на высоту корабля море засыпано камнем. Образовался искусственный мыс, на котором что-то собирались строить.
Но возвращаюсь в 1971 год. Подходил к финишу большой проект — Краснодарский край должен дать Родине миллион тонн кубанского риса. Фактически к декабрю 71-го года было построено Краснодарское водохранилище, занявшее часть территории не только Краснодарского края, но и Адыгейской области. Мощная плотина, система каналов, сотни гектаров рисовых чеков. Переселили десятки аулов и деревень. Эта вынужденная мера смягчалась тем обстоятельством, что населённые пункты, которые должны были уйти под воду, и прежде постоянно страдали при разливе весной притоков Кубани — рек Псекупс, Марта, Пшиш, Белой. Весной планировалось заполнение водохранилища, но на затапливаемой площади оставались участки леса, кустарников. Крайком партии (первый секретарь Медунов) принял решение: обязать все предприятия края на выделенных им участках вырубить лес до конца января 1972 года. Такой участок получил и завод Станконормаль. В первых числах декабря сформировали бригаду из тридцати человек, в которую попал и я, как новый на заводе кадр. Выехали на место колонной: газон с высокими бортами, скамейками и тентом, с лесенкой и дверкой на заднем борту, ЗИЛ с раскладушками и бельём, запасом продуктов для кухни, топорами и пилами, следом бензовоз. Всё, что срубим и спилим, предстояло сжечь. Проехали станицу Рязанскую. От неё в пяти километрах начиналась территория, отведённая под водохранилище. К нам подсел представитель края, на месте показал границы нашего участка. Тут был лес, кустарники и болота, заросшие камышом. Поехали искать жильё. В трёх километрах нашли отселённый хутор, название не помню. Выбрали большой кирпичный дом, двери, окна, печка — всё на месте. К вечеру приехал трактор «Беларусь» повышенной проходимости, с прицепом, — всё новое, выделил край.
Дорога к делянке отсутствовала, на грузовике проехать не смогли. Старшим бригады был физрук завода, он же и зав. клуба, по фамилии Танкидис, как оказалось, большой любитель выпить. Обязанности повара выполнял пожилой снабженец. Надо сказать, что свои обязанности он исполнял хорошо и в срок. Погода стояла сырая, земля раскисла.
Утром позавтракали и на прицепе трактора поехали на делянку. Напилили и нарубили молодняка большую кучу, всё сваливали целиком. К этому времени трактор притащил бензовоз. Облили всё керосином из шланга и подожгли. Всё вспыхнуло большим пламенем. Через минуту керосин сгорел и погас. Ни одна ветка не задымила. Повторили несколько раз — результата нет. Полторы тонны керосина как не бывало. Встали в тупик — что делать? Я предложил начать с малого костра. Посмеялись над моим предложением. Тогда я и Скрябин — он тоже технолог техотдела — из сухих веток разожгли маленький костёр и подбрасывали в него сушняк. Через полчаса в костре образовались угли, и мы стали кидать в него небольшие сырые ветки. Они быстро сгорали, и скоро образовалось кострище диаметром около пяти метров. В нём всё сгорало быстро, только успевай подкидывать. Бензовоз отправили домой.
На другой день кострище пылало жаром. Можно было продолжать сжигать на нём, но стало далеко таскать ветки. Разожгли новое кострище. В предыдущих кострах толстые ветки догорали несколько дней.
Первая ночь в доме прошла спокойно. На вторую ночь, когда потушили свет, началось представление. Раскладушки стояли плотно друг ко другу, между ними был оставлен неширокий проход посередине комнаты. Крысы собрались, наверное, со всей округи. Стали носиться по кругу под раскладушками, заскакивали и на раскладушки и бегали прямо по нам. Стоило включить свет — они сразу исчезали. Стали смотреть, откуда и куда исчезают. Оказалось, между стенами и полом полно дыр. Стали все дыры затыкать, чем попало. Улеглись спать. Начался треск — крысы стремились попасть в комнату. Под эти звуки смогли уснуть — усталость взяла своё. Что было ночью, никто не знает. Так продолжалось несколько дней, пока не привезли отраву. Засыпали её в дырки и закрыли их жестью, прибили гвоздями. Крысы ушли. Может быть, подохли, но дохлых не видели ни одной.
Через неделю подморозило, выпал небольшой снег. Дороги стали проезжими. К нам на делянку стали приезжать машины в поисках дров. Предлагали покупать за деньги. Мы стали заготавливать стволы толще 15 см метровой длины, и в конце дня их забирали. Сколько и как платили, меня не интересовало. Деревья были в основном твёрдых пород — дуб, граб, очень много дикой груши. Дикого зверья и птиц было много. Иногда спилим грушу, а в дупле — два ведра припасов. Зверь от нашего шума уходил заблаговременно. Раза два прямо из-под ног выскакивали еноты. Снегу навалило больше 35 см. К обеду вокруг кострища снег таял, и приходилось таскать на сапогах комья грязи. И ещё характерное обстоятельство: было много лис. Утром, приходя на делянку, видели на каждом пеньке их экскременты. Как сказали охотники, это лисы так метят территорию.
После того как стали продавать дрова, каждый вечер появлялась водка и начиналась пьянка. Я и Скрябин не выпивали. Мы играли в шашки и шахматы, другие — в карты, правда, не на деньги. Через некоторое время я сказал Танкидису: покупай мне и Скрябину по одному килограмму самых дорогих шоколадных конфет, иначе пьянку поломаю. Пить стали меньше, конфеты покупали регулярно. К концу декабря шутя делали три-четыре кострища. Научились хорошо работать топором. Обошлось без травм.
На берегу небольшого болота росла ветла в четыре обхвата. Мы её не трогали, дали о ней заявку в край (представитель края регулярно посещал нас для контроля и помощи). Через день приехали подрывники. На другой день от дерева осталась яма, а дерево увезли на вертолёте. За два дня до Нового года все уехали домой. На месте остались только повар и Танкидис. Так я проработал и январь. Потом нас сменили.
В начале февраля новую смену переселили в палатку, все постройки в бригаде снесли. В конце февраля наши попали под наводнение. Спасались ночью на тракторе, кто в чём был. Вода прибывала стремительно, всё имущество пропало. Из пятидесяти гектаров участка остались незачищенными два-три гектара кустарника, но обошлось без выговоров за это для нашего начальства. Работа физически тяжёлая, да и быт без удобств, помыться негде. Вечером иногда грел воду и обмывался. Несколько человек уехали самовольно и сразу уволились с завода.
Половодье 1972 года было многоводным. Водохранилище заполнилось почти наполовину. Засеяли рисом много чеков. Через год первый секретарь крайкома КПСС Медунов доложил: есть один миллион тонн риса! — и стал Героем Социалистического Труда. Через два года открылись махинации: много риса было куплено в других регионах страны. В итоге его сняли с работы, и он стал послом в
