Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
идет не так, и я думала, с этим можно покончить, если собрать их всех в одном месте. Мы могли позволить себе купить достаточно большой особняк, чтоб у всех было по крылу, а Мария-Тереза, как мне казалось, могла бы присматривать за домом. Я стремилась все объединить, но все разваливалось на куски»[75].
Несмотря на явное неудовольствие Пабло, Франсуаза подыскала, на ее взгляд, подходящий для этой цели дом: «Это был просторный особняк в районе Варенн, просто дворец по сравнению с квартирой на Гей-Люссак, тесной и, прямо скажем, ужасной. Я думала, в комфорте нам хотя бы легче станет вести нашу эксцентричную жизнь. Наверное, когда отчаиваешься, начинаешь цепляться за любую надежду. В конце концов я убедила Пабло посмотреть на дом. Он вышел и сказал, что ему не нравится архитектура»[76].
Франсуазу спасала забота о детях и работа. 1 апреля 1952 года открылась ее персональная выставка. А годом ранее крупный арт-диллер Даниэль-Анри Канвейлер, давний покупатель работ Пикассо, заключил с Франсуазой долгосрочный контракт, что позволило ей обрести финансовую независимость от Пабло. Жан Кокто оценил ее творчество так: «В живописи, – писал он, – Франсуаза использует синтаксис Пикассо, но с женской лексикой, исполненной грации. И этот синтаксис составляет остов ее творчества». После выставки правительство Франции пожелало приобрести один натюрморт, подобный этому (Чай), кисти Жило[77].
Пикассо тоже активно работал. От муниципалитета в 1952 году он получил заказ на роспись капеллы в Валлорисе. Тогда же он снова возвращается к теме распятия. Интересно, что эта серьезная философская тема появляется в творчестве Пикассо в моменты серьезного кризиса в его личной жизни. Первый раз «Распятие» в сюрреалистическом стиле было написано в 1930 году, когда он разрывался между сохранением формальных семейных отношений с Ольгой и страстной любви к Марии-Терезе. По прошествии двадцати лет на восьмом десятке Пабло снова переживал кризис в личной жизни. Работа над часовней, которая сейчас известна как Храм мира, была в том числе возможностью через творческий акт найти баланс, спокойствие и примирение. Это была физически очень трудная работа, учитывая возраст художника. Пабло работал по восемь-девять часов в день. Начал он с темы войны. Она была ему очень понятна. Пабло стал свидетелем двух мировых войн и гражданской войны в его родной Испании. А также постоянном соперничестве женщин из-за него. Композиция разместилась на оргалите 5×10 м. В работе над ней Пикассо помогал давний опыт работы в театре, когда нужно было учитывать то, что на полотно будут смотреть с большого расстояния. «Храм Мира» на противоположной стене чем-то напоминает его «Радость жизни» 1946 года. За тем исключением, что в центре не единственная, узнаваемая Франсуаза, а две обнаженные женщины. И не совсем понятно, они танцуют или борются. А у пегаса очень ярко выражены половые признаки. Центральная композиция лаконична и проста. Четверо схематически нарисованных человека разных цветов, символизирующих представителей разных рас, протягивают руки к голубю, который с легкой руки Пабло стал символом мира в 1949 году – в год рождения его последнего ребенка Паломы, названной «голубкой» в честь этого символа. Закончил работу над росписью капеллы он только в 1958 году. Тогда в его жизни действительно наступил мир. И в ней осталась одна-единственная женщина.
В год работы над Храмом мира Пикассо написал портрет Элен Пармелен – искусствоведа и художественного критика. Она поразила воображение художника объемом и цветом своих волос. Он так и называл ее – «женщина с желтыми волосами» (Портрет мадам Элен Пармелен). Муж Элен – художник Парижской школы Эдуар Пиньон участвовал в оформлении первых Авиньонских фестивалей. А Элен Пармелен издала целый ряд книг о Пабло Пикассо. Пара жила в одной из комнат над мастерской Пабло. Они стали его друзьями до самых последних дней.
В 1954 году фотограф Эдвард Куинн запечатлел большую часть «большой семьи» на Лазурном берегу. Счастливое семейство! Это было их будущее в представлении Франсуазы, но не Пикассо. Он не хотел ограничивать себя рамками семьи и выстроенных отношений. Да и Мария-Тереза не пришла в восторг от этой идеи. Она все еще претендовала на роль гораздо большую, чем человек, который будет просто «приглядывать за домом». А Франсуаза очень хотела определенности и не была готова к тому, что в этот и так широкий семейный круг близких людей войдет кто-то еще.
Пабло Пикассо. Дружба народов (война и мир). Роспись часовни в Валлорисе
Но круг расширялся, и с этим ничего нельзя было поделать.
Почти одновременно с Франсуазой, еще в 1944 году, Пикассо познакомился с молодой журналисткой Женевьевой Лапорт. Она приехала на встречу с известным художником ради интервью для журнала, чтобы узнать из первых уст смысл его непонятного для современной молодежи искусства. Обычно Пабло такие вопросы раздражали. Но сейчас он сделал исключение и ответил, так как был очарован восемнадцатилетней красавицей:
– С каких это пор художник должен растолковывать свое искусство? Они, оказывается, не понимают… А когда ты ешь устрицы, разве что-нибудь понимаешь? И что ты в это время должна понимать? Ведь картина – не математическая задачка. Картина говорит на языке искусства, она предназначена не для понимания, а для того, чтобы пробудить в душе зрителя какие-то чувства…
Пабло Пикассо. Портрет мадам Элен Пармелен. 1952. Частная коллекция
Это первое интервью, возможно, так и осталось просто интервью, а может, и нет. Но после него девушка уехала в США на целых семь лет и вернулась как раз к семидесятилетию Пабло. Тут-то страсти и разыгрались. Как бы забавно или смешно это ни выглядело, но именно в этом возрасте, осознавая неизбежный скорый закат периода донжуанства, Пабло «пустился во все тяжкие». Он часто оставлял Франсуазу одну с детьми, а сам разъезжал по Франции, проверяя, насколько еще сильны его мужские чары, и покоряя все большее количество женщин. Поэтому возвращение молодой поклонницы, которая писала стихи и могла вдумчиво поговорить об искусстве, было очень кстати. Пикассо создает ее графические портреты и коллажи. В них чувствуется невероятная легкость. Как будто они созданы студентом, переполненным жизненной энергией и большими планами на жизнь, а не всемирно известным художником семидесяти лет. Сравните с картинами, посвященными Франсуазе и детям (Франсуаза, Клод и Палома). Здесь краски мрачные, фигуры массивные. Семейная жизнь была явно в тягость. В картине «Мама и играющие дети» его семья просто превратилась в символы.
Пикассо со всеми своими детьми и Франсуазой Жило. Лазурный
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
