о своих. - Джонатан Кулак присел на неровный валун. - Твоим друзьям, если покажутся, раны не перевяжут.
- Я нелюдимый.
- Сколько времени пройдет, прежде чем тебя начнут искать?
Лучник вздохнул, окончив кашлем. - Думаю, вместе узнаем. Или ты хочешь меня отпустить?
- Может быть. Позже.
Лучник проковылял к клочку сухой травы. - Дальше я своими ногами не пройду. - Джонатан Кулак ему поверил.
Лошадиная ведьма не поднимала головы. Она снимала железные подковы с копыт мерина, одно за другим, и небрежно бросала в сторону, не следя, куда упадут.
- Эй.
Она выудила откуда-то кривой ножик и тщательно обрабатывала заднее левое копыто.
- Эй, чтоб тебя. Знаешь, что этот хрен пытался тебя застрелить?
- Да. - Рука мелькнула, когда он снова смог ее различить, нож пропал в той же загадочной прорве, откуда появился. Она с прежним прилежанием начала скоблить копыто напильником.
- Слушай, мне жаль, что вмешался. Ненавижу злить людей, спасая их чертовы жизни. Иди дальше и делай что знаешь.
- Хорошо. - Так она и сделала.
И снова он ощутил вес автомата за поясом. - Может, тебе будет интересно... скажем, почему? Может, ты узнаешь, кто хотел тебе смерти?
- Нет.
Он моргнул. - Потому что уже знаешь, или потому что тебе плевать?
Женщина отпустила ногу и перешла к другой. Напильник пропал, нож появился. - Ты болтлив.
- Я болтал бы меньше, поддержи ты свой конец долбаной беседы.
- То есть сторону?
- Что?
- Конец - это ты. - Кажется, в этом копыте она нашла что-то совсем нездоровое; появился другой нож, поменьше. - Начало и конец.
- Ну ладно. - Он махнул рукой. - Забудем, а?
- Хорошо. - Она склонила голову к плечу, потом к другому; он как-то понял, что она изучает копыто разными глазами, карим и молочно-сине-белым.
Челюсти ломило. Он скрипел зубами. - Люди так часто пытаются застрелить тебя, что ты уже утомилась? Или неуязвима для стрел?
Единственным ответом стал отстраненный кивок. Мерин задергался: ветер переменился и он, похоже, учуял кровь лучника. Она отпустила ногу, терпеливо присев рядом, словно над головой не плясали тринадцать сотен фунтов нервного боевого коня.
- Не думаете... - Лучник стал белым, даже губы. - Пока вы флиртуете, может, я прилягу?
- Ага. Давай.
Пока она утихомиривала мерина и снова поднимала ему ногу, он невольно любовался солнечными локонами в волосах, которые красиво перебирал и гладил ветер. Представилась заря, отраженная в бурной речке. Поняв, что делает, он закрыл глаза.
Флирт. Сукин сын. Лучник ведь не ошибся.
Может, всё же придется ее застрелить. Или себя.
Он присел на выступающий камень песчаного цвета, в паре локтей от раненого. Лучник лежал в траве, крепко зажмурившись. Лоб блестел потом, невзирая на весенний холод и резкий ветер. Джонатан Кулак имел изрядный опыт ранений - и получал их, и наносил сам. Он знал, что лучник лишь сегодня ощутил, на что может стать похожим остаток его жизни.
Минуту или две спустя он решил, что готов поинтересоваться историей лучника, даже если лошадиной ведьме все равно. Люди в этой части света не странствуют одни. Допрос может дать пищу для размышлений. О чем-то другом, не о длинных, элегантно-мускулистых, загорелых до бронзового оттенка бедрах, или о взгляде, способном согреть или заморозить или сразу всё. Впрочем, его разум явно был натренирован желать тепла. И погорячее.
Он потряс головой. Напомнил себе, что слишком стар и должен был уже поумнеть. - Начнем с имени.
- А я должен? - Хрипло. Как будто сейчас упадет в обморок. Кровь сочится из-под ремня. - От разговоров мне хуже.
- Я посочувствовал бы, не пытайся ты меня убить всего десять минут назад.
- Если я заговорю... - Он облизал губы. - Дашь воды?
- Я не взял с собой.
- Но сможешь найти.
Джонатан Кулак пожал плечами. Лучник не размыкал глаз, но, кажется, понял. - Слушай, тут мои лошади. При них три полных бурдюка. Пекло, возьми один себе.
- Я могу взять все.
- Прости, но ты не кажешься таким типом.
- Начнем с имени.
- Залатай меня получше. Ладно? Лучше, чем так. Дай лошадь и направь подальше, где я проведу остаток дней. А?
- Можно и так.
Он закашлялся, и кровь показалась на губах. Похоже, задето легкое. А может, укусил язык при падении. - Звучит не убедительно.
- Ты пытался меня застрелить.
- Ага. - Лучник облизнул губы, задыхаясь, и плечи дернулись, будто в рыдании. - Знакомым я известен как Таннер. Мамка зовет Геком. Гекфордом, если совсем зла.
- Мама еще жива?
- Точно. Я не такой старый. Дерьмо, она не так стара, как ты.
- Я моложе, чем выгляжу.
- Мы оба, папаша. - Он снова кашлянул. И снова кровью. - Мои похороны ее убьют.
- Ей не придется присутствовать.
Он чуть повернул голову, глаз раскрылся, чтобы увидеть выражение лица Джонатана Кулака. Никакого выражения не было. - Звучит не как обещание, что я выживу.
- Но это обещание.
- Понимаю. - Глаз вяло закрылся. Лучник отвернулся. - Что ты хочешь знать?
История Таннера была уныло знакомой: едва люди завидят нечто ценное, захотят украсть. Это ж люди.
Десять тысяч или больше лошадей в ведьмином табуне, почти все обучены ходить под седлом. Да на это можно купить солидный город. Местный воевода произвел грубые вычисления и решил, что стоит нанять человек двадцать пять или тридцать, чтобы увести лошадей, и еще шесть сотен, чтобы перегнать табун через горы, предгорья, напоить в родниках, принадлежащих другим местным владыкам. Война в округе Линкольн - с мечами, луками и магией[4].
И, как в настоящей войне в округе Линкольн, самым интересным было желание нанять киллеров.
Это делалось без всякой попытки сохранить тайну. Местный воевода, звавший себя графом Фелтейном, желал, чтобы все знали: он может купить самых отъявленных мерзавцев. Почти половина Похитителей Ведьмина Табуна происходила из округи; вторая состояла из сборища крутых ребят и готовых на всё психов под командой могущественного боевого мага, звавшегося Бенноном. Таннер был из его парней. - Я охотник. Никогда не мазал. Никогда не упускал добычу. Первый намек, что я рядом - стрела в затылок. Я словно невидимка.
- Не для меня.
- Не на тебя я охотился. Верно?
- И не надо. В следующий раз я буду не в таком благодушном настроении.
Похитители
