Скорчившись в кресле, майор норфолкского полка Артур Уинсли беззвучно и с наслаждением хохотал.
Глава восьмая
Которая раскроет читателю не только глаза на некоторые обстоятельства
Примостившись на широком подоконнике среди увядших фикусов и жухлых гераней, Маргарита терпеливо ждала, пока майор наконец-то перестанет смеяться. Под слоем грима лицо ее казалось кукольным и бесстрастным, но руки слегка нервничали. Она то поправляла сползающую с плеча лису, то одергивала юбку, то норовила убрать в крошечный, прежде прятавшийся под париком пучок тонкую седую прядь. Опомнившись, замирала. Сидела, не шевелясь и не мигая. Свет, пробивающийся сквозь пыльное стекло, размывал ее силуэт, делал его зыбким, неотчетливым. Высветленный четырехугольник окна и деревянная рама, похожая на массивный багет, создавали иллюзию гигантского натюрморта, на котором марионетка отдыхает среди увядших цветов. Выглядела Маргарита старой и очень измученной, хотя бодрилась изо всех сил.
— Да пристрелите же ее, Райли! — прохрипел сквозь смех Артур. — Или пистолет ваш она тоже стащила?
— Он не может… — ухмыльнулась Маргарита. — Подействовал препарат. Старичок наш сейчас в меня почти влюблен, да и к вам тоже неравнодушен! И здравствуйте, mon cher! Подумать только, что за фортели вытворяет с нами судьба! Я ведь была уверена, что наша встреча в поезде — последняя. Но обстоятельства изменились. Знали бы вы, какие мне пришлось выдумывать трюки, какие перебирать маски, сколько изобретать лжи, чтобы отыскать вас здесь. Ах, Артур, мы с вами вроде Англии и Франции. Разделены узким Ламаншем горечи и обиды, зато сколько общего! Страсть, измена, ненависть, милые пустяки, вроде Бабочки и вашего бумажника с гардеробом. Ну и, разумеется, общие друзья — Сид Райли, ваш дедушка Артур Уинсли… Теперь, кстати, еще этот Бейкер из Кентукки.
— Из Чикаго, — поправил Артур, посерьезнев. — Его зовут Генри Баркер.
— Баркер — Бейкер, никакой разницы. Уже никакой. Многое изменилось за последние пару месяцев, и теперь вы — моя последняя надежда, Артур. Вы, мой дружочек, и никто другой приведете меня к Гусенице! Ведь вы же великодушны, добры и не допустите, чтобы я умерла?
— Ах, Гусеница? Ну да! Уж спешу за ней со всех ног! — ирония была настолько неприкрытой и откровенной, что хотелось немедленно накинуть на нее плед. — Нет, дорогая Марго! Я даже пальцем не шевельну ради вас! Даже если вы испустите дух здесь и сейчас. Даже если вы станцуете «Баядерку» полностью обнаженной. Увы, я уже не тот Артур, которого вы знали прежде, и, боюсь, вам теперь нечего мне предложить. Право, не думаете же вы, что получится соблазнить меня во второй раз? Достаточно того, что из-за вас когда-то я потерял все! Дом, семью, будущее…
— Дежавю-дежавю! Маленький Артур снова уверен, что он взрослый и умный мальчик, который разбирается во всем и даже чуть больше. Послушай-ка сюда, дружочек! — Мата Хари вдруг перешла на фамильярный тон, в котором игривые нотки отчетливо переплетались со снисходительными интонациями. — Ты у меня словно слепой котеночек! Но кто-то должен раскрыть тебе твои серенькие глазки! Но кто? Кто же это сделает? Могла бы и я, но ведь я утратила твой кредит доверия? Тогда кто у нас тут еще имеется?
Она демонстративно огляделась и ткнула пальцем в Райли. Артур непроизвольно проследил взглядом за пальцем и увидел, как шпион пристально рассматривает пустой бокал. Будто на дне его желает отыскать истину.
