сопли пузырями! Считаешь, что если член вырос, то все женщины в радиусе пятидесяти метров должны лежать, раздвинув ноги? Целоваться он полез, мачо сельского разлива! А ты меня спросил, хочу ли я твои слюни пробовать на вкус? Вдруг у тебя герпес бушует буйным цветом?
— Чего? — от удивления у мужчины глаза на лоб полезли. — Ты с головой дружишь? Пикамилон пропей, поможет.
— Да пошел ты со своими советами в лес, подальше в чащу, и там потеряйся, самовлюбленный болван!
— Так себе игрушка, я теперь вижу, не стоит и связываться, — презрительно подытожил сосед. — С твоим характером тебе светят только сорок кошек лет через двадцать, таких же… диких.
— Слюну втяни, Нострадамус хренов! — и уже уходя, добавила в адрес соседа крепкого словца на втором родном языке. — Сукси виттуун[1]…
[1] Идиоматическое выражение, очень неприличное в приличном обществе (фин.)
Опять сорвалась. Нет, ну какой! Прыщ на ровном месте! Женщина должна быть счастлива, что на нее обратили внимание? А если женщина отказала — дура! Да с какого перепугу она должна быть с кем-то? Не важно, нравится ей человек или нет — должна? Нет, времена изменились, дорогие мужчины, вот!
Яростно перемывая посуду, доказывала самой себе, что она прекрасно проживет в одиночестве, и даже если заведет сорок кошек — это будет ее решение.
В праведном гневе девушка намыла полы, поменяла постельное белье, загрузила стиралку, периодически проверяя спящего в блаженном дурмане любимца, и успокоилась только тогда, когда тереть и чистить было нечего. Заварила ромашку, вылила в горячую воду набранной ванной, и целый час валялась в душистой пене, подливая горячую воду.
А жалко соседа, сколько теперь царапины заживать будут…
Да и сама наговорила лишнего, мог бы и не приходить, не снимать кота с дерева, ведь глупость какая — кота выручать! Но, бросил все дела, помог, сам пострадал, добавив к своим шрамам новых, пусть таких глупых, от кошачьих когтей.
Какие у него красивые руки, темные волосы от запястий, не ужас-ужас, а ровно для съемки рекламы дорогих часов, пальцы чуткие, музыкальные… И прекрасно знает, что ему идут небрежно закатанные рукава белоснежных рубашек и пользуется этим! Ресницы длинные… Когда улыбается, даже красив. Действительно, на Гару похож. И шрамы не так и уродливы, если не приглядываться. Тьфу, не хватало еще начать любоваться этим хамлом!
По устоявшейся традиции, вечером Ира вышла на террасу, проводить день кружкой какао. Шлиман проснулся, замяукал жалобно, прося опохмелиться, но понял, что означает сложенный хозяйкой кукиш, оскорбленной невинностью исчез в кустах.
— Привет. Мать послала варенья, у тебя когда еще ягоды будут, — Решад неожиданно появился у террасы с пакетом, поставил на столик, как будто ничего не произошло. — Можно, Тень тебя обнюхает? А то не зайдешь к нам. Я как-то не успел вас познакомить.
— Ты как зашел, я же закрыла калитку на ключ!
— Хм-м, по забору между нашими участками есть вторая, хитрая, не знала? Наткины родители еще сделали, чтоб в обход к нам не бегать.
— Нет. Надо заколотить, чтоб такие гости не шастали, — Ира вдруг представила, если бы он пришел чуть раньше, когда она нежилась в ванной, и покраснела от такой возможности.
— Не бойся, без приглашения не приду.
— Как руки? Очень больно?
— Терпимо. Нашивку не дадут.
Тень скользнула на террасу, ткнулась носом в руку девушки, положила морду ей на колени.
— Хорошая девочка, не будешь больше моего кота гонять? — Ира с удовольствием погладила зверя, потрепала за холку. — Удивительная собака у тебя. Не гавкает. И уши странные, не двигаются совсем.
— Ага. Только эта собака — волк.
— Ого. Серьезно? — но рук не отняла, продолжила пропускать сквозь пальцы блестящую серую дымчатую шерсть. — Я думала, помесь какая-нибудь.
— Четыре года назад нашел ее полудохлую в дальнем лесу, думал, щенка новорожденного кто-то выкинул. У кошки как раз котята мертвыми родились, ну я и подложил Муре подарок, — просто, не рисуясь, объяснил он. — Хотел потом в лес обратно отпустить, когда в командировку уезжал, не ушла моя Тень, как не гнал. Да и кому она там нужна, после человека. Так и живет.
— А можно ей перепелку дать? Мне с утра привез дядя Ренат свежих.
— Можно. Ты не испугалась?
— А чего такую лапушку бояться? Ты — страшнее. Пойдем, Тенюшка, я тебе вкуснятину дам! — Ира поднялась со ступеней, ушла на кухню, гость чуть поколебался, но шагнул следом.
— Чего это я — страшнее? Из меня, если чаем напоить, да вон с теми пирожками, можно любые веревки вить, — кивнул он на деревянный поднос в центре стола с малюсенькими, на пару укусов, пирожками, выглядывавшими из-под салфетки румяными боками. — Матушка на меня разозлилась, что я тебе нагрубил, без ужина сейчас к тебе отправила. Вот кого весь поселок и близлежащие деревни боятся.
Тень, получив на кухне обещанное угощение, аккуратно унесла добычу в кусты, походя рыкнув на бесстрашно подбежавшего котяру.
— Проходи, чего на пороге встал. Сейчас заварю свежий. — Ира вымыла руки, достала еще одну кружку опалового стекла, щелкнула кнопкой на чайнике. — А почему Наилю-апу боятся?
— Учительница она у меня, чего ты хочешь. Заслуженная. Директором школы двадцать лет как. М-м-м, где такие пирожки купила? — Решад проглотил один, цапнул второй, совершенно не стесняясь. — О, с мясом, как я люблю.
— Сама пеку. Борщ будешь, голодное Поволжье?
— Буду! Ачешуеть, ты еще и борщ готовить умеешь?
— Я еще и вышивать могу. И на машинке тоже, — фраза кота Матроскина окончательно прогнала неловкость глупой ссоры, заставив обоих засмеяться.
Пока неожиданный гость мыл руки, Ира положила на стол широкую, крепко накрахмаленную салфетку, поставила глубокую тарелку, до краев наполнила ее густым огненным борщом, подцепила туда же увесистый кусок говядины. Достала соусник с деревенской сметаной, ловко нарезала зелень и хлеб. Услышав ароматы, с террасы прискакали под стол звери, объявив перемирие на время ужина.
— Боги, женщина, ты — идеальна! Кто на тебе женится — как сыр в масле кататься будет, — похвалил Решад ужин, опустошив тарелку. Потянул еще пирожок из изрядно ополовиненного подноса, но положил обратно, не влезет. — Это ты так каждый день готовишь?
— Нет, конечно. Обещали быть гости, Женька хотела сына привезти до воскресенья, но не сложилось. Хорошо, что ты зашел. Еще половина кастрюли осталась. Добавки?
— Впервые откажусь. Не влезет.
— Тогда Лешке отнесу, надеюсь, не откажется.
— Не откажется.
— Чай горячий, осторожно, — предупредила Ира, убирая пустые тарелки в раковину. — А творожную панна котту будешь на сладкое?
— Спрашиваешь. Хотя не представляю, что это.
Хозяйка достала с верхней полки холодильника два десерта в изящных широких креманках.
