнула Дейна и похлопала господина по хвосту. – Такой заботливый, красивый, врёте постоянно, – девушка так блаженно улыбнулась, будто последнее было главным достоинством нага.
– Они все, мужики, врут, – у Инан опьянение уже стало переходить в раздражение.
– А как ты мне нравишься! – Ссадаши привалился к хранительнице, обнимая её одной рукой за плечи. – Такая весёлая… Только как завтра тебе будет плохо, когда ты вспоминать начнёшь, у-у-у… Ты же строгая, ответственная…
– А я не хочу быть ответственной, – Дейна яростно тряхнула головой и обиженно поджала губы. Ей вдруг стало так жалко себя. – Не хочу быть строгой, – голос плаксиво задрожал, – не хочу быть сильной, не хочу быть умной. Мне плохо! Мне страшно! Мне больно! – на глазах сверкнули слёзы, и женщина яростно пнула ножку стола, перепугав кошку. – Меня словно что-то изнутри душит. Гадко-то как…
Шмыгнув носом, хранительница начала растирать покатившиеся слёзы по щекам.
– Ну, милая, – выронив жалобно брякнувшую гитару, Ссадаши перетянул Дейну на хвост и прижал к своей груди. – Будь слабой, глупой…
– Глупой и слабой я тоже быть не хочу, – Дейна совсем расклеилась и уткнулась лицом в плечо нага. – Я хочу быть сильной, но чтобы мне не нужно было быть сильной. Хочу быть умной, но чтобы мне не нужно было быть умной.
– Это как? – изумился наг.
– Ну… – женщина подняла мокрое лицо, несколько секунд похлопала глазами и наконец нашлась с ответом. – Ну так, чтобы того престарелого жреца, который ходит просвещать принцессу в рё… рю… в религиозных вопросах и пялится на неё сальным взглядом, взять за бородёнку и окунуть в прудик с су… щи… щ-ш-шуками. И не думать, – Дейна яростно тряхнула головой, – какие проблемы потом будут. Зато, – она коварно улыбнулась, – можно подумать, в каком говне он окажется и как потом будет от него отмываться.
– А поползли найдём его! – с энтузиазмом предложил Ссадаши.
– Кого? – не поняла Дейна.
Наг задумался.
– А вы мне скажите, почему все мужики такие козлы? – подняла извечную тему Инан.
– Потому что все бабы дуры, – поддержал разговор Ссадаши.
– Это я дура?! – Инан медленно, с угрозой приподнялась.
– Умная бы не кочевряжилась и уже неделю была бы замужем, – наагалей захехекал. – Дейна, вот ты же будешь умной?
– Не хочу быть умной, – девушка устало откинулась на его плечо.
– Вот! Вы сами хотите быть дурами.
– А вы с радостью превращаетесь в козлов, – мстительно процедила Инан.
– Где я козёл? – Ссадаши с достоинством плюхнул на стол хвост – главное доказательство своей некозлиности.
– А у тебя ещё повода им быть не было. Вот как по бабам станешь…
– Дейна! – вознегодовал наг. – Скажи ей! Как же нет повода? Я же твой жених. Вот скажи, кто я?
– Господин, – хранительница расплылась в улыбке.
– Какой господин? – обиделся Ссадаши. – У меня имя есть. Какое, кстати…
Наг озадаченно поморщился, но Дейна пришла на помощь.
– С-с-с-ссадаши, – с удовольствием протянула она.
– Вот! – коварно возликовал наагалей. – Ты назвала меня по имени. Значит, я твой жених.
– Вот так они головы и дурят, – мрачно заметила Инан.
– Тиха-а-а-а! – Дейна долбанула кулаком по столу так, что столешница треснула, а кошка истошно мявкнула. – Не ссорьтесь.
– Ты что творишь?! – фурией взвилась на другом конце зала Ейра. – Не одна, так другая!
– Выгоню, – пригрозила Инан.
– Сама уйду! – негодовала наездница.
– Что-то мне дурно, – пожаловалась Дейна Ссадаши.
Тот заботливо встрепенулся.
– Давай прогуляемся.
– Да вам уже спать пора, деточки, – насмешливо фыркнула оборотница. – Эй ты! – женщина ткнула пальцем в одного из вышибал. – Проводи господ
