Келли начала стаскивать с него рубашку. Он чувствовал такой невыносимый жар, что казалось, кожа у него вот-вот задымится под ее ладонями.
— Я планировала сначала выпить вина, съесть печенье, а потом заняться тобой, но… — Она оборвала фразу и прижалась губами к его груди.
Брок застонал.
— Мы можем вернуться к вину, если ты хочешь растянуть удовольствие.
— Не хочу, — запротестовала она, спускаясь губами к его животу.
Брок отстранился от нее.
— Ждать придется не долго. Я уже поставил его в холодильник.
— Давно? — Она посмотрела на него снизу вверх.
— Минут пятнадцать-двадцать назад, — ответил он, стараясь не поддаваться желанию, светившемуся в ее глазах.
Келли закусила губу и коснулась его между ног.
— Думаю, ты уже готов.
От ее раскованного жеста у него перехватило дыхание.
— У меня такое чувство, что рядом с тобой я всегда готов.
Келли закрыла глаза и медленно провела рукой по его ноге.
— Но я тоже готова. Я была готова уже несколько часов назад.
Его бросило в пот.
— Если ты будешь продолжать в том же духе, я не смогу сдерживаться.
— Я не хочу, чтобы ты сдерживался, — ответила она, снимая блузку и отбрасывая в сторону бюстгальтер. — Я просто хочу тебя.
Ему показалось, что у него внутри что-то щелкнуло. Он чувствовал непреодолимое, отчаянное желание, хотел давать и брать, обладать ею безраздельно. Келли должна была принадлежать только ему, и никому больше. Чувствуя, как мышцы у него дрожат от напряжения, Брок продолжал спорить с самим собой. Но недолго, пока она не прижалась к его плоти горячим ртом. С этой минуты он был потерян для всего мира, для всех, кроме Келли.
Он поднял ее и отнес на руках в спальню. В комнате было темно, только из коридора пробивалась слабая полоска света. Он положил Келли на кровать и немедленно присоединился к ней. Он помог ей раздеться и разделся сам. Ее кожа казалась атласной, самым нежным и самым горячим на свете атласом. Он взглянул в ее сверкающие страстью глаза и понял, что она жаждет его.
— Мне нужен през…
Келли покачала головой.
— Я обо всем позабо…
Не в силах ждать ни секунды, он слился с ней.
— Возьми меня, — умоляла она.
Брок медленно двигался в ней, оттягивая момент наивысшего наслаждения. Краем глаза он заметил фотографию Роба на прикроватном столике, в форме и с медалями. Даже когда волна страсти сотрясла его тело, внутренний голос прошептал ему: «Она никогда не была твоей до конца».
Он решил попробовать изменить это. Брок вспомнил о бутылке вина и сходил за ней на кухню, прихватив бокалы. Он произносил тост за каждую часть ее тела, начиная с волос, прочитал целую оду в честь ее глаз и носа, от которой она просто покатилась со смеху, несколько раз выпил за ее губы, потом — за подбородок. Он пролил на нее немного вина и осушил его поцелуями. Келли сделала с ним то же самое. Скоро бутылка опустела.
Брок занимался с ней любовью снова и снова, всю ночь напролет. Он старался досыта насладиться ею, возможно, для того, чтобы избавиться от неизбывного влечения к ней.
Когда в окно спальни пробился тонкий луч восходящего солнца, Брок был почти удовлетворен. Вздохнув, он посмотрел на Келли, но она лежала, отвернувшись от него. Волосы у нее разметались по подушке, а тело казалось расслабленным. Брок решил, что она уснула, и тут услышал всхлипывания.
Брок почувствовал тревогу и сел на постели.
— Келли.
Он посмотрел в том же направлении, что и она, и его сердце упало — она смотрела на фотографию Роба.
— Келли, — повторил он, осторожно касаясь рукой ее плеча.
Она отстранилась.
Это едва заметное движение отозвалось тупой болью в голове.
Келли поднялась, натянув простыню на обнаженное тело, и принялась вытирать слезы.
— Прости, я случайно взглянула на его фотографию, и мне стало больно. — Голос у нее дрожал от напряжения. — Во время церемонии я подумала о нас с Робом, вспомнила наши детские забавы, но… — Она оборвала себя и закрыла глаза, делая глубокий вдох, чтобы успокоиться. Потом открыла глаза и встретилась с Броком взглядом. — Я теряю его, — прошептала она, и Брок услышал в ее голосе отчаянье. — Я больше не думаю о нем каждую минуту.
Брок взял ее за руку, хотя ему очень хотелось обнять Келли.
— Ты не теряешь его, ты просто начинаешь снова жить. Он навсегда останется частью твоей души, твоего творчества. Он всегда будет с тобой, даже когда ты не думаешь о нем.
Он так много хотел ей сказать, но слова не складывались в предложения. Роб был ее прошлым, а он хотел стать ее будущим. К нему возвращалось желание. Брок подумал, что даже испытание в лагере для новобранцев — просто детское развлечение по сравнению с тем, во что он втравил себя в этом городке у океана.
Он зашел за Келли, чтобы вместе с ней отправиться на прогулку. Был ветреный солнечный день. Келли весело рассказывала о своих творческих успехах, и ее оживленный голос казался ему самой сладкой музыкой. Он будет скучать и по нему. Брок ненавидел боль в желудке, в последнее время она стала его постоянной спутницей.
Келли схватила его за руку и заставила остановиться.
— За время нашей прогулки ты не сказал ни слова. Вид у тебя такой, словно ты собираешься за море, в Египет. Что с тобой?
Брок помолчал, стараясь запомнить ощущение от ее ладони — мягкой, маленькой и сильной.
— Не в Египет, — наконец ответил он, встречаясь с ней взглядом, — всего лишь в Атланту.
Ее улыбка растаяла. Она откинула волосы с лица.
— Скоро?
— Сегодня.
Глаза у нее расширились, и она посмотрела в сторону.
— Ого.
— Келли… — начал Брок, но она подняла руку, останавливая его, и покачала головой.
— Нет, нет, нет, не надо обращаться со мной как с ребенком. Со мной все будет в порядке. Я и сейчас в порядке, — поправила она себя, растянув губы в неестественной улыбке. — Не беспокойся, я не буду рыдать и стенать. И я не стану тебя преследовать.
А что, если он именно этого хочет?
— Ты можешь звонить мне, — сказал он. — И если я буду нужен тебе, обязательно приеду.
— Ты мне не понадобишься. — Она вздернула подбородок. — Спасибо за все, что ты для меня сделал. Ты заставил меня выйти из дома и… — Она оборвала фразу и с улыбкой покачала головой. — Господи, упокой душу Роба, но с тобой у меня был потрясающий секс. Такого я не чувствовала никогда в жизни.
— Я тоже.
Глаза у нее стали большими от удивления.
