отца. У вас специальная цель. Выкладывайте.
Смущенный таким афронтом, полковник достал из сумки коробку с ключами:
– Вот, если угодно… – раскрыл. – Это часть моей коллекции ключей. Я собираю всю жизнь. Понимаете, некий символ: людей, событий давно уже нет, все миновало, остался только ключ, несущий отпечатки пальцев – не в криминологическом, разумеется, смысле, вы понимаете. Тепло рук своих бывших владельцев…
– «Тепло рук»… – хмыкнул Мельник. – Это, наверное, чисто русский оборот, наши газеты таких выражений не употребляют.
– Но почему? – удивился искренне.
– Потому что это общее место, штамп. Что вам угодно?
– О… я ведь сказал: все, что хоть как-то связано с прошлым подпоручика Мельника и Татьяны Евгеньевны, с царской семьей.
Дэвид пожал плечами:
– Знаете, подобные вопросы исчерпались еще при жизни отца. Осмотритесь. Вы видите следы императорского быта? Глупейший вопрос, мистер. Но вы показались мне наивным идиотом, который ищет вчерашний день. Сегодня это редкость, у меня это вызывает сочувствие. Так… Вас интересуют ключи… – Задумался, прошелся по комнате взад-вперед, Абашидзе ждал, как ждут в суде приговора. Наконец хозяин сощурился и ковырнул в ноздре: – Ладно. Один ключ у меня все же остался. От секретера тех гнусных времен. Замок никогда не работал, и этим ключом пользовались как ручкой. Стойте здесь.
Удалился в соседнюю комнату и сразу же вернулся.
– Вот. Бабка под конец жизни все к Вырубовой мечтала съездить, в Финляндию, «поболтать» – как она выражалась. Да милейшая Аня дала дуба первой – и поездка не состоялась. У бабки с этим не все в порядке было, – тронул пальцем лоб. – Хотела ей этот ключ зачем-то подарить. Возьмите. Может быть… – улыбнулся, обнажив желтые лошадиные зубы. – Вы этим ключом откроете клетку с птицей завтрашнего дня. Бай-бай, сэр. Мне было весьма неинтересно.
Спускаясь по лестнице, полковник держал ключ в трясущихся от возбуждения пальцах и повторял как безумный: «Я нашел. Я нашел его!» Он был уже около выхода, когда сверху позвал знакомый, слегка скрипучий голос: «Мистер, прошу вас, сэр, подняться снова. Если, конечно, вас это не слишком затруднит». Вприпрыжку взлетев на верхний этаж, полковник увидел мрачную физиономию своего недавнего собеседника.
– Сэр, – начал тот скучным голосом, – я позволил себе вновь вас побеспокоить, потому что вспомнил, – окинул полковника внимательным взглядом и пожевал губами («До чего же ты нуден, братец…» – с тоской подумал Абашидзе), – вспомнил нечто забавное. У нас был еще один ключ из прошлого. Бабка хотела показать его Анечке…
– Так какой, черт возьми, она хотела показать? – не выдержал Абашидзе. – Тот или этот? – сунул под нос Дэвиду ключ от секретера.
– Именно другой, – отозвался Дэвид. – Дело в том, что память меня подводит в последнее время, сэр… Пью-с. – Последнее слово прозвучало по-русски, это было так удивительно, что Абашидзе дар речи потерял. – Именно другой, – продолжал Мельник. – Но накануне отъезда бабки в Финляндию, в Гельсингфорс, – а вы представляете, что мы нищенствовали и деньги на поездку прислала Аня, хотя и сама была бедна? – так вот, дед, о, он так и остался армейским подпоручиком, бурбоном и кретином, черт бы его взял! Он, представляете, прямо накануне бабкиной поездки ключик-то возьми и укради! Когда бабка спохватилась – поздно было. Дедушка, конечно, и лавочку назвал, куда загнал реликвию, бабка туда на занятые у соседей деньги помчалась на такси, но… – Показал фиг со съеденным ногтем большого пальца. – Она: «Отдайте ключ!» А хозяин лавки, в ответ: «Продан. Еще вчера». Она, конечно, спросила – кто же купил, хозяин только посмеялся: «Я, – говорит – не обязан раскрывать коммерческую тайну!» На этом все и кончилось.
– Это когда случилось? – спросил, ощущая, как догадка медленно поглощает мозг и все естество. Да неужели же… Неужели же бывают в жизни такие совпадения?
– О, это лет тридцать назад было… – ответил со вздохом.
«Значит, не тот… – подумал огорченно. – Хотя… Разбираться надо. Посмотрим. Пути Господни неисповедимы…» Мысленно поставил заглавную букву, но побоялся признаться в том, что просит, просит о снисхождении и удаче.
На улице, едва вышел, подошли старые знакомцы – те двое, от «БМВ».
– Василий Андреевич… – На чистом русском, да как нагло, неприкрыто. – Василий Андреевич, поедем с нами, тут недалеко…
– Кто вы? – Уже все понял: из резидентуры мальчики, получили приказ Москвы и отловили. А приказ последовал, потому что не нужен больше полковник. Москва считает инцидент исчерпанным, ключ-то в кармане…
– Непрофессиональный вопрос… – лениво отозвался тот, что ростом был повыше. – Если мы, ха-ха-ха, из учреждения Грейт Бритн, вам все равно, а если свои… Мы свои, Василий Андреевич.
– Я так и понял, потому что робята вы дурковатые, ага? – Долго петляли по узким улочкам (движение идиотское, мозги из ушей лезут), наконец припарковались около замшелого трехэтажного домишки прошлого века. Высокий открыл наружную дверь своим ключом, поднялись по длинной скрипучей деревянной лестнице, вошли в прихожую или приемную, мгновенно появился мордатый, средних лет, в хорошем костюме, ботинках со шнурками и носках не в расцветку, как все в Москве носили, а черных, стильных. Окинул внимательным взглядом: «Мы встречались в главке, помните?» Кажется, вспомнил, действительно видел мельком у начупра, на совещании, давно, правда, это было… «Встречались, и что же?» – «У меня приказ: изъять у вас ключ. Дальнейшую операцию с этим ключом Москва проведет непосредственно». – «Почему такое решение?» – «Замечена «наружка», они еще не знают чья». – «Колоссально! Мне ехать с вами? В Москву?» – «Нет. Только ключ». – «Хорошо, товарищи. А ключик – вот он…» – Протянул и улыбнулся. «Убогая бухгалтерия… Нет, жилищно-коммунальное управление. На большее они не тянут…»
В самолете мгновенно заснул, а проснувшись во время посадки, решил – окончательно и бесповоротно – игра окончена. Как это сказал поэт? «Кончено время игры…» Он даже не приводил себе каких-то дополнительных оснований – и так все было предельно ясно. Страна рабов, страна господ…
Если бы много лет назад, во время учебы в Высшей, преподаватель привел бы яркий пример обеспечения безопасности разведчика и рассказал бы буквально то же самое, что с ним только что произошло, – воспринял бы это как должное. Теперь же и тени сомнений не было: они не безопасность обеспечивали. Они хапали – любой ценой. Они себя и только себя возводили на пьедестал почета… Нет. Не предназначено любимое отечество для людей. Только для аппаратных монстров. Ну, и черт с вами со всеми… Что станет делать – не знал, мысли крутились вокруг злополучного ключа. Так, они в самое ближайшее время проверят и поймут, что этот ключ не подходит к банковскому сейфу, и тогда…. Кстати, да неужто они рискнут просто так явиться в «Империал» и предъявить ключ от имени державы? Вряд ли… Они же не идиоты в
