буду тебе очень благодарна.
– Нина… Если бы у Матвея были какие-нибудь зацепки по последнему делу, его бы не уволили?
– Вероятно… Но сейчас это не имеет значения.
– Возможно, есть способ исправить ситуацию.
Ева почувствовала решимость, положив на чашу весов благополучие семьи Нины и благополучие Адама. Как бы подсознательно она ни хотела не сдавать его, теперь сомнений не оставалось. Даже если существует один шанс из ста, что ее признание поможет Матвею восстановиться на работе, оно того стоит.
– Все дело в Адаме, – начала Ева твердым голосом.
– Это я поняла, – спокойно кивнула Нина.
– Он не просто обманщик и изменщик. Ты была права, говоря, что он слишком подозрительно ведет себя. А я была слепа. Непростительно слепа! Он преступник и убийца. Я уверена, что он напрямую связан с терактом в метро и, скорее всего, со многими другими.
Ева увидела, как глаза подруги буквально наливаются кровью, и, даже понимая, что Нина превращается в мину, которая вот-вот рванет, она не в силах была прервать свою речь. Ей необходимо было выговориться, и этот момент настал.
– Я поняла это в тот день, когда увидела выпуск новостей. В шахидке я узнала Диану, ту самую чеченку, которая представилась невестой Адама. Знаешь, она действительно обладает экстрасенсорными способностями. Я только потом поняла, почему мне стало так дурно после встречи с ней…
– Ни слова больше! И будь добра, сделай вид, что ты не приезжала сегодня. Ложка дорога к обеду. Теперь все это не имеет значения. И не вздумай говорить Матвею. Сейчас это уже ничего не изменит, а он… Страшно подумать, что он с тобой сделает!
– Но Нина, за это же можно зацепиться! Ты так не считаешь?
– Кто сейчас тебя послушает? Или ты думаешь, Матвей побежит на службу с этой информацией? Туда, откуда его выставили с позором после долгих лет усердной работы?.. О чем ты вообще думала? Почему молчала? Почему сразу не сказала мне?
Нина встала, будучи не в состоянии усидеть на месте от шокирующих новостей, и растерянно замерла посередине гостиной.
– Я сама не знаю. Страх, стыд, желание отгородиться от ужасающей действительности… не знаю, что двигало мной. Моему молчанию нет оправдания. Прости.
Ева подняла взгляд, полный сожаления, но наткнулась на непробиваемую стену равнодушия.
– Ради всего святого – уходи, – процедила Нина сквозь зубы.
Еве больше нечего было возразить. Она и сама презирала себя не меньше, поэтому покорно встала и направилась к выходу, оставив на столе нетронутый чай.
Взявшись за ручку входной двери, Ева обернулась и в последний раз окинула взглядом родной ее сердцу дом, теперь уже опустевший и непривычно неуютный.
Нине хватило тактичности не кинуть вслед Еве просьбу немедленно освободить их квартиру, но этот вопрос и без того был решен.
Глава 17
Ева открыла дверь и оказалась в темном помещении. Волоча за собой бесформенную спортивную сумку, она проследовала из маленького, чисто символического коридора в небольшую комнату.
Подошла к окну и распахнула плотные шторы. Стало светлее, но ненамного – буквально в трех метрах от окна возвышалась бетонная стена соседнего здания, которая ограничивала доступ света, так что в этой комнате никогда и ни при каких условиях не будет достаточно светло. Напрашивалась ассоциация с ее собственной жизнью, бетонная стена символизировала смутное будущее. Или его отсутствие.
Еве пришлось выбрать недорогую гостиницу. Она не знала, сколько времени ей придется тут провести, пока она не найдет комнату или квартиру. Но она была уверена: в ближайшее время у нее не будет ни сил, ни желания заниматься поисками жилья.
Упав на кровать, которая оказалась достаточно широкой и мягкой, Ева уставилась в потолок и удовлетворенно улыбнулась: тут ее никто не потревожит, не стеснит и не поставит в неудобное положение, она наконец-то закрылась от всего в уютной, пусть и мрачноватой скорлупе. На сегодняшний день ее вполне устраивало, что ни одному человеку на Земле нет до нее дела. Это в первую очередь служило гарантией того, что она больше никому не навредит и не сделает больно своими действиями или бездействием.
Отключив телефон, Ева наслаждалась одиночеством все выходные.
Однако успокоение конечно же было обманчивым и недолгим.
В понедельник Ева пришла на работу уставшая и разбитая. К пятнице, пережив еще одну неделю, за которую ничего не произошло, она уже была на пике отчаяния и безысходности. Во все времена Ева постоянно была при деле, ее окружало много народу, ее дни были насыщены деловыми и дружескими встречами, а дома всегда ждал перспективный жених. Частично она лишилась всего этого, когда начала отношения с Адамом, но на тот момент ей ничего больше и не нужно было, поскольку она с головой погрузилась в Любовь Всей Своей Жизни. Теперь же в ее существовании преобладала беспроглядная пустота, приправленная к тому же неизгладимым чувством вины.
Давно потерявшая естественный цвет лица, похудевшая и измотанная душевными переживаниями, она, словно тень, проследовала на кухню, чтобы сделать себе кофе. Был вечер пятницы, и в офисе уже почти никого не осталось. А Еве просто некуда было спешить. Ничего толком не евшая всю последнюю неделю, она была почти без сил. Как назло, кофемашина сломалась, пришлось заваривать растворимый кофе. Руки не слушались, половина кофейного порошка просыпалась мимо чашки. Девушка, обессилив окончательно, облокотилась о стол и опустила голову.
– Сядь, – раздался голос за ее спиной.
Знакомые руки обняли ее худые плечи и потянули к стулу. Ева послушно села, забыв про кофе. Стас сел напротив нее и накрыл ее дрожащую руку своей.
– Может быть, хватит испытывать судьбу? Сколько еще времени тебе нужно, чтобы понять, что ты сделала ошибку, покинув меня?
Ева подняла на него уставшие глаза и вдруг осознала, что ближе, чем он, у нее сейчас никого нет. Надо же, за все это время, несмотря на происходящее, она ни разу не вспомнила про этого человека, а когда он появлялся на горизонте, избегала общения с ним. Она покинула его и считала справедливым оставить его в покое и позволить ему строить свою жизнь дальше, не ведя себя как собака на сене. И вдруг он сам возвращается и смотрит на нее так, будто и не было никакого расставания. Что же движет им, любовь или расчет? Любовь не терпит предательств. Она прощает их, но этому должно предшествовать раскаяние провинившейся стороны. Ева не просила ни о каком прощении. А впрочем, какая разница? Она познала любовь, но ничего хорошего из этого не вышло. Напротив, вышла полная катастрофа. Так, может быть,
