Смотрю на уже давно опустевшую гостиную и думаю о том, как же тяжело будет ужиться с Абесинкой. И чем я только думал, когда тащил ее в свой дом? Ну вот зачем на моей территории баба? Теперь и избавиться от Инны будет проблематично. Нет, спасибо ей, конечно, за сына. В том плане, что была с ним эту неделю. Но вот эти её странные выпады в мою сторону… Не хватало мне еще влюбленной дурочки для комплекта.
Хотя, о какой любви я могу рассуждать? Леся оставила после себя пустоту. Окси подорвала доверие к бабам окончательно. Почему они изменяют? Зачем Олеся вышла за меня? Я же подозревал что-то, догадывался. Еще тогда. Много лет назад. А сейчас… Ощущаю себя многоразовым презервативом. Можно было бы включить режим идиота и забить на слова Довженко. Но ведь факты – штука упрямая. Раз эта падла не наврала про Оксану, смысл не верить ему касаемо Олеси? Нахрен баб!
Черт. Надо бы проверить Абесинку... Слишком тихо. Подозрительно тихо. Да! В гробу я это видал! Не грудничок – сама своих тараканов пусть травит. И нет, я не перегнул! А даже если и так – сама напросилась.
Предательски урчит живот. Ну да, на больничной еде, еще и разодранным трубкой горлом, долго не протянешь. А если и протянешь, то ноги вперед. Вариантов нет. Первым делом срываю бинт с подвязанной руки. Ребра они мне так поберечь решили, ага. Итак дышать не могу – ощущаю себя толстухой в корсете Дюймовочки. Вторым пунктом освобождаю голову. Дырок там нет, раз не сквозит. А шишки, раны и ссадины пускай проветриваются, быстрее заживут. Со скоростью беременной улитки передвигаюсь в направлении холодильника. Дьявол! Меня ощутимо раскачивает из стороны в сторону, перед глазами мелькают цветные пятна. Теперь понятно, почему мне показан постельный режим. Хрена с два! Я справлюсь. Русские – не сдаются!
Первый рубеж с трудом, но мне удалось преодолеть. Открываю холодильник. Так. Нужно что-то калорийное, вкусное, чтобы малые ели. С охлажденным мясом надо будет позже разобраться, а пока хватаю кусок сочной свинины, упаковку бедрышек. Так, нужны еще овощи, лоток с яйцами, томатная паста. Прекрасно. И как мне с этим теперь дойти? Дудки. Никто не встанет между обедом и голодным мужиком. Даже травмы, будь они неладны! До столешницы – рукой подать. В принципе, проще всего чуть отклониться назад, упереться спиной в холодильник и оттолкнуться. Это придаст мне ускорения по перемещению в пространстве.
Подумал – сделал. И все бы закончилось прекрасно, если бы не лоток яиц, который в пути решил потерять парочку белковых продуктов. Однако, додумывал я об этом уже в полете на пол. Забавно – продукты успели долететь до пункта назначения. Оставшиеся яйца, надеюсь, тоже. Я же, поскользнувшись на мерзкой луже, пытаясь сгруппироваться, красиво так, летел спиной вниз.
Упал на зашитую сторону. Решил, если сломаю ребра или разобью голову – будет финиш. А швы можно и заново наложить. Непроизвольно взвыл и выругался. Только бы малые не слышали. Пожрал, называется. А встать теперь как? Черт! У меня ушиб всей раненой тушки. Как же больно.
Топот. Мля. Вот только этого не хватало. Из-за своего расположения, я не знаю, кто это, но догадываюсь.
– Лучше уйди, – заранее подаю рычащую команду, пока меня не обнаружили в таком щекотливом положении. Я не красна девица в первую брачную ночь, чтобы стыдливо очи прятать, но мое самолюбие слишком потрепано прошедшей неделей.
– Бабайка, нас бомбят? Что за грохот? – совсем рядом раздается голос Абесинки.
– Исчезни, я сказал!
Не успел прогнать – перед лицом возникают босые ноги с розовым педикюром. Красивые такие пальчики. Нахрен!
