было решено попробовать отключить Шейна от аппарата ИВЛ.
- А если он не задышит сам? – дрожащим голосом спросила Марта.
- Мы снова его реанимируем, - отчеканил врач, давая указания медсестре.
Марта зажмурилась, отец Шейна прижал ее к себе, обнимая за плечи.
-Х-о-р-о-ш-о! – протянул доктор.
Вокруг засуетились медсестры. Марта открыла глаза, в ту же секунду оказавшись в медвежьих объятьях Райта старшего. Шейн дышал сам.
Однако, с тех пор в состоянии Шейна мало что изменилось. Постель пахла казёнщиной, Марта положила голову на подушку фотографа. Он по-прежнему не приходил в сознание. Она читала ему книжки, рассказывала всякие глупости, приносила фотографии, раскладывая их на одеяле.
Иногда она забиралась на его постель, клала голову на грудь и просто слушала ровное дыхание. Смотрела вместе с ним телевизор, хотя смотрела только она, а Шейн все так же неподвижно лежал рядом. Она сжимала его руку, поднося к своей щеке, гладила лицо, наслаждаясь этим ощущением. Иногда она засыпала, читая ему книгу, та падала ей на лицо, ударяя по носу, и она вздрагивала, думая, что Шейн очнулся.
А порой она злилась. Как сегодня, когда за окном шел дождь, равномерно барабаня по стеклу. День был хмурым и серым, и на Марту накатила волна отчаянья. Она наклонилась над Шейном, тряхнув его за плечи.
- Вернись ко мне! Я знаю, что ты здесь! Я знаю, что ты слышишь меня! Я в этом просто уверена!
Марта прислонилась горячим лбом к его лбу, зашептала прямо в губы, касаясь кожи:
- Вернись ко мне, ну, пожалуйста.
Она трясла его и трясла, так что отлетели датчики и запищала аппаратура. Разозлившись на собственное бессилие, Марта врезала Шейну по лицу.
- Придурочный фотограф, не бросай меня!
Марта снова упала ему на грудь, оставляя мокрые следы на больничной рубашке:
- Я же люблю тебя, люблю, - громко рыдала она в голос, не стесняясь, что кто-то услышит, - люблю…
А потом она почувствовала, как Шейн едва заметно сжал ее руку.
Глава 22
- Вы меня слышите? – наклонился над Шейном врач.
Белоснежный халат коснулся постели, из кармана чуть не выпала ручка. Мужчина средних лет удержал ее на месте.
Душа Марты заходилась от радости. Похоже, с ним все в порядке. Фотограф моргнул, медленно разлепляя ресницы. Она стояла в углу комнаты, прижимая руки к лицу, вытирая слезы счастья. Отец Шейна, тяжело дыша, влетел в комнату. Он схватился за сердце, по всей видимости, боль застала его на лестнице. Марта помогла пожилому мужчине сесть в кресло.
- Меня зовут доктор Бертран. Я ваш лечащий врач. Вы находитесь в клинике Жоффруа Сант-Илер. Вы провели несколько дней в коме. Вы помните свое имя? Можете его произнести?
- Шейн.
- Отлично!
Врач отвел Марту и отца Шейна в сторону, заговорил шепотом:
- В подобных случаях мы не можем точно сказать, как повлияла кома на мозг пациента. Бывает, что люди полностью или частично теряют память, забывают какие-то вещи. Часто случается, что из их жизни выпадает несколько лет. Нарушаются навыки. Люди после комы разучиваются писать, плавать, ездить на велосипеде. Вы должны понимать, что он находился в состоянии, граничащем со смертью. По сути Шейн побывал на том свете, поэтому вы должны быть терпеливы. Постепенно все восстановится. Главное, что голова работает. Мы проведем ряд анализов, сделаем МРТ. Думаю, все самое страшное позади. Мы знаем причину комы.
Вернувшись к пациенту, врач посветил фонариком в глаза Шейну:
- А диабет у нас под контролем.
Медсестра набрала полный шприц крови, поправила датчики, улыбаясь Шейну.
- Головокружение, тошнота? – спросил врач, продолжая осмотр.
Шейн мотнул головой, пытаясь сесть.
- Какой диабет? – приподнялся он, больничная одежда красиво обтянула спортивное тело.
Врач нахмурился и подтолкнул отца Шейна вперед.
- Кто это, месье Райт?
- Мой отец, - повернул голову, разминая шею, - Тоби Райт.
- Хорошо, - что-то отметил в своих записях врач.
Медсестра поправила провода, улыбнувшись. Шейн проводил ее заинтересованным взглядом. Что-то неприятно царапнуло сердце Марты, в ее груди заворочалось противное предчувствие.
- Так у кого диабет? – не унимался Шейн.
А через мгновенье он встретился глазами с Мартой. И сердце девушки остановилось. Он смотрел на нее несколько секунд, а затем отвернулся, поправляя неудачно воткнутую в руку иглу. Марта едва удержалась на ногах. Шейн смотрел на нее так, будто видел впервые. Она слишком хорошо знала его, что-то пошло не так.
- Месье Райт, - сделала она шаг к кровати, перебивая доктора, - где вы сейчас работаете?
Шейн улыбнулся ей той улыбкой, которой он награждал всех своих бабочек-моделей. Мимолетной, ничего незначащей, пустой и воздушной, как кучка сладкой ваты.
- В журнале Dirrty Glam.
Марта закрыла глаза и медленно развернулась к двери. Это был французский интернет-журнал, сотрудничающий с малоизвестными моделями. Шейн работал там до того, как познакомился с Мартой, и его карьера пошла в гору. Вот почему он на нее так смотрел. Он не помнил ее и все что с ней связано. «Бывает люди полностью или частично теряют память, забывают какие-то вещи, из их жизни выпадает несколько лет».
Марта вышла в коридор, прижалась лбом к холодной стене и зарыдала в голос. Она любила человека, который ее не помнил. Она устала, она слишком долго боролась. Она больше не могла…
- Марта, - вышел в коридор Тоби, - послушай, я уверен, что все это временно, не расстраивайся. Мой сын обязательно тебя вспомнит.
Она не хотела никого видеть. Все вокруг плыло в круговороте ее бездонного горя. Сердце разрывалось на части, она не могла дышать. Ей было так плохо, так больно и одиноко. Марта радовалась, что он жив, что пришел в себя. Но ее сердце было разбито.
Мимо прошла медсестра, случайно задев Марту.
- Слышала? Красавчик из пятой палаты пришел в себя. Говорит, что он знаменитый фотограф и не женат, - хихикнула молодая медсестра, подавая другой какие-то склянки.
Тоби снова обнял Марту за плечи, пожилой мужчина не знал, как ей помочь.
- Я смотрела эти ролики в интернете, - покачала головой девушка, - он может никогда меня не вспомнить, Тоби.
Она любила, она так сильно его любила…Неужели так было суждено? Судьба поиздевалась над ней. Хью снова посмеялся над ней. Любить абсолютно чужого человека. Как же было больно.
- Послушай, мой сын любил, - Тоби умолял. - Любит тебя, я видел это. Даже если это
