сутки меня начинает неистово волновать его молчание, и, немного поборовшись с собственным упрямством, я звоню Виктору, с которым мы успели обменятся номерами.
─ Знаешь, я хотел первым тебе звонить, ─ бьёт по нервам вместо приветствия, и это всё не к добру.
─ Что случилось?
─ Тебе лучше самой это увидеть, потому что на меня он совсем не реагирует.
Интересно, с чего он взял, что я помогу?
─ Скинь адрес, ─ прошу с тревогой на сердце и несусь прочь из дома — благо, Леонид уже ждёт, словно прекрасно всё знает, только я так взвинчена, что даже не могу его ни о чём спросить.
Спустя несколько потерянных нервных клеток и пары любопытных песен из девяностых, приезжаем в самый центр, где выросло несколько высоток с элитным жильём, а меня уже ждут.
─ Наконец-то, ─ нервничает мужчина в шубе, мигом хватая меня под локоток и ведя ко входу.
Из его сумки выглядывает Веня, и мне его тут же передают вместе с ключами.
─ Скидываешь на меня ребёнка? ─ ещё пытаюсь шутить, но попытка провальная.
─ Он выгулян, сыт и доволен, ─ сообщает. ─ Насчёт его хозяина — не спрашивай. Просто иди и приведи его в чувства, ибо я не справлюсь.
Не успеваю толком опомниться, как меня вталкивают внутрь. Консьерж, как выясняется, уже предупреждён на мой счёт, и мне остаётся только подняться на нужный этаж, гадая, насколько же всё плохо.
Неведение убивает, но не так сильно, как запах жутчайшего перегара, встретивший, как только я подошла к двери. Открывать уже пропадает всякое желание, правда, тревога не даёт развернуться обратно, и вскоре я вхожу в обитель зла.
В квартире стоит такой алкогольный смрад, что мы с Веней должны были умереть ещё на подступах, только поворачивать поздно. Бутылки, стоящие почти ровной батареей у стены, наталкивают на новые размышления, однако тишина по-прежнему вызывает нехорошие чувства.
─ Эй, есть кто живой?
─ М-м-м… ─ доносится откуда-то из недр этого пентхауса.
Эль возлежит на диване посреди гостиной, в одних домашних штанах. Одна нога упирается в пол — видно, для равновесия. Мышцы слегка волосатого пресса привлекают внимание против воли, но так я хотя бы вижу, что он ещё дышит, и подхожу ближе.
─ Вот нахрена, скажи мне, ты ушёл в запой? Думаешь пить — идеальное решение всех проблем?
─ Я не пил, это порча, ─ хрипло отзывается гад. ─ Меня сглазили
В этот момент в глубинах необъятных апартаментов раздаётся глухой стук, будто что-то упало, и меня начинают терзать смутные догадки.
─ А там ещё кто?
Клянусь, если там девка, я его просто добью.
─ Валера, ─ неопределённо машет рукой в сторону шума, так и не открыв глаз.
─ Прекрасно.
Кладу пса на пол и иду в сторону кажется, ванной, обнаруживая источник.
Валера тем временем не стесняется. Он стирает. Еноты вообще это дело любят, вот и новый жилец пентхауса и конкретно этой необъятной ванной старательно замачивает всё, что попадётся в лапы, в тазик. Бутылки с шампунем, мыло, жёлтую резиновую уточку…
Но я подозреваю, что он просто смывает следы какого-то преступления, а оно точно имеет место быть, судя по тому, как моя пятая точка просто чует неприятности.
─ Продолжай, ─ любезно разрешаю зверьку делать своё дело, надёжнее запираю дверь и возвращаюсь к страждущему, пытаясь сохранять спокойствие, хотя я точно уже на пределе.
Хочется задать много вопросов по поводу происходящего, но тут сталкер видно ложится на пульт, и телевизор врубается на новостном канале, где в правом углу я вижу очень интересные кадры похищения. Не верю, но менее правдивыми они не становятся.
─ … Этот мужчина в костюме Деда Мороза проник в торговый центр и, дождавшись закрытия, украл енота. Почему именно енота, и кто он, полиция так и не смогла выяснить, но для кого-то Новый год теперь точно станет символом свободы. ─ Даже ведущая едва сдерживает смех, но я не знаю, как реагировать на замаскированного и явно подвыпившего деда, который спокойно ворует живность, отсалютовав камере.
─ Как это вообще случилось?
─ Ты хотела енота.
─ И ты его сп…ёр?
Пожимает плечами, будто это вообще пустяк.
─ Он просил освободить его. Даже у политических преступников условия лучше, чем у этих животных…
─ Что ты такое, а? ─ стону, едва сдерживаясь, чтобы не прибить его, но тут лохматый чёрт открывает глаза и долго смотрит на меня из своего положения.
─ Зачем ты здесь, птичка? Неужели мистер десять лямов тебя не впечатлил? ─ ему жутко плохо, и это видно невооружённым глазом. ─ Пришла нас сравнить?
Нет, я его точно убью…
─ О тебе друг беспокоится, ты, идиотина! ─ ударяю его кулаком в плечо, а у самой слёзы накатывают. ─ Если себя не жаль, так пожалей тех, кто о тебе переживает!
Сразу вспоминаю, как едва вытащили одного придурка, которого мы едва не потеряли из-за его глупой уверенности, что алкоголь решит все проблемы. И это воспоминание добивает окончательно, прорывая ту плотину, которая надёжно сдерживала все мои эмоции за барьером.
Теряю бдительность, и меня опрокидывают на диван, а потом так стремительно подминают под себя, что я только диву даюсь, откуда вдруг эта перемена.
─ Правда обо мне переживаешь? ─ дышит своим перегаром, придавливая своим телом, и я не могу выбраться.
─ Отпусти! Отпусти меня, алкаш! Ненавижу запах алкоголя, и тебя ненавижу! ─ пытаюсь освободиться, только для страдающего похмельем он слишком сильно держит мои руки. ─ Зачем ты вообще появился в моей жизни?
Вырываюсь, делая себе только хуже. Ощущаю его возбуждение так сильно, что замираю, распятая под ним, а дыхание тут же сбивается. Сражаемся взглядами, и это похоже на взрыв двух столкнувшихся метеоритов в космосе. Неизбежный. Яркий. Смертоносный.
─ Птичка, ─ горячо дышит в шею, чуть прикусывая кожу и вдруг начинает медленно двигать бёдрами, а я проклинаю слишком тонкую ткань легинсов, потому что это слишком. ─ Зря ты пришла. У пьяных нет чувства меры, знаешь ведь?
Вот засада.
9
Михаэль
─ Слезь с меня, ─ требует Ника, а мой пьяный мозг только об одном может думать.
─ Ты мне одно ответь, птичка. У тебя так мужиками крутить в крови или это чистый экспромт был?
Вспоминаю, как она на парковке к нему кинулась, и злость дерёт когтями.
─ О чём ты? ─ хмурит бровки, будто реально
