дама и король самой черной из мастей смотрелись одетыми в траур и перепачканными сажей одновременно.
Влад принял дар судьбы как должное, и менять его на другой не собирался. Бизнес оказался на ходу и, к тому же, стремительно развивался. Мода на кремацию постепенно завоевывала Москву и другие крупные города, охватывая при этом парадоксально разные слои населения. Желающих развеять себя над планетой с борта любимой яхты или личного самолета становилось все больше. Как и тех, кто прибегал к этой процедуре из противоположных соображений – чтобы не переплачивать за кладбище. При этом доверять настолько интимную процедуру бездушным госконторам для многих было сомнительным. Подсознательно на клиентов до сих пор действовали ветхозаветные байки: про стянутые с мертвецов перстни и костюмы, про вырванные зубные коронки и платиновые импланты. В этом плане наш человек всегда готов к худшему: государство обкрадывает нас всюду! В итоге, частным предприятиям, в целом, доверяли все больше. В том числе и таким экзотическим.
Выглядели они к тому же аккуратнее и представительнее. Чем какие-то государственные «общие» печи!
Таким образом, дела частного агентства ритуального кремационного погребения «Московский Харон», несмотря на убогое название, шли преотлично.
Влад выиграл бизнес не полностью, а лишь его контрольный пакет – шестьдесят процентов активов. Остальные сорок принадлежали партнеру по имени Эдуард Бойко. Именно он поставил на кон часть тогда еще полностью принадлежавшего ему предприятия. Для него «Харон» был семейной фирмой, открытой еще его родителями в середине 90-х. Отец Бойко до этого полжизни отработал в государственном крематории, а мать – в одном из первых частных ритуальных агентств Москвы. Досконально зная рынок и его узкоспециальные тонкости, грех было не попробовать самим. Все получилось.
К слову, с картами, после того случая, решили завязать оба. Влад, потому что, наконец, сорвал куш, за которым давно охотился. Эдуард, потому что еще одного подобного проигрыша позволить себе просто не мог.
Отправляясь на встречу с бывшей супругой, Красовский не только не предчувствовал ничего плохого, он вообще был уверен в ее полезности и выгоде. Суд был выигран, сын уже находился у него. Разбитый враг просил пощады. Именно этим Влад и собирался воспользоваться – для того, чтобы уничтожить Клару окончательно.
Пусть думает, что это ее возможность отыграться. Он сделает все, чтобы она потеряла последнее. По решению суда его бывшая жена могла видеться с сыном три раза в месяц. И это было ровно на три раза в месяц больше, чем он готов был согласиться.
Импульсивная, взрывная Клара всегда сначала что-то делает, и только потом дает себе труд подумать: а надо ли было разносить все вокруг в пыль и прах? Владу это было прекрасно известно. Ее вспыльчивый характер когда-то ему нравился, потом утомлял, потом всерьез злил, но сейчас банально оставлял равнодушным. Если, ударив по больному, грамотно ее спровоцировать, Клара может натворить таких глупостей, после которых суд запретит ей жить с собственным сыном на одной планете, не то что, видеться по воскресениям.
И поделом. В этой истории не он плохой, она. Похитившая в прошлом году ребенка. Изменившая ему с собственным шефом. Он не мог простить ей этого тогда, не простит и в будущем. И сделает все, что нужно, чтобы Клара сама себя уничтожила.
– Милая, помоги? – Влад протянул руку с незастегнутой манжетой своей новой, второй жене, которую звали Милена. – Спасибо.
– Ты надолго? Я тебя почти не вижу, – спросила новая супруга. – То работа, то суды.
– На час – полтора, солнышко, – ответил Влад, смотрясь в огромное зеркало спальной. Он привык выглядеть безупречно, по-деловому. – Потом привезу Кирилла от мамы. Что с его комнатой?
– Не знаю. Я туда не захожу, – пожала плечами супруга. – Наверное, все как положено.
К приезду сына в большом доме Красовских готовились давно. В частности, для него была подготовлена личная комната. Со всем, о чем может мечтать современный ребенок: телевизор, компьютер, иксбокс, плейстэйшн, набор гаджетов для игр в виртуальной реальности, музыкальная система и много еще чего. Влад хотел, чтобы сын сразу понял, в насколько лучшие условия он попал, по сравнению с теми, которые могла ему дать его мать.
– Сегодня закончу с Кларой, – сообщил Влад Милене. – Надеюсь, навсегда. Она сама себя прикончит. Чувствую, что сейчас лучший момент: она на грани.
– Как скажешь, – повела плечами Милена, которая предпочитала держаться в стороне от этого сложного, запутанного вопроса чужих отношений.
Поцеловав жену, уверенный в себе и полный решимости довести задуманное до логического финала, Влад Красовский вышел под начинавший накрапывать мелкий сентябрьский дождик.
Его мертвое тело обнаружили через два часа возле его же автомашины, припаркованной неподалеку от железнодорожного моста через Москву – реку. На лбу Красовского зияла глубокая рана, а затылок в районе основания черепа представлял собой кисельное месиво из крови, волос, обломков костей и сорванных лоскутов кожи.
Неподалеку нашли окровавленный обрезок трубы, на чьей поверхности отпечатался след от ладони. Небольшого размера, как будто принадлежащий ребенку. Или миниатюрной, похожей на подростка, женщине.
Учитывая, что о встрече Влада и Клары, назначенной ими как раз на время убийства, знало множество людей, неудивительно, что арестована она была еще до наступления вечера.
Глава 3
Улики и недоразумения
В коротком телефонном разговоре Клара постаралась дать Ивану максимально четкие указания.
– Как можно скорее свяжись с Генриеттой, – попросила арестованная. – Я уже ей сказала, передавать тебе все, что узнает у следователя. Это, во-первых. Во-вторых, попробуй сам что-нибудь найти. Полиция всегда хоть что-то, да упустит, сам знаешь. В-третьих, все, что нароешь, сразу сообщай…
– Генриетте, – экономя время, помог Иван.
– Ей тоже, – поправила Клара, – но, главное, Гуляре.
– Ей? – удивился Черешнин. – Зачем?
– Чтобы напрямую доносила до следствия, – пояснила собеседница. – Ни меня, ни адвоката, ни тебя, тем более, с уликами, которые у них сейчас есть, они слушать не будут. Прокуратуру, другое дело. Понимаешь?
– Что за улики? – спросил Иван.
– Хреновые, – призналась Клара.
Задним фоном в трубке забубнил низкий мужской голос – вероятно, охранника.
– Генриетта расскажет. Мне пора заканчивать, – Кларин голос из деловитого стал обычным. – Ваня?
– Что?
– Не брось меня, пожалуйста.
– Конечно! – сказал он единственное, что пришло в голову.
– Я его не убивала.
– Конечно! – повторил Черешнин беспомощно звучащее слово. – Ты держись. Я сделаю все, что смогу.
Ни слов благодарности, ни слов прощания от Клары он не услышал. В трубке раздались короткие гудки.
Следуя полученным указаниям, Иван тут же набрал номер Генриетты Ляпко. Адвокатесса на звонок ответила, но, сославшись на занятость в настоящий момент, попросила потерпеть до встречи вечером.
Черешнину ничего
