На нем валялись карты, книги, пучки трав.
Около диванов, близко к столу, висел сложенный гамак.
На небольшом расстоянии от этого гнездышка располагался старый камин, тяжело пыхтевший в кирпичную трубу дымом от дров.
Рада провела нас в следующую комнату, не разделенную дверью с предыдущей.
— Это кухня. Сюда несем всю украденную или купленную еду. Кто успел, тот и съел. В большой семье клювом не щелкают!
На кухне стоял обшарпанный зеленый стол с четырьмя колченогими табуретками такого же цвета. Свежий хлеб на столе источал такие ароматы, что у меня подвело живот. Я бросила взгляд на Самора. Если бы можно было есть глазами, весь хлеб уже занял бы почетное место в желудке некроманта.
Рада заметила наши голодные взгляды и весело сказала:
— Налетайте!
Пока мы рвали дрожащими пальцами хлеб, Рада водрузила на стол окорок и ножом отрезала нам по приличному куску.
— Мм, как вкушно, — бормотала я, нуждаясь в выражении радости, обуявшей меня в миг поглощения всей этой вкуснотищи. Я и не подозревала, что так голодна!
Самор ел молча, но жадно. Как черный волк, впивался зубами в окорок, раздирая его на части.
Рада усмехнулась.
— Я рада, что вы рады, не будь я Рада. С экскурсией почти покончено, наверху две спальни — моя и Сини, вы еще с ней познакомитесь. Там не на что смотреть, ну если, конечно, кого-то не заинтересует мое нижнее белье.
Самор подавился. Рада с невинным выражением лица постучала ему по спине.
— Идемте в гостиную. Налью вам по стаканчику драконвиски и теперь послушаю вас.
Насытив животы, мы поплелись за Радой и упали на кожаные диванчики. Сама кудрявая бестия села в гамак после того, как налила всем по стаканчику.
— Спасибо за такой теплый прием, — начала я.
— Особенно понравились теплые объятия колючих веток, — вежливо произнес Самор, сдерживая ухмылку.
Рада посерьезнела.
— Мы сейчас вынуждены соблюдать осторожность. Я уже не та бродяга и уличная воровка, срезающая кошельки. Как вы видите, вокруг меня собралась банда… Банда шалопаев, конечно, но они в своем деле хороши. Сейчас мы беремся за крупные кражи под заказ, а также за варку незаконных зелий. За нами уже пускали следить стражей… Но мы сбили их со следа.
Я кивнула.
— Мне нравится, что у тебя дела пошли в гору.
Рада улыбнулась.
— Рассказывайте уже про ваши дела.
И я начала рассказывать. Начала с того момента, как я покинула ее и поступила в Академию Лихолесья, как связалась с драконом, да так и не смогла развязаться… Как за мной начали охоту и в конце концов поймали. Как мой благоверный прилетел спасать меня, а в итоге сам оказался в ловушке. Как Самор спас меня, и теперь мы в бегах.
Когда я закончила, Рада нахмурилась.
— Я правильно поняла, что твой любимый изначально шантажом заставил тебя трахаться с ним, хотя ты была девственницей, потом ты влюбилась, а он бросил тебя, якобы совесть проснулась? А потом ты его добилась, он тебя спасал-спасал, пока не превратился в дойную корову некромантов? И теперь ты хочешь его спасти, чтобы… жить долго и счастливо и плодить драконят?
Мне вдруг стало стыдно. Из уст Рады описание наших отношений с Райном прозвучало как-то гадко, но, по большому счету, справедливо.
— Вначале он вел себя, как урод, — робко проговорила я. — Но ведь он изменился! Он страдает теперь где-то там! Из-за меня!
Самор вдруг яростно повернулся ко мне.
— Он тебя заставлял заниматься сексом под угрозами? Если бы я знал раньше… — Самор с горечью сжал один из своих карманов на поясе.
Неужели некроманту не все равно на мою участь? Хотя да, он же говорил, что ему меня "жалко".
Рада смотрела не менее гневно, чем Самор.
— И почему я должна помогать тебе… вам… спасать этого драконьего выродка?
— Потому что я люблю его! А он полюбил меня! — вдруг заплакала я. Слезы лились градом, будто прорвали внутреннюю дамбу, за которой скрывались горечь одиноких ночей в плену, боль от вида поверженного любимого на земле, в окружении врагов, скорбь от осознания, что все, что они оставили от него в итоге, — это выпитая оболочка. Просто тело, без души и чувств.
Выпив до дна обжигающий драконвиски, я заплакала еще сильнее, едва ощущая, как меня обняла за плечи Рада, как нерешительно положил ладонь на мою руку Самор.
— Ладно, — примирительно сказала Рада. — Ты моя подруга, и я тебе верю. Конечно, я постараюсь тебе помочь. Сделаю все, что в моих силах.
Глава 17
Я улыбнулась сквозь слезы и бросилась Раде на шею. Ее черные кудри щекотали нос, и я фыркнула.
А потом Рада тихо проговорила:
— Если дождик не прекратится, придется спать в болоте.
И я засмеялась, отстраняясь. Рада засмеялась тоже, а затем улыбнулся и Самор. Я чуть ли не в первый раз видела, как он улыбался — именно улыбался, а не ухмылялся или усмехался. Улыбка делала его обычно холодное лицо теплым и немного детским, открытым.
Рада тоже обратила внимание на эту прекрасную перемену и не преминула заметить:
— Больше тренируй улыбательные мышцы, некромант, тебе идет. Ты теперь не на мертвой земле, а на живой.
Самор торопливо отвел взгляд, с преувеличенным интересом разглядывая половицу.
Мы еще немного посидели, обсуждая свои приключения, как вдруг зашли члены банды Рады. Настало время для полноценного знакомства.
— Это Верг, — кивнула Рада на высокого, крепко сложенного парня с шевелюрой каштановых волос. — Хороший маг земли, водой тоже немного управляет. Отвечает за нашу безопасность. Мой старый друг.
— Это Гор, — Рада показала на тощего ухмыляющегося паренька со светлым ежиком волос, про виде которого любой прохожий бы подумал: "Надо свернуть на другую сторону улицы, а еще покрепче сжать кошелек в кармане". — Наш воришка и кормилец. Пока ему дала такие обязанности: приносить на всех жратвы. Вообще-то ему пятнадцать лет, и он сбежал из приюта. На улице он свистнул у меня кошелек так, что я заметила это лишь случайно, и успела догнать его, восхитившись мастерством. Теперь Гор работает с нами.
"Парень с характером" подумала я.
— Это Синя, самая младшенькая, ей трнадцать лет, — умильно произнесла Рада, смотря на тихую неприметную девочку с мышиным хвостиком. — Тоже из приюта. Начинающий маг воздуха. Я нашла ее, когда она по воздуху притягивала себе клубнику через окно магазина. Спросила, нужна ли ей работа и семья. Она теперь у нас разведчица, все-таки самая маленькая и незаметная, к тому же у нее почти получается становиться невидимой.
— Почти получается — это
