целыми днями, с киркой подмышкой, не видя солнца и…
— Откуда ты знаешь?! Ты не Смотрящий, чтобы всю судьбу наперёд!..
— Эй! — громко воскликнул первый. — Эй ты, старик! Тебе от нас что-то нужно?
У противоположной стороны улицы действительно стоял сгорбившийся мужчина, тяжело опершись о костыль. Его небритое лицо пересекала грязная чёрная повязка, прикрывавшая один глаз. Заметив, что на него обратили внимание, мужчина испуганно поднял вторую руку и попятился.
— Нет! — сипло ответил он. — Нет-нет! Я просто проходил мимо!..
— Вот и проходи дальше! — прорычал первый. Калека послушно закивал головой, и по каменной улочке эхом разнеслось постукивание деревянной палки.
— Зря ты так, — крякнул старый.
— Вот так шпионы господ и выглядят, — первый бросил сигарету и зло затоптал её. — Надо за базаром следить: всё они пронюхают и разведают…
— Да ну тебя! Они ж не Иннарган…
— Правильно, — первый сделал какой-то едва заметный жест рукой. — Они хуже. Иннарган-то на нашей стороне…
«Удобно быть всемогущим Богом Хаоса, — тихо усмехнулся Хейвард, неторопливо продвигался вниз по улице, стуча палкой по булыжнику. — Все, от мага-владетеля мира, до простого рабочего, уверены, что ты на их стороне.»
В Силбеле Хейвард появился ещё вчера, и ночь ему пришлось провести в бедных кварталах. Со своим потрёпанным плащом и вещевым мешком за плечами он прекрасно вписался в трущобы. Специально искать нужные слухи не потребовалось: уже на утро он знал, что от лица Милорта занимается приёмом рабочих некий Столиэль, и занимается он этим в местных трущобах в одном из старых зданий, подальше от исторического центра города. И теперь Искатель направлялся именно туда.
Старая башня, куда и нужно было попасть, когда-то была заставой на дальних подступах к Силбелу. Теперь она превратилась в притон-таверну низкой пробы, в которую часто захаживали местные бедные рабочие. В узких окнах-бойницах горел слабый свет, изнутри доносились крики, возгласы, стук, грохот. Из трубы, грубо вделанной в зазор в рассыпающейся от старости стене, а также из прохудившейся крыши валил густой серый дым. Поднимаясь вверх, он смешивался с едким чёрным чадом фабрик, так что город вечно находился в тени туч пепла. Хейварда, в прочем, не интересовал убогонький интерьер забегаловки, дешёвое пойло и пьяные сплетни. Его внимание привлекла небольшая относительно опрятная постройка рядом с башней. У крыльца с литыми чугунными перилами стоял плечистый охранник-грайдец, сложивший когтистые руки на груди и недружелюбно поглядывающий на шатающихся мимо прохожих.
«Не самое неприметное место, — отметил Искатель. — Осталось попасть внутрь.»
Хейвард простучал клюкой по брусчатке и смиренно поклонился охраннику.
— О многоуважаемый… Я прошу вашего прощения, но не подскажите ли вы старику, где он может найти стоящую работу?
Маленькие глазки охранника обратились к Искателю. На клыкастом лице грайдца появилась едва заметная презрительная ухмылка.
— Добрые люди говорили, что благородный господин Столиэль предлагает здесь работу всем, кто готов потрудится на благо рода Милортов…
Грайдец хищно оскалился.
— Болтают, бродяга. Проваливай отсюда!
Хейвард сделал неловкий шаг к охраннику.
— Я был бы вам бесконечно, бесконечно признателен, многоуважаемый, если бы вы дали мне возможность поговорить с благородным господином Столиэлем! Я готов пойти на службу…
— Не тебе об этом просить, увечное отребье! Катись отсюда!
Грайдец угрожающе хрустнул шеей.
«Пора проверить слухи.»
