у него Арину и Григорий у него.
– Поля, вчера было девять дней.
– Я помню, мама, и была вчера у отца с самого утра. Мы сходим сегодня с тобой в часовню. Мне нужно кое-что тебе рассказать. Лучше, если узнаешь это от меня, а не со слов кого-то, – она рассказала о событиях вчерашнего дня и о своём браке. – Ты расстроилась?
– Нет, Полюшка. Ты всё сделала правильно. Пока Митя поправится, будь девочке старшей сестрой, подругой.
– Как ты думаешь, Алёхины уйдут?
– Думаю, если и уйдёт, то только Олег. Но могу и ошибаться. Но у тебя есть проблема и без Алёхиных. Даже если Дмитрий сможет вернуться в операционную, нужен хирург вместо Сергея. Хороший хирург. Я поговорю сама с Митей. У него должны быть знакомые практикующие доктора.
После посещения часовни, они вдвоём навестили Дмитрия. Полина забрала Арину, и они уехали, а Ольга Ивановна осталась у него.
Глава 8
Полина ждала понедельника с волнением. Оставив Арину в саду, она прошла в кабинет, а ровно в восемь на его пороге стояли четыре доктора из семьи Алёхиных.
– Полина Сергеевна, мы хотим остаться, – сказал Александр Алексеевич.
– Присаживайтесь. Вы все остаётесь на своих должностях, но нужна помощь вам самим. Подольский нашёл хирурга, вот его координаты. Если у вас есть другая кандидатура, берите двоих. Нам важны профессиональные качества, а не врач по знакомству. Вам понадобится и врач диагност. Пока не решили кадровый вопрос, оставляйте пациентов с кем справитесь. Карпов остаётся, пока не найдёт себе достойную замену.
– Полина Сергеевна, а что делать мне?
– Олег Алексеевич, на мой взгляд, главный врач, это, прежде всего практикующий доктор, который знает всю кухню изнутри. Я понимаю, что бумажная работа отнимает много времени. Думаю, вам проще решить кадровый вопрос между собой. Вы вместе работаете ни один год. Решайте, а я приму любое ваше решение. Да, что касается нового отделения. Пока у нас нет ни оборудования, ни врачей, палаты не должны простаивать. Восемь коек это много. У вас, возможно, найдутся терапевтические и неврологические больные, желающие пролечиться в стационаре.
– Значит, о новом отделении можно забыть?
– Мы к этому вопросу вернёмся обязательно, как только найдём добросовестного поставщика, а лучше проведём тендер на поставку. К этому времени Подольский придёт в форму, а может, и стоящего кардиохирурга найдём. Палаты понадобятся в последнюю очередь. Или я что-то не то говорю?
– Палаты нужно использовать и мы подумаем, как лучше это организовать.
– Полина Сергеевна, мы получили положительный тест ДНК.
– Для меня это не новость. Когда мама получила отставку, она решила уехать, на вокзале встретила отца. Он ехал в другой район по распределению и пригласил её с собой. Орловские всегда знали, кто мой биологический отец. Мой дед сделал предложение вашему отцу, которого тот не ожидал. Я говорю об открытии клиники. Он объяснил причину, по которой выбрал именно его. Так ваш отец узнал, что у него есть внучка, но вынужден был это скрывать.
– А когда вы узнали об этом?
– Мне было шестнадцать. Меня пригласили сниматься для журнала. Отец был против поездки, ну и в сердцах сказал то, что сказал. Маме пришлось мне всё объяснить, но в Париж мы всё равно полетели.
– Я не понимаю. Мы столько лет проработали вместе, а он ни разу ни в чём меня не упрекнул.
– Он считал меня своей дочерью, как и его родители внучкой. Считайте нашу работу семейным подрядом. Клиника в лице деда получила народный бренд. Мне бы не хотелось разочаровывать пациентов. – Олег Алексеевич, я сегодня заберу маму из больницы, а завтра на пару дней улечу в Москву. Мне нужно там сдать дела, собрать вещи. Возьмите Подольского под опеку. Маме хватит и его дочери. Постараюсь вернуться как можно быстрее. Договорились? Приём новых докторов на вашей с братом совести.
– Не волнуйтесь. Клиника будет работать в штатном режиме. Решайте свои дела спокойно.
– Мам, ты справишься с Ариной, если я не буду тянуть с Москвой, а улечу уже завтра на пару дней.
– Не волнуйся. Я и так залежалась. Будем гулять во дворе дома. Как решишь вопрос с детским садом? Она всего день там.
– Ничего страшного. Я объяснила ситуацию. Будешь готова, навести своего Митю и позвони мне. Заберём Арину и поедем домой.
– Поля, ты ничего не говоришь об Алёхиных.
– Они все остаются. Я дала им возможность самим принять решение, они его приняли.
– Знаешь, работая под руководством отца, я никогда не испытывала ни гордости, ни радости, я знала, что так надо, а тобой я горжусь.
– Рано гордиться, мама, главное, не разочароваться. Жду звонка, – она вышла из палаты матери и прошла к Подольскому. – Как дела у выздоравливающего?
– Уже на ногах. Есть новости?
– Есть, – ответила Полина, рассматривая фиктивного мужа. Дмитрий Сергеевич был чуть выше неё и совсем не был похож на Митю, которого она смутно помнила. Он оказался широк в кости, а не «качком», как ей думалось раньше. Пожалуй, стройность ему придавала вынужденная голодовка и искусственный сон. Его лицо покрывала тёмная недельная щетина, а взгляд голубых глаз был холодным. – Их две: Алёхины остаются, а я на пару дней лечу в Москву. Арина остаётся с мамой, а вернусь, вновь пойдёт в детский сад.
– И кто это решил? Я говорю о детском саде.
– Мы с ней и решили. Детский сад лучше няни, которая бьёт. Будь вы внимательны, не пропустили бы синяки на её руках.
– Она обижала мою дочь? Этого не может быть.
– Спросите об этом своего друга, поинтересуйтесь у дочери.
Дмитрий Сергеевич, если у неё нет противопоказаний к посещению сада, почему нет? Я сама ходила с полутора лет и ничего, живая. Ей нужно общение с детьми. Чему-то плохому, она может научиться где угодно. Подумайте, что вам привезти. Я приеду вечером и исчезну на два-три дня. По всем вопросам обращайтесь к своему Григорию.
– Спасибо. У меня всё есть. Возвращайся быстрее и удачи тебе.
Рано утром двенадцатого, Полина вылетела в Москву. Да, был выходной, но это не мешало ей собрать свои вещи, навести порядок в квартире, а в рабочий день передать дела в компании и уволиться. В квартире действительно был беспорядок. Она собиралась на похороны, и было не до того. На кровати и полу была брошена одежда, которая не прошла отбор. В раковине на кухне стояла чашка с остатками кофе, на столе лежала гора разовых носовых платков, в холодильнике просроченные продукты. Её не было в квартире-студии двенадцать дней.
