с распростертыми объятиями.
— А зачем людишке эта штука? — подозрительно спросил Сапог.
— Да так, надо, — туманно ответил я. Объяснять ситуацию мне было лень, к тому же пришлось бы начать с самой концепции подарка. С точки зрения гоблинов гость, пришедший в дом и не тюкнувший хозяина по голове, уже праздник, зачем еще и что-то с собой притаскивать. — Говорят, при жизни он был великим магом, но потом обратился в камень. Нужно добыть эту реликвию.
Сапог вытащил палочку из зубов и принялся ковырять ей землю. Я понадеялся, что это работает только в одну сторону и потом он не сунет ее обратно. Хотя надежда, честно говоря, была слабая.
— А это обязательно? Людишке сильно нужен этот каменный кто-то там?
— Сильно. Но не переживай, вам дадут лошадей и выделят Аристарха в сопровождение, не одних же пешком я вас туда отправлю. А в чем проблема? Там же ваши сородичи.
— Мы не любим болотных гоблинов, — пискнул Тачка, тоже вылезая на крыльцо. — И никакие они нам не соро… сара… Не вот это самое слово. Они нам в подметки не годятся!
— Сволочи зеленые, — с вызовом донеслось из-за двери.
— Жадные, заносчивые и глупые, — дополнил Сапог.
— И злобные.
— И тупые.
— Ага, нам тут таких не надо. Таких у нас и так полно, — донесся чей-то писклявый, но очень воинственный голос.
— То есть они не нравятся вам, потому что кого-то напоминают? — подсказал я. Надо же, а гоблины способны к самокритике.
— Ага, — подтвердил Сапог. — Дебилы безмозглые. Совсем как людишки.
Я закашлялся, стараясь не рассмеяться. А нет, я их переоценил.
— Тогда смотрите на это так: вы милостиво снизойдете до своих отсталых родственников, нанеся им визит. И вообще, не можем же мы позволить, чтобы дух Рабодара томился на болотах. При жизни он боролся за права гоблинов!
По крайней мере, мог. Не уверен, что Рабодар вообще знал о существовании зеленых, но теоретическая-то возможность есть.
Гоблины заметно оживились. Аргумент с борьбой за права всегда действовал. Свои права остроухие очень любили, хоть и не особо понимали, в чем они заключаются.
Я еще раз позвонил Покровскому, уточнив местоположение столь нужной нам реликвии, кое-как нашел его на карте, и делегировал высшую касту гоблинского народа к их неразумным собратьям. Аристарх, которого я вместе с несколькими гвардейцами подрядил сопровождать зеленых, смотрел на них довольно уныло. Во взгляде начальника охраны ясно читалось, что видел он в своей жизни подчиненных и тупее, но каждый такой подчиненный был исключительным случаем.
Я уже собирался отходить ко сну, когда радостные вопли ознаменовали, что отряд вернулся. Впереди ехал Аристарх, следом на пони тащились гоблины, усталые, перепачканные болотной жижей, но довольные.
Аристарх спешился, развернул притороченный к его седлу сверток и достал оттуда потускневшую каменную статуэтку высотой примерно полметра. На наше счастье для того, чтобы переместить душу, Рабодару не потребовалось ваять себя в полный рост.
Ко мне подскочил Сапог. Он буквально лопался от гордости.
— Уж мы им показали! Придурки болотные!
— Ага, они нас испугались, — поддержал Тачка. — Чуть в портки себе не насрали.
— Но мы сделали все, как ты сказал, людишка, — добавил Сапог. — Драться не полезли. Применили эту, ди… дя… дыпломатию, во.
— И как именно? — полюбопытствовал я.
— Сказали, что, если эти уроды не отдадут нам статую, мы им головы поотворачиваем, — довольно поведал Сапог, истинный мастер переговоров.
— Они на нас так вылупились, — поддержал Тачка. — Ну и на этого тоже. — Тачка небрежно махнул в сторону Аристарха. — И сразу отдали. Испугались нас!
Гоблины, как один, выпятили грудь. Как смогли, по крайней мере, не то чтобы там было что выпячивать. Каждый из них представлял себя в эту минуту суровым бойцом, держащим весь мир в страхе. Я не стал говорить зеленым, что выглядят они примерно так же грозно, как стая тушканчиков.
— Никакой мистики ведь не происходило? — на всякий случай уточнил я у Аристарха. — Небо над вами не разверзлось, когда вы забирали покойного Рабодара, статуя не говорила?
— Разве что квакала, пока от нее не отлепили всех лягушек, — ответил начальник охраны. — Виктор, вы ведь не верите во всю эту чушь с переселением душ?
— Нет, конечно. Но подстраховаться стоит.