— Но ведь работники нужны как воздух там, в мире-саду, где всё покрыто лесами благородного господина Милорта! Неужели многоуважемый не сжалится над одним презренным стариком, который мог бы помочь там по мере своих собственных скромных сил? Позвольте мне поговорить с благородным господином Столиэлем!
Грайдец шагнул вперёд так, что Хейвард на самом деле едва не упал.
— Ещё раз говорю: болтают! Тех, кто распускает свой язык, почём зря, благородные господа не жалуют! Господин Столиэль не станет общаться с такой швалью, как ты! Отвали, а не то пущу тебе кровь!..
«Ладно, твердолобый, потрачусь и на тебя.»
Хейвард отступил, прикрывшись рукой, словно в страхе, и тут же запустил её в мешочек на поясе.
— Неужели, многоуважаемый, мы не сможем с вами договориться?
Грайдец прорычал и поднял сжатую в кулак руку, но почти тут же остановился. На ладони Хейварда красным поблёскивал кристалл рубина. Кристалл переливался золотистыми крапинками — верный признак наличия в нём магии, а это повышало его стоимость минимум в пять раз. Впрочем, других кристаллов в Грондоре быть и не могло.
— Я уверен, что мы можем достичь понимания, многоуважаемый. Обещаю, если вы проведёте меня к благородному господину Столиэлю, вы ни капли об этом не пожалеете!
Грайдец, открывший от удивления рот, озадаченно нахмурился.
— Я не должен впускать посторонних…
Хейвард слегка покатал кристалл по ладони.
— Я собираюсь всего лишь предложить благородному господину что-то, что его очень заинтересует. Поверьте, вы никоим образом не навредите вашему работодателю.
Грайдец размышлял лишь секунду. Он кивнул, взял кристалл и открыл перед Хейвардом тяжёлую резную дверь.
— За мной.
Петли скрипнули, и Хейвард прохромал вслед за грайдцем. Он попал в помещение с низким потолком, маленькими, едва заметными оконцами на дальней стене. По стенам висели скупые на свет масляные лампы. По всей комнате — на грубых скамьях, на грязном полу, сбившись в кучи или забившись в углы, — стояли бедняки, оборванные, ссутулившиеся, тихо переговаривавшиеся о чём-то своём. Среди собравшихся то тут, то там виднелись и женщины, и дети, жмущиеся друг к другу, прячущиеся за спинами мужчин. Все они были вроде бы и единым целым, прильнувшим к одному-единственному источнику слабой надежды; а вроде бы и глубоко разделёнными, замкнутыми лишь на себе, на своём горе и отчаянии. Грайдец-охранник всколыхнул это людское море, заставив всех расступиться. На его пути внезапно появился рабочий.
— Мы здесь были раньше! Пусть он встанет в очередь!..
Охранник тихо зарычал. Смельчака оттянули в сторону его товарищи.
«Вот вам и новый шанс,» — мрачно подумал Хейвард. Об этой стороне реальности прекраснодушные меценаты вроде Дарина вспоминать не любили: о том, что к их великолепным идеям обращаются в первую очередь те, кому уже нечего терять.
«Не время философствовать,» — оборвал себя Искатель.
Грайдец двинулся дальше, и теперь все почти отскакивали в сторону, чтобы только не возникать у него на дороге. Какая-то девушка с маленьким ребёнком не успела убраться с пути охранника, и тот грубо отпихнул её, почти бросил.
— Эй! — уцепился за руку грайдца один рабочий. — Только тронь их!..
Грайдец отвесил тому оплеуху. Рабочий повалился на колени и замотал головой, совершенно явно потеряв ориентацию. Женщина тут же бросилась к нему, охватив плечи руками. Ребёнок тихо заплакал.
Хейвард вздрогнул. Женщина, обнимающая мужа, плачущий ребёнок… Это вызвало в его сознании совершенно другую картину. Снова
