Книга Кофе в постель, пожалуйста! - Леся Лимерик

— Познакомься, Тамар, это Катенька, — заметив мое внимание, представил Дима подругу, приобнимая ее за плечи. — Моя невеста.

— Оу, приятно.

Я по-новому посмотрела на девушку, отмечая ее наивно распахнутые глаза и нервно перебирающие салфетку тонкие пальчики с аккуратно подстриженными ногтями. Ох, Дима-Дима, где ж ты эту студенточку откопал? Да еще и решил жениться, рискнув познакомить избранницу с родственниками — очень неожиданный шаг для обаятельного красавчика слегка за тридцать. Наверное, в моем взгляде мелькнул исследовательский интерес, отчего Катенька стушевалась и сдавленно пискнула, что она тоже рада знакомству.

— Тебе что-нибудь положить? — шепнул мне Андрей, уже успев наполнить бокал игристым вином. — Голодная?

— Как волк! — так же тихо призналась я бывшему мужу.

— Понял, не дурак.

В мгновение ока на моей тарелке очутился холмик салата цезарь, пара тарталеток с икрой и аппетитная мясная нарезка — в еде, как и во всем остальном, мама предпочитала проверенную временем классику.

— А мы будем тосты говорить? — Анюта нетерпеливо поерзала на стуле, на который для малышки подложили высокую подушечку. В ее тарелке преждевременно красовался огромный кусок торта: видимо, обмен заложников прошел по запланированному сценарию. — У меня уже шампанское скоро выпузырится!

Никто из присутствующих не смог скрыть веселья, когда Аня, обняв красивый фужер с газировкой, требовательно уставилась на взрослых. По лицу мамы скользнула одобрительная улыбка, намекавшая на то, что именинница тоже не прочь послушать дифирамбы в свой адрес.

— Обязательно будем! — засмеялся мой папа, поднимаясь в полный, далеко не маленький рост и поворачиваясь к супруге. — Жанна! Драгоценная моя жена! Ты знаешь, я не мастер длинных речей, но есть вещи, о которых нельзя молчать. В мире много людей, живущих вместе по разным причинам. Кого-то связывают чувства, кого-то обстоятельства, кого-то дети, а кого-то привычка. Так или иначе они женятся, заводят семью и живут бок о бок — одни дольше, другие меньше. Мы с тобой вместе без малого сорок лет. И я бесконечно рад, что наш брак — это не просто любовь, домашний уют и взаимопонимание. Наш брак — это жизнь, одна на двоих, но такая, которую я бы не променял ни на что на свете. Спасибо, душа моя! Помни, что твое главное творение — это не написанные тобой картины, а ты сама! С днем рождения!

— С днем рождения! — радостно выпалила Анюта и, не дожидаясь остальных, припала к своему фужеру, как путник, преодолевший пустыню.

Гости с энтузиазмом подхватили тост и бокалами потянулись друг к другу, наполняя комнату праздничным перезвоном. Папа вновь занял место подле довольной жены и охотно принял от нее короткий поцелуй в качестве вознаграждения за свою речь. Я смотрела на родителей, прокручивала в голове папины слова и гадала: может, некоторые, такие как я, просто не предназначены для счастливого брака? Украдкой покосившись на Андрея, попыталась уловить признаки смущения, но он невозмутимо чокался с моими родственниками, не выказывая неловкости. Похоже, бывший муж и его дочка стали членами моей семьи даже больше, чем я сама.

— Жанна Эдуардовна у нас — весьма известный художник, — пояснил Катеньке мой двоюродный брат. — Все картины в этом доме — ее работы.

— Не все, Дима, не все… — лениво заметила мама, принимая восторг в глазах девушки как нечто само собой разумеющееся. — В мастерской я храню пару полотен моих учеников. На память.

— А Мара тоже тааак здоровски рисует! — похвасталась моими талантами Анюта, которая оказалась единственным ребенком на этом празднике жизни, чем беззастенчиво пользовалась. — Она в моей комнате целого единорога на стене нарисовала!

— Да, было дело, — призналась я, вспоминая, как Аня измалевала красками все обои и пришлось срочно исправлять ситуацию, пока Андрей не вернулся с работы. — Но это так, баловство.

— А по-моему, получилось просто потрясающе! — возразил Андрей и полез в телефон. — У меня и фотография где-то есть. Сейчас покажу!

— У тебя теперь айфон? — попыталась я привлечь внимание окружающих к другой теме, когда заметила в руках бывшего мужа знакомую модель — именно ее расхваливал Игорь на корпоративе.

— А… да, старый совсем зарядку перестал держать, пришлось поменять, — признался Андрей, не отрываясь от поиска нужной фотографии в галерее. — Вот, нашел! Оцените, какая красота!

Димка подмигнул мне, как всегда делал в детстве, когда видел мое смущение. Фыркнула и отсалютовала ему бокалом, словно говоря, что я уже не та малявка, которую можно было вогнать в краску по любому поводу.

— Очень здорово!

— Действительно, смотрится замечательно, — согласилась с будущей невесткой тетя Альбина — женщина не столь эффектная, как моя мама, но зато, в отличие от старшей сестры, обладающая редкой душевной теплотой. — Жанна, взгляни. Сразу чувствуется: твоя кровь.

— Мило, — проронила мама, скользнув взглядом по экрану айфона.

О да, я помню это слово. Оно произносилось всякий раз, когда я показывала маме альбом со школьными рисунками. Разумеется, еще до того, как я начала их прятать, лишь бы не слышать очередное мамино «мило».

— Вы, наверное, тоже художница? — спросила у меня Катенька, простодушно похлопав ресницами.

У мамы отчетливо дернулся глаз: то ли от ненавистного слова «художница», то ли от дерзкого предположения, поставившего меня в один ряд с людьми искусства.

— Нет, Катя, я психолог, — мягко ответила я, обнимая Анюту, которая под шумок переползла ко мне на колени и уже успела слямзить одну из моих икорных корзиночек. — А вы чем занимаетесь?

— Я в этом году университет оканчиваю, — скромно призналась девушка. — Факультет романо-германской филологии.

— И что дальше? — поинтересовалась мама, окинув будущую родственницу цепким взглядом. — Планируешь после свадьбы сидеть дома или пойдешь работать?

— Катенька уже подрабатывает внештатным переводчиком в издательстве, — поспешил сообщить Дима, беря свою пассию за руку в знак поддержки.

— Помолчи, племянник. У твоей Катеньки у самой есть язык, и, подозреваю, она, как филолог, умеет им пользоваться. — Одернув Димку, мама выжидающе уставилась на его невесту, явно не привыкшую к такому пристальному вниманию. — Так что, Катерина, поделишься с нами своими планами?

— Я… собираюсь писать диссертацию… — Мама поощрительно покивала, и девушка, слегка прочистив горло, уже чуть более спокойным тоном принялась делиться мечтами об аспирантуре и дальнейшей работе над художественными переводами.

Я невольно подумала о своей диссертации — отчасти она написана, чтобы было что предъявить вождю семьи. Погрузившись в воспоминания и вполуха слушая Катеньку, я перевела взгляд на Анюту, которая, соскочив с моих колен, рылась в розовом рюкзачке. Вот уж кто растет, не зная высоких требований и стандартов: ее отец счастлив просто от того, что она родилась.