Я пристально оглядел статую. Она выглядела абсолютно обычно и слегка пованивала болотной тиной. Магического в ней на вид было примерно столько же, сколько в суповой кастрюле, причем на кастрюлях, в отличие от статуи, не рос мох.
— Сойдет, — решил я. — Надеюсь, Валуну и Кремень понравится.
* * *
На следующий день все мое семейство вместе с драконом и Аристархом отправилось на свадьбу.
Валун и Кремень облюбовали себе небольшую пещеру недалеко от шахты. Найти ее было легко, даже не зная точного местоположения — нужно было просто ехать на звуки горного обвала, который у троллей сходил за смех. Когда мы прибыли, праздник уже шел вовсю.
Тролли подошли к торжеству… масштабно. Масштабным у них было все, не только размер, но и широкая троллья душа, поэтому на каменных столах лежало столько щебенки, что ей можно было засыпать небольшой карьер.
— Виктор! Моя рада твоя видеть! — Валун хлопнул меня по плечу, что чуть было не привело к нескольким переломам. — И твоя. — Тролль повернулся к остальным. — И твоя, и твоя, и твоя тоже.
Игорь дружелюбно улыбнулся и быстро отошел, пока ему на плечо тоже не обрушилось проявление радости.
Фрейя оглянулась по сторонам, взлетела в воздух и выдохнула струю пламени в стену. Наверное, она так здоровалась.
— А ну кыш оттуда! — рявкнул я на драконицу, которая зависла под потолком пещеры. — Извините ее, она еще маленькая.
Тролли, в отличие ото всех виденных мною до этого живых существ, не разбежались. Наоборот, все семеро уставились на Фрейю с интересом. Я бы сказал, даже с умилением.
Валун протянул руку, и драконица, к моему удивлению, приземлилась прямо на каменную ладонь.
И тут же дыхнула.
— Ах ты… — заорал я, но мой вопль перекрыл визг Дарьи. И хорошо, обычно я не выражаюсь подобными словами при дамах. На мгновение лицо Валуна скрылось в струе драконьего пламени, а потом перед нашими глазами предстало… тоже лицо Валуна, только немного ошарашенное.
— Ее сжигать моя мох, — с удивлением отметил Валун, щупая голову. — Я его столько соскребать, а он никак не соскребаться. Эй, твоя, а ну дышать огонь опять!
— И тебе не больно? — удивленно спросил я. — Это же драконий огонь, он горячий, как в печке! Он не может расплавить разве что… ну да, разве что камень.
— Моя не больно, — жизнерадостно объявил Валун. Потом немного подумал и добавил: — Но щекотно.
Кто-то из троллей забрал Фрейю из рук Валуна и тут же подставил физиономию. Та, не заставляя просить себя дважды, выпустила струю пламени. Раздался одобрительный рев.
Фрейя вдруг оказалась очень популярна. Тролли передавали ее друг другу, дабы избавиться от лишней растительности и получить незабываемые впечатления. На третьем крещении огнем топливо в дракончике закончилось, и она взмыла под потолок. Все семеро троллей радостно помахали ей рукой. Похоже, моя питомица только что нашла себе новых друзей.
Так, стоп. Я еще раз пересчитал троллей. Кого-то не хватает.
— А где Кремень?
— Внутри быть. — Валун указал рукой куда-то вглубь пещеры. — Готовиться. Муж не мочь видеть жена перед свадьба. Плохой примета быть. Каменный бог не одобрять.
— И когда она появится?
— Скоро быть, — заверил Валун. — Ее ждать твоя, чтобы все видеть, что она быть самый красивый тролль. — На физиономии Валуна появилась мечтательное выражение. — У моя быть самый красивый жена.
В подтверждение его слов из глубины пещеры показалась Кремень. Увидев ее, я чуть было не осел наземь.
Невеста Валуна вполне могла бы выиграть какой-нибудь конкурс на самую модную троллиху. В том случае, если бы условием победы было нацепить на себя как можно больше абсолютно не сочетающихся украшений. Тело Кремень было обмотано золотистой тканью, кое-где разорванной, на руках и ногах гремели широкие каменные браслеты, голову венчало подобие шляпы, подозрительно напоминающее сплющенное жестяное ведро.
— А эта веревка, которая у нее вместо пояса, случайно не из нашего сарая? — шепнул Игорь. — И кое-что она явно сняла с пугала…
— Молчи, — шикнул я на кузена. — Здравствуй, Кремень! Поздравляю с замужеством!
Если бы троллиха могла, она бы зарделась. Валун смотрел на свою благоверную с таким восхищением, словно перед ним предстала самая прекрасная женщина мира. Впрочем, в понимании тролля так оно и было.
— Кстати, мы привезли вам подарок, — вспомнил я о с таким трудом добытой статуе. —
