— Инчон, Корея, — закончил за него Питт. — Наша первая связь.
Вернулась Лорен с подносом, уставленным маленькими чашками, и всех оделила кофе.
— Вот это обслуживание, — галантно сказал Перлмуттер. — Мне никогда еще не подавал кофе конгрессмен.
— Надеюсь, я сварила не слишком крепкий, — сказала Лорен, пробуя свое варево и морщась.
— Немного осадка на дне проясняет вялый ум, — философски заверил Перлмуттер.
— Вернемся к „Пайлоттауну“, — сказал Питт. — Что с ним происходило после 1962 года?
— Никаких записей до 1979 года. В этом году судно со всем экипажем затонуло в бурю в северной части Тихого океана. После этого оно стало своего рода достопримечательностью, когда несколько раз появилось у побережья Аляски.
— Значит, он пропал в той же части океана, что и „Сан-Марино“, — задумчиво сказал Питт. — Еще одна возможная связь.
— Ты хватаешься за соломинку, — сказала Лорен. — Не понимаю, к чему это может тебя привести.
— Я согласен с ней, — кивнул Перлмуттер. — Никакой связи нет.
— А я думаю, есть, — уверенно ответил Питт. — То, что вначале казалось обычным страховым мошенничеством, постепенно вырастает в нечто гораздо большее.
— А каков твой интерес? — спросил Перлмуттер, глядя Питту в глаза.
Питт смотрел куда-то в пространство.
— Не могу ответить.
— Закрытое правительственное расследование?
— Нет, я действую самостоятельно, но это связано с чрезвычайно секретным проектом.
Перлмуттер добродушно капитулировал.
— Ладно, старый друг, больше никаких назойливых вопросов. — Он взял еще клецок. — Если ты подозреваешь, что судно, погребенное под вулканом, это „Сан-Марино“, а не „Пайлоттаун“, куда ты двинешься отсюда?
— В Инчон, в Корею. Ключом может стать торговая компания „Сосан“.
— Не трать зря время. Торговая компания — это, конечно, фальшивка, название на регистровом сертификате. Как в случае с большинством судоходных компаний, все следы обрываются в каком-нибудь тайном почтовом ящике. На твоем месте я бы отказался от этого дела как от заранее проигранного.
— Из тебя никогда не вышел бы футбольный тренер, — со смехом сказал Питт. — Твоя вдохновенная речь в раздевалке заставила бы команду сдаться.
— Еще стакан шнапса, пожалуйста, — ворчливо сказал Перлмуттер и подставил стакан Питту. Тот налил. — Я скажу тебе, что сделаю. Два моих корреспондента, увлекающиеся исследованиями кораблей, — корейцы. Попрошу их ради тебя проверить торговую компанию „Сосан“.
— И заодно верфь в Пусане: не сохранились ли данные о списании на лом „Бель Часс“.
— Хорошо, включу и это.
— Спасибо за помощь.
— Никаких гарантий.
— Я их и не жду.
— Каков наш следующий ход?
— Разослать пресс-релизы.
Лорен удивленно посмотрела на него.
— Что разослать?
— Пресс-релизы, — небрежно ответил Питт. — Сообщим, что нашли оба судна: „Сан-Марино“ и „Пайлоттаун“, — и расскажем о намерении НПМА исследовать останки.
— И когда ты придумал эту глупость? — спросила Лорен.
— Примерно десять секунд назад.
Перлмуттер бросил на Питта взгляд, каким психиатр смотрит на пациента, объявляя, что случай безнадежный.
— Зачем, не понимаю.
— На свете нет нелюбопытных, — воскликнул Питт с блеском в зеленых глазах. — Кто-нибудь выйдет из-за завесы, скрывающей компанию, и поинтересуется, в чем дело. И тогда я возьму его за задницу.
Глава 16
Когда Оутс вошел в ситуационный кабинет Белого дома, все встали в знак уважения к человеку, который принял на свои плечи бремя нешуточных проблем, связанных с неопределенным будущим государства. Возможно, в течение следующих нескольких дней он один будет нести ответственность за основные решения.
В кабинете были и такие, кто не доверял его холодной отчужденности, культивируемому им облику безгрешного человека. Но сейчас, отринув личную неприязнь, все приняли его сторону.
Оутс сел во главе стола. Жестом пригласил остальных садиться и повернулся к Сэму Эммету, немногословному шефу ФБР, и Мартину Брогану, всегда вежливому умнице — директору ЦРУ.
— Господа, вас ввели в курс дела?
Эммет кивком указал на Фосетта, сидящего на другом конце стола.
— Дэн описал ситуацию.
— У вас есть что-нибудь?
Броган медленно покачал головой.
— Не могу вспомнить, чтобы от наших разведывательных источников поступали сведения или слухи об операции такого масштаба. Но это не означает, что мы просто пропустили что-то.
— Я в одной лодке с Мартином, — сказал Эммет. — Не могу представить себе, что в Бюро не было хотя бы слабых намеков на предстоящее покушение на президента.
Следующий вопрос Оутса был адресован Брогану.
— Есть ли какие-нибудь данные, на основании которых мы могли бы подозревать русских?
— Советский президент Антонов не считает нашего президента даже вполовину таким опасным противником, каким был Рейган. Он очень рискует, если до американской публики дойдет хоть намек на причастность к этому его правительства. Это все равно, что ткнуть палкой в осиное гнездо. Не вижу, какая в этом польза русским.
— А что говорит ваше чутье, Сэм? — спросил Оутс Эммета. — Может это быть заговор террористов?
— Слишком сложно. Для такой операции нужны тщательнейшее планирование и огромные деньги. И невероятная изобретательность. Это выходит далеко за рамки возможностей подготовки любой террористической операции.
— Есть какие-нибудь соображения? — обратился Оутс к сидящим за столом.
— Могу назвать по меньшей мере четырех арабских лидеров, у кого есть мотив для похищения президента, — сказал генерал Меткалф. — И возглавляет это перечень Каддафи из Ливии.
— У них определенно есть материальные возможности, — сказал министр обороны Симмонс.
— Но вряд ли хватит ума, — добавил Броган.
Алан Мерсье, советник по национальной безопасности, движением руки показал, что хочет высказаться.
— По моей оценке, заговор скорее внутреннего происхождения, чем внешнего.
— Почему вы так считаете? — спросил Оутс.
— Наши наземные и спутниковые подслушивающие системы следят за всеми телефонными и радиопереговорами по всей планете, и ни для кого из присутствующих не секрет, что наш новый компьютер десятого поколения способен взломать любой код русских или наших союзников. Такая сложная операция потребовала бы бесконечных переговоров: вначале о подготовке, потом об успешном завершении операции. — Мерсье помолчал, обдумывая дальнейшие слова. — Наши аналитики не перехватывали ничего, что хоть в малейшей степени было бы связано с исчезновением.