— Кто же? Кто? — продолжала кривляться Маргарита. — Да хоть вон тот — с лицом заблудшей овечки. Ведь он у нас сейчас абсолютно и полностью бескорыстен и правдив. Не веришь? Так давай же поскорее проверим! Спросим старичка Сиднея Райли, к примеру, про восьмой год. Папочка Сид, ну-ка поведай крошке Артуру, что ты делал в восьмом году в Константинополе. Отвечай же! Ну!
Шпион яростно замотал головой, будто встряхивая остатки воли и здравого смысла, с трудом поднес руки ко рту и даже зажал его на доли секунды, но тут же растянул губы в гуттаперчевой улыбке и заговорил. Говорил он трудно, то и дело останавливаясь и напрасно пытаясь справиться с неудержимым желанием говорить правду.
— Мне тогда… приказали «случайно» свести… свести одного мальчишку… Артура Уинсли-младшего… с небезызвестной Матой Хари… Да-да! С вами, Марго. Выдернули прямо из Пекина, чтобы я всего лишь устроил это знакомство! А когда человеку вроде меня… вроде меня дают такие, вроде бы, простые задания, обязательно нужно навести справки. За простыми заданиями кроются порой самые страшные секреты… Вам ли не знать… И я… Я навел справки через своих приятелей в Лондоне… в Лондоне, выяснил весьма любопытное… — Сидней Райли набрал побольше воздуха, раздул щеки, пытаясь задержать дыхание, но всего лишь отсрочил неизбежное. Воздуха хватило на минуту, ровно столько же длилось молчание, зато, выдохнув, шпион продолжил гораздо быстрее и уже без мучительных пауз. — В общем, за кое-какие услуги мисс Хари полагалась премия — некая (тогда я даже не представлял, о чем идет речь) драгоценная вещица в виде насекомого. Речь шла не то о бабочке, не то о гусенице, но это было не так уж и важно. Главное, что передать эту вещичку Мате Хари должен был молодой Артур Уинсли.
— Что? — Артур в волнении привстал, но тут же под взглядом Маргариты, больше похожим на окрик, опустился обратно в кресло.
— Гусеница или бабочка! Да! Бабочка! — Райли замахал руками, по-видимому, изображая летящее насекомое. Любой энтомолог, увидь он вдруг такую «бабочку», на всю жизнь обзавелся бы ночными кошмарами. — Какого черта, подумал тогда я? Во-первых, не так уж мадемуазель Хари не востребована, чтобы работать за побрякушки. А во-вторых, эту безделушку мог ей передать и я. Мне это доставило бы удовольствие — мадемуазель Хари мне импонировала, хоть всегда была сукой… Увы, Марго, но я не способен сейчас лгать — таково действие препарата. Меня неудержимо к вам тянет, я в вас почти влюблен и готов за вас отдать жизнь, но не проинформировать вас, что вы мразь, и когда-нибудь не без наслаждения я наверчу ваши кишки на свою трость, я тоже не могу.
— Дальше! — прервал болтливого старика Артур. — Продолжайте…
— Да, конечно, — обреченно вздохнул Райли. — Подумав, я предположил, что дело не в ней, не в Мате Хари, но в нем… Дело в Артуре Уинсли — напыщенном глупом юнце — внуке Безумного Шляпника. Не обижайтесь, Артур, но вы и были напыщенным юнцом, а вашего деда все в Лондоне за глаза называют Шляпником. Он же у вас сумасшедший. К тому же роялист и тори, а кто сейчас любит тори? И тогда я понял — если из-за маленького дурня Контора поднимает таких серьезных людей, как я и мисс Хари, то наш дурень — не дурень вовсе. У русских, кстати, по такому случаю есть замечательная поговорка: «кляча неказиста, да бечь хороша»!
— Сплошной фольклор вперемешку с трепом! Так мы и до утра не закончим, — Марго медленно достала из-за пазухи браунинг и щелкнула предохранителем. — Дальше говорить буду я. А вы, болтун этакий, просто кивайте, чтобы майор видел — я не лгу. Ясно?
— Более чем ясно! У русских и на этот счет есть поговорка…
