– Мне это не подходит, – сказал я мэтру, посмотревшему на меня с таким удивлением, как будто ему взялся возражать стул в концертном зале. – У меня простые принципы. Я сочиняю песню и исполняю в первый раз, а потом берите её себе, делайте аранжировку и пусть поёт кто хочет. По-моему, это законное право автора. Я и сам знаю, что не Муслим Магомаев, но для первого исполнения подойду.
– Я не выпущу его ни в один концертный зал! – припечатал мэтр.
– Я могу надеяться, что ЦК комсомола проследит за тем, чтобы моя песня не появилась под чужим именем? – спросил я Валентина. – Вы меня отвезёте домой или добираться самостоятельно? Деньги и ученический билет взял, так что домой попаду. Как зовут этого товарища? – Я показал пальцем на взбешенного мэтра. – Мне придётся давать немало интервью, хотелось бы поведать о нём людям. Странное отношение к молодым дарованиям.
– Ну ты и нахал! – рассмеялся сидевший в центре мужчина. – Идите за мной!
Он отвёл нас, по-видимому, в свой кабинет и куда-то позвонил. Пришлось долго ждать, пока искали какого-то Николая.
– Коля! – сказал звонивший. – У меня в кабинете один самородок, которого откопали ребята из ЦК комсомола. У него очень неплохая песня, которую он сам поёт под гитару. Нужно сделать запись и показать её в вашей передаче. По-моему, он идеально для вас подходит. Да, сейчас его привезут.
Он положил трубку на рычаг и повернулся к нам:
– Значит, сейчас едете на телецентр и просите вызвать Николая Самохина. Он проведёт на студию и послушает. Понравится песня – ваше счастье, если нет, тогда действуйте сами, у вас достаточно своих возможностей.
Когда под рукой машина, всё рядом. Сергей остановил «Волгу» на круглой площади, перед четырёхэтажным зданием с восемью здоровенными колоннами. Когда вышли из машины, я задрал голову, осматривая сваренную из труб телебашню, уходящую на большую высоту. Мы передали охране имя нужного нам человека и минут двадцать ждали, пока он к нам выйдет.
– Николай! – протянул он руку Валентину. – У вас есть с собой документы?
Личность моего провожатого проверили, а меня пропустили довеском. Николай привёл нас в помещение, которое я про себя окрестил «музыкальной студией». Напротив входа были установлены две перемещаемые камеры, а в разных местах стояли осветители, несколько столов со стульями и концертный рояль.
– Сначала послушаем номер, – сказал Николай. – Если понравится, тогда запишем. Тебя как зовут? Зайди за ширму и возьми гитару, а потом садись на любой стул и пой!
Песня ему понравилась.
– Сам написал? Класс! Не понимаю, что они в филармонии валяют дурака! Ты нигде её не пел? Вот и хорошо, будешь нашей находкой. Сначала запишем номер, а потом нашу с тобой беседу. Только сначала прикинем, о чём будем говорить. Сейчас я позову тех, кто нам нужен.
Мы освободились через час и поехали в ЦК комсомола, где меня накормили.
– Я не повезу тебя домой, – сказал мне Валентин, – Сергей сам прекрасно доставит.
– А как дела у Лисы? – спросил я. – Я не рвусь на первые полосы газет, просто интересно.
– Мы зовём её Васей, – улыбнулся он. – Ты чем-то сильно её зацепил. Читал я то, что она о тебе написала. Редактор не пропустил. Не могу, говорит, всю газету отдавать под твой очерк. Отправил ужимать объём.
– Откуда она взяла столько материала?
– Сам спросишь при случае или прочитаешь, если опубликует «Комсомолка». Вася послала свою работу туда, а для своей газеты делает сокращённый вариант. Она говорила, что ты знаешь много анекдотов…
– А сами анекдоты не приводила? – вздохнул я.
– Нет, – рассмеялся он.
– Передайте ей от меня в подарок. Редактор говорит журналисту, мол, напишите статью о том, что газета лучше телевизора. И не забудьте упомянуть главный недостаток телевизора. Журналист у него спрашивает, о каком недостатке идёт речь, а редактор ему отвечает, мол, разве можно заснуть, прикрыв лицо телевизором? Скажите, Валентин, кто был тот человек, который мне помог?
– Ты понравился Евгению Карловичу! – сказал он, подняв вверх большой палец. – Не слышал? Это сам Тикоцкий! Ладно, садись в машину.
Глава 10
Я сидел за письменным столом и смотрел на падающий снег. Его первые хлопья посыпались с неба, когда после уроков расходились по домам. Снегопад усилился, потом поднялся ветер, а сейчас за окнами мела настоящая метель, на глазах насыпая сугробы у забора. Тоскливо выл ветер, скрипели, раскачиваясь, росшие возле дома сосны, а фонаря за снегом не было видно, просвечивало лишь мутное жёлтое пятно. К вечеру начал усиливаться мороз.
На будильнике было без пяти одиннадцать. Полчаса назад я закончил всё запланированное на сегодня, но спать не хотелось. После статьи Лисы отношение ко мне сильно изменилось. Это коснулось даже родителей, только сестра и Люся общались как прежде. Всё началось с показа нашей беседы с Николаем Самохиным и моего выступления по местному телевидению. Песня понравилась, и мой номер уже без интервью показали по Центральному телевидению, программу которого у нас смотрели все, у кого были телевизоры. Наверное, эта передача помогла протолкнуть очерк Лисы в «Комсомольской правде». Одновременно вышла статья в «Пионерской правде». Я её не читал, вполне хватило «Комсомолки». Когда я взял её в руки, то понял редактора Василисы. Куда такое в «Пионерскую правду»! Очерк назывался «Человек будущего» и занимал четверть газеты. Надо отдать должное Лисе: написано было талантливо. Она опросила многих здесь, даже съездила в редакцию «Молодой гвардии» и поговорила с теми, с кем я имел дело. Эту газету читали многие, в результате меня даже соседи начали называть на вы. В классе… В нём было то же самое, пока я не сорвался и не наорал на всех. Это подействовало. Редакция заключила договор о постоянном сотрудничестве, и теперь нужно было выбрать книгу и начать её запись. Изложение истории закончил двенадцатого декабря, за день до дня рождения Иры. Отмечали его в воскресенье, а приглашение было на пять вечера. Я сначала зашёл за Люсей, а потом мы пошли к Алфёровым. У них в гостях уже были Лена со Светой и Сашка.
– Больше никого не будет, – сказала Ира, принимая подарки. – Вы были последними, так что можем садиться за стол.
– Родителей нет? – спросил я, помогая Люсе раздеться.
– Дали нам три часа и ушли к соседям, – ответила Ира. – Будете мыть руки?
Ей сделали очень хороший стол, и мы с удовольствием поели, после чего начались танцы. Девочек было в два раза больше, поэтому мне и Сашке приходилось их менять. В этот вечер Лена и Света вели себя со мной так же, как год назад, и с удовольствием танцевали. Три часа пролетели незаметно, потом вернулись родители Иры, и мы стали прощаться. На улицу вышли все вместе, кроме Ирины, которая осталась дома. Сашка со Светой сразу же ушли домой, а мы проводили Лену до подъезда и пошли гулять по дороге к школе.
– Расскажи о себе, – попросила Люся. – Я тогда мало что поняла из твоего рассказа, только то, что с миром должно было случиться что-то страшное и твоё сознание вернулось в детство.
