Встречаясь с ней взглядом, он молча манит её к себе пальцем: плохой жест. Ещё хуже — что на непроницаемом лице нет ни одной эмоции. Ни подсказки.
***
Зайти в его кабинет, зная, что буквально несколько минут назад на этом самом столе он трахал ныне покойную шлюху — испытание силы воли. Эми на ходу сбрасывает с плеч кофту с вымокшими в бассейне рукавами, оставляет её на перилах лестницы. Сердце гулко стучит в груди, когда она несмело переступает порог логова Босса и предстаёт перед ним с виновато опущенным взглядом.
— Ты меня звал? — пытается казаться невозмутимой, и лишь закусывает губу, когда видит его. Он ждёт её, сложив руки на груди: как всегда, величественно-прекрасный, в идеально сидящих чёрных брюках и синей рубашке, которую, видимо, успел переодеть после своих развлечений. В карих глазах — чёрная муть, водоворот, который неумолимо притягивает к себе. Его аура властности и запах шоколада витают в воздухе, заставляя Эми сжать руки в кулаки.
— Конечно. Хотел задать тебе один вопрос, Амелия, — в спокойном, снисходительном тоне чувствуется невесомая угроза, — Ты хорошо ладишь с цифрами? Хотя погоди, сам вспомню… Кажется, математичка первая, кто жаловалась на тебя директору.
— Что? — непонимающе пищит Эми, пытаясь уловить, о чём вообще речь. Но в следующую секунду он сам даёт ей подсказку, подлетая к ней скользящим рывком хищника и смыкая обжигающе холодные пальцы на тонкой шее поверх чокера. Безошибочно находит пульс, колотящийся всё быстрей, глаза девушки в панике расширяются от ужаса. Смотрит в его зрачки, горящие чёрными искрами, открывая рот в безмолвном поиске глотка кислорода.
— Тогда какого чёрта ты решила утопить моего бухгалтера, если не можешь его заменить? — шипит Алекс ей в лицо, сильней сжимая руку, и воздуха становится критически мало. — Ты заигралась, маленькая Эм. Думаешь, у тебя есть на меня какое-то блядское право? Нет, это я могу распоряжаться твоим телом. Как того захочу и когда захочу. И если сегодня я захотел не тебя, то попробуй догадаться, почему.
В его взгляде — вспышка презрения, что ранит тупым лезвием в чувствительные точки под рёбрами. Алекс разжимает хватку, позволяя ей вдохнуть, и отходит на шаг, придирчиво смотря на Эми. Она готова к его злости. Готова к наказанию за свой проступок. Преодолевая сопротивление дрожащих мышц, вздёргивает подбородок, выдерживая этот поток презрения. Это ничего. Сил хватает даже на короткий вопрос, на который на самом деле не хочет знать ответ, но он его ожидает:
— И почему же?
— Давай разберёмся, — ухмыльнувшись, Алекс отходит к столу и опирается о него, — Слишком много одежды. Сними всё это, — в последней фразе твёрдый приказ, покалыванием пронёсшийся по коже. Эми нервно сглатывает, старается разобраться по его лицу, чего же он хочет добиться. В грязном шоколаде даже искрится мимолётная вспышка азарта, дарящая немного уверенности.
Вздохнув, она стягивает майку, бросает на пол. На ней сегодня простое чёрное бельё, не подразумевавшее такого внезапного оголения, но это не смущает. В висках стучат крохотные барабанчики, отбивая странный, будоражащий ритм. Он смотрит на неё — снисходительно и почти безразлично, но смотрит. Если для этого надо было убить какую-то раскрашенную куклу — отлично, это небольшая цена. Расстёгивает замок джинсов, спускает их с бёдер и откидывает к майке вместе с сандалиями. Холодок кабинета вновь проходится вдоль позвоночника, ступни обжигает прохладой паркета.
