бросалось в глаза, может быть, из-за того, что со мной грасс был весьма вежлив, разговор вел на равных, даже несколько раз сделал комплимент.
Бердену (так его звали) до зарезу нужен был собственный маг, причем очень хороший. Сам Берден (об этом я узнал уже позже) конкурировал с грассом Построми по уровню влиятельности, но тот все время обходил Бердена. И не в последнюю очередь из-за наличия сильного мага, то есть Царнея. А тут появился человек, который легко утер нос главному магу. Ну как его не захотеть иметь рядом с собой?
Одно было плохо: в отличие от Царнея, я был грассом. В чем именно разница? А в том, что грассы подтверждают свой статус мечом, а как только начинают зарабатывать на жизнь волшбой, то их потомки теряют статус благородного господина, станут, пусть и уважаемыми и богатыми людьми, но уже в ранге свободного человека, а не грасса. Берден понимал, что юный грасс, показавший высокий уровень волшбы, вряд ли захочет поменять (пусть и в перспективе) благородство на деньги. И потому он никак не мог мне предложить перейти к нему на службу в качестве мага. А вот поинтересоваться насчет того, не хочу ли я наняться к нему в качестве офицера, можно было и попробовать. Это, правда, должность, которую обычно занимали младшие безземельные грассы, но ведь и я не был владельцем замка.
Обо мне вообще мало что знали. Однозначно, что не силетец (этого я не утаивал), приехал в тарграсство с востока, хотя внешне больше похож на грассов Кортании, что с запада граничила с Силетией. Кто мой отец, опять же никто не знал. Грасс Дартон, как я и велел, молчаливо скрывал сведения обо мне, но от этого любопытства только прибавлялось.
Отказать сразу Бердену я не решился – не хотелось нажить влиятельного врага. А согласиться на его предложение мне совсем не улыбалось. Это сейчас грасс такой вежливый, а вот как поступлю на службу, все изменится. Да и куда я без друзей? И кем Дири будет в замке Бердена? А если грасс прикажет мне что-то, что для меня неприемлемо? Нет, мне это не надо. Я вежливо поблагодарил грасса, ответив, что такое решение так быстро не принимается, да и из войска я уходить пока не намерен.
Кроме Бердена еще несколько благородных захотели со мной познакомиться. Но эти ничего не предлагали, в основном просто болтали, не забывая интересоваться, кто я и откуда. Ну и конечно, всех интересовало, что же я еще умею из магических штучек. Раскрываться было бы глупо, поэтому я больше отнекивался, сообщая, что волшба, которую я продемонстрировал на Царнее, чуть ли не единственное, что я умею делать. Кто-то верил, охладевая к моей персоне, а те, кто поумнее, задумчиво отъезжали в сторону.
Внимания к моей персоне стало уменьшаться, чему я обрадовался, да только вскоре допустил досадную ошибку. В этот день было ненастно, накрапывал прохладный дождик, все вымокли, и на привале хотелось быстрее развести костер, чтобы немного отогреться, да и горячая пища совсем не помешала бы. Но из-за дождя дрова отсырели, и кресало в руке Дири без толку выбивало искры – валежник никак не хотел разгораться. Я устал смотреть на пустые мучения пацана, остановил его бесполезный труд, и, нахватав (не без труда) энергии, преобразовал ее в огонек, которым слегка подсушил валежник, а потом его зажег. Пламя взметнулось высоко вверх.
А все из-за усталости и дрянной погоды, вот и ослабил бдительность. Когда творил волшбу, совсем ни о чем не думал, только о жарком костре. И как следствие непростительной растерянности, мою волшбу заметили находящиеся неподалеку люди, среди которых, к сожалению, оказался мелкий грасс, отличавшийся излишней болтливостью. И, как понимаете, рассказ о том, как тот самый юный грасс (то есть я) одним движением глаз разжег костер, моментально разошелся по всему лагерю. И моя персона опять оказалась в центре внимания благородных.
Понятно, что ко мне опять зачастили гости – и не только на привалах, но даже во время движения то один, то другой грасс подъезжал и затевал со мной разговор. Отвертеться было нельзя – так можно нанести и обиду – благородные люди, как-никак. Вот и приходилось слушать болтовню грассов и что-то отвечать для поддержания разговора. Впрочем, не все, что изливали мне грассы, было ерундой. Я получил и нужную информацию о стране, ее правителях и отношениях между кланами грассов.
В частности, выяснилась интересная вещь, связанная с появлением в Нантере рилийцев. Я еще раньше, когда те напали на наш городок, удивился – откуда они взялись, да так быстро? Ведь в Рилии сейчас своих проблем хватает, не зря же из Силетии туда на помощь ушли два крупных отряда, включая большую часть личных солдат тарграсса Фрейфа.
Рилийцы просто физически не могли успеть прибыть в Силетию, когда здесь началась заварушка. Значит, они появились здесь раньше. Но зачем? Грасс Хрифант (из младших благородных) оказался кладезем информации, которой он щедро со мной (и моими спутниками) поделился. Не просто так, конечно. Имел, я думаю, Хрифант какие-то виды на меня, вот и решил наладить хорошие отношения.
Оказывается, еще в конце весны из Гатилии (это главная и неприступная тюрьма в Силетии) бежал важный пленник, имевший какое-то отношение к восстанию эрграсса Верни. По слухам, бежавший был сыном одного из четырех эрграссов, что стояли во главе восставших против Фрейфа.
Пленника охраняли особо, держа его в отдельном блоке крепостной тюрьмы. Никто не видел его лица. Единственное, что знали (и то скорее догадывались) – пленник был мужского пола и был молодым.
Бежать ему помогли двое, одного из них людям Фрейфа удалось схватить. Пойманный человек покончил с собой, но перед этим удалось из него вытащить информацию, что к побегу имел отношение эрграсс Райчен, и что спасенного пленника собирались отвезти в Миртерию.
Тарграсс Фрейф отписал миртерскому правителю письмо с просьбой помочь в поимке бежавшего преступника, а из Рилии в Силетию отправили военный отряд, который недавно так некстати оказался неподалеку от