– Антон! Антон! Ты в порядке? Что случилось? Где болит? Я скорую вызову! Подожди! Потерпи, ладно?
У нее что, паника? Вот только панических атак мне не хватало. Должно быть, она боится боли, поэтому так реагирует.
– Инна, – только и успеваю схватить за щиколотку, однако девушка реагирует не сразу, пытается резко вырвать ногу и…
Ну конечно же! Связался на свою голову! У меня снова рассажена губа, а это рыжее недоразумение сидит на попе на полу. Носом хлюпает. От обиды, наверное.
– Абесинка, прости. Я не хотел, чтобы ты упала, – произношу как можно мягче. – Не надо никуда звонить, ладно? Я просто шлепнулся. Ну, бывает. Вот как ты сейчас, например... Очень больно?
Заплаканное личико смотрит на меня большими глазами. Апельсинка тихо всхлипывает. Что я за долдон?! Опять довел девочку. Ну и на кой мне этот детсад сдался? Делаю выдох и резкий рывок. Отталкиваюсь левой рукой от пола, подставляя вперед ноги. Сжимаю до скрипа зубы, и я уже стою на коленях. Дьявол!
– Ин, ну правда. Извини.
Всхлипывает, размазывая слезы по лицу.
– Я снова разбила тебе губу. Неуклюжая. Я тебе приношу одни проблемы. Почему ты со мной возишься? – переворачивается на четвереньки, подползает ко мне близко. Я бы сказал, слишком. Весь воздух вокруг окутывает запах Абесинки – что-то цитрусово-цветочное, легкое, невесомое. – Можно?
Её рука, в отличие от того раза, сама ложится на скулу. Большой пальчик ползет к «обиженной» губе. Сидим, глаза в глаза. Почему мне кажется, что Инна пытается приручить меня?
– Что ты делаешь? – едва слышно произношу, из-за чего нежный пальчик соскальзывает мне в рот. Почему-то сразу возникает желание облизать его. Ну-нах. Убираю руку Инны от своего лица.
Ищу глазами опору, чтобы подняться. Дожил, мля. Хорошо, Демон этого не видит, а то ехал бы я пристегнутым к каталке прямиком в больничку. Психиатрическую, вероятнее всего. Столешница на расстоянии почти вытянутой руки. Ну хоть так. Выдох. Цепляюсь за опору, сжимаю зубы, осталось лишь резко встать. И вот, наступает момент, когда я на это решаюсь, как в мой левый бок вжимается что-то очень теплое. Твою мать!
Инна
Ну почему этот гад снова плюется ядом? Я же знаю, каким он умеет быть! Добрым, хорошим, заботливым… Я же без задней мысли про ручки ляпнула! Просто мне не хватало присутствия Бабайки, чего уж там. И это странно. Хотя, почему? Мне нравится общество майора, пока в его голове не переключится тумблер. Я же была уверена, что мы с ним типа друзьями стали. А он… У-у-у, волчара бешеная. Ну точно. Словно попала в первое наше с ним знакомство.
Конечно, я сорвалась и убежала в свою комнату. Долбанный извращуга! Почему ему его сосиску не открутили? Знал бы, как девочкам хамить! И, главное, весь такой израненный! Спасибо, что живой. Мне его пожалеть хотелось… Гад! Бабайка и есть! Переспать я с ним хочу, ага! Даже в его мечтах такому не бывать! «Спи спокойно ночью мама. Я болею за Динамо». Скотина! Точно – голову ему отбили. Выдумать такое!
Подозрительный грохот из кухни заставляет меня напрячься. Воры? Какие воры!? Там же Бабайка! Один! Мамочки! Быстро сбегаю вниз. Осматриваю гостиную – не видно. Иду к обеденной зоне. В глаза бросается небольшая скорлупка от яиц. Тело тут же пробивает нервная дрожь. Я слышу бубнёж майора, но не могу разобрать ни слова – слишком громко ухает моё сердце. Раз я не вижу Бабайку, значит он не стоит на ногах. Стало быть…