— Дальше? — Эми уже готова расстегнуть замочек лифа, но Алекс её останавливает:
— Достаточно. И что мы тут имеем? — он говорит столь буднично, словно покупает новую тачку. Хотя, как справедливо подозревает Амелия, даже к машинам у него больше любопытства. — У бедолаги в бассейне был четвёртый размер, правда, искусственный. У тебя же… двоечка с натяжкой?
Эми прищуривается, стараясь дышать ровно. Но горечь обиды всё равно проступает во рту. Так вот, что он хочет? Показать ей, что она уничтожила более ценный ресурс, чем тот, каким является сама. Не может заменить Наоми, как счетовод. И не способна создать ей конкуренцию даже своим телом. Но цель, цель, конечная, настоящая… Не видно. Не понять. Алекс столь медлительно ощупывает её своим пронзительным взглядом, что кажется — нарочно. Нарочно не торопится. Чего-то ждёт.
У него новая игра, и разобраться, в чём её суть, невозможно. Остаётся только стоически терпеть оценивающие фразы, больные уколы по самооценке, и без того в последнее время падающей ниже всех возможных норм. Да, это наказание. Он знает, как ударить так, чтобы было по-настоящему больно.
— Фигура… Не говоря уже о постоянной бледности, чересчур костлявая. Я твои рёбра могу посчитать — ты питаться пробовала вообще?
Эми сдерживает раздражённое шипение, сильней впиваясь ногтями в ладонь. Дрожит, закусывает губу. Если он думает, что в его доме у неё может быть аппетит, то сильно ошибается. Не после того, как отрезаешь людям пальцы или смываешь с себя кровь с завидной регулярностью. И как же уже тошнит от постоянного запаха горького шоколада.
— Ну и, наконец, мордашка, — теперь он смотрит прямиком ей в глаза, так откровенно, что дыхание прерывается. Этот чёрный омут, в котором она утонула со всей возможной глупостью и всей своей потребностью в покровителе — Эми пытается сделать так, чтобы слёзы не проступили, чтобы он видел, что у неё внутри, такое искажённое и ядовитое, но не способное утихнуть. Кажется, для него это и так не открытие. Властный баритон вдруг затихает до словно удивлённого полушёпота. — Столько боли. Столько обожания. И знаешь… накидываю тебе балл. Ты же умней той дуры. Давай, ты знаешь, почему я сегодня пригласил её. Не разочаруй меня, это твой шанс.
Не разочаровать — волшебные слова, моментально запускающие все шестерёнки в её голове.
— Она бухгалтер, — торопливо выпаливает Эми, быстро сводя всё, что знает о Наоми, в одну логическую цепочку. Гены и опыт частного детектива как нельзя кстати, а одобрительный кивок Алекса даёт ещё больше вдохновения. Она даже забывает о своей наготе, смотря только в чёрные омуты его хищных глаз. — Считала твои деньги, те, что поступали от официальной части «Абигейл». Ты был зол, когда читал её отчёты. Так зол, что даже…
— Даже наказал тебя, когда ты начала лезть под горячую руку, — он мягко подсказывает, подходя ближе к ней. Неспешно, вальяжно. Заполняет воздух своим потрясающим ароматом дорогого вина и табака. От волнения у Эми пересыхает во рту, но она ещё способна мыслить здраво и продолжать рассуждать вслух.
— Значит, она тебя бесила. Она плохо справлялась со своими обязанностями. Ты вызвал её, чтобы…
Немеет, в шоке уставившись на довольно улыбающегося Алекса и подобравшись к ответу. Она не разозлила его своей выходкой, это чушь и напускное. Она наоборот, без приказа сделала так, как он хотел с самого начала. Новый уровень понимания.
Нет, новый уровень издевательства над её чувствами. О которых он явно прекрасно знает.
— Чтобы моя послушная, маленькая и дьявольски умная Эм хорошенько развлеклась, — хмыкает он, и тон звучит так легко, будто сделал ей подарок, а не заставил сходить с ума последний час, умирать от ревности и задыхаться от боли. А может, это тоже была часть игры. С каким наслаждением он смотрел, как Эми топит тупую шлюху в бассейне — наверняка курил сигару в ожидании предсмертных визгов…
