Как там у них сложилось дальше, я не досматривал. Самое время было, чтобы удрать, и я этой возможностью не мог не воспользоваться.
ГЛАВА 3
Наше возвращение к месту дислокации дивизии не было, надо сказать, похожим на триумфальное шествие победителей. Хотя бы потому, что Карась, которого я с большим трудом оторвал от цистерны, разучился прямо ходить и передвигаться мог исключительно на четвереньках. Правда, бегать на четвереньках у него получалось неплохо — настолько неплохо, что, подустав, я вскочил на него верхом, как на боевого коня, и остаток пути проехал в относительном комфорте. Петро ничуть не обиделся. Напротив, он так вошел в роль, что время от времени взбрыкивал и ржал.
В общем, Анна, выбежавшая встречать нас, лишь ахнула и открыла рот.
— Я так беспокоилась! — закричала она, всплескивая руками. — В городе такое началось!.. А вас все нету! Ой, товарищ Адольф, в каком вы виде…
Я оглянулся. Да… битва в самом разгаре.
Над Волынском полыхало зарево. То и дело до нас долетали тяжкие удары и яростные вопли. Когда дым немного рассеивался, в лунном свете можно было разглядеть рогатую макушку демона и снующего между рогов с резвостью аса-истребителя боевого мечника-серафима.
— Все нормально, — успокоил я Анну. — Разведрейд прошел успешно.
— Какие будут приказания? — осведомилась кикимора, старательно глядя в сторону.
Я наконец догадался спрыгнуть со своего скакуна и прикрыться шляпой. И отдал первые приказания:
— Этого иноходца немедленно в стойло!.. Тьфу, то есть на гауптвахту. Дивизия! Слушай мою команду. Готовность номер один! А мне принесите какие-нибудь штаны…
Двое леших повели под уздцы спотыкающегося Петра. Матрос пытался лягаться, протестующе ржал и пел лошадиную песню: «Кони в яблока-ах!.. Кони серы-ые!..»
И где он только ее слышал?
Подбежавший комиссар Огоньков деликатно заслонил меня от Анны и сунул в руки штаны.
— Предлагаю, — горячо зашептал он, пока я одевался, — этого несознательного, пьяного элемента лишить звания личного ординарца и понизить в пехотинцы! Позор какой-то! Мало того что ушел в самоволку, так еще и человеческий облик потерял…
— Разберемся, — пообещал я. — Который час?
— Рассвет скоро, — сказала Анна, взглянув на небо. — Луны уже не видно. Товарищ комиссар Адольф! Докладываю: дивизия готова к бою. Разрешите начинать штурм! Город Волынск будет наш!
— Трубите сбор всех частей! — приказал я.
Сборы протекали бурно. Будто грозовое небо, освещало нас зарево. Вокруг бродили встревоженные лешие, оттаптывали друг другу ноги и то и дело дрались, пытаясь самостоятельно построиться в шеренги. С булыжниками в руках метались всюду домовые. Оборотни, готовясь с первыми лучами солнца перевоплотиться из зверей в людей, возбужденно выли и щелкали зубами. Помимо всего прочего, и без того напряженную обстановку дополнительно будоражил пьяный Карась. Никак он не хотел спокойно сидеть на гауптвахте (то есть под телегой) — то и дело выбегал на пригорок, где расположился наш штаб, и, перемежая речь ржанием, взволнованно орал:
— Бр-рать приступом гор-род! Скор-рее! А то цистерны растащат! Впер-ред!
Пока я коротко обрисовывал обстановку, Анна ахала, а товарищ Огоньков хмурился и старательно конспектировал мою речь.
— Итак, — закончил я, — момент для штурма, конечно, идеальный. Барлог и Витольд усердно колошматят друг друга, а мы в это время спокойненько можем подобраться к ним поближе и открыть ураганный артиллерийский огонь…
— Нежелательно было бы артиллерией, — внес предложение Огоньков. — Все-таки лучше сначала эвакуировать мирных жителей.
— Пр-равильна! Нельзя артиллерией! — снова возникла на пригорке фигура матроса. — Там же стратегически ценные трофеи в виде цистерн! Пр-редлагаю эвакуировать цистерны! Аи, отпустите, псы!..
— Но с другой стороны, — продолжал я, стараясь не обращать внимания на дикие крики, с которыми матрос отбивался от настигшего его конвоя, — рано утром из города должен выехать гонец с секретным пакетом для Барона. Как утверждал сам Черный Барон, в пакете находится нечто очень важное для него. Вот бы этого гонца перехватить!
— И допросить с пристрастием, —добавил Огоньков. — Он ведь наверняка знает точное местонахождение Барона. Мы бы тогда одним махом покончили с этой сволочью!
— Мало у нас войска, — задумчиво выговорила Анна. — На битву с Барлогом и этим серафимом нужно двинуть полным составом. А кто тогда будет оцеплять город и ловить гонца?
— Пр-равильна! — заорал выскользнувший из рук леших Петре — Гонца! Гонца надо послать с ведр-ром! Пущай он потихоньку нам хотя бы ведро н-национа-лизирует!
— Немедленно прекратите безобразие, товарищ! — вскочил Огоньков. — Какой пример вы подаете подопечным!
Сведения о стратегических трофеях и впрямь запали глубоко в душу лешим, пытавшимся урезонить моего ординарца. Они и вовсе теперь не сдерживали Карася, а только переглядывались, чесали косматые затылки и высказывались между собой в том смысле, что действительно неплохо было бы отбить пару цистерн у противника.
Ну я разозлился!
— Все под трибунал пойдете! — закричал я. — Невзирая на рабоче-крестьянское происхождение!
— Успокойтесь, товарищ комиссар командир дивизии Адольф, — ласково попросила Анна, — Я сама их урезоню. Смирна-а! — гаркнула она. — Арестованного под руки принять! На гауптвахту сопроводить! И охранять до дальнейших распоряжений!
Лешие тряхнули башками, подхватили брыкающегося Карася и скрылись.
— Так какими же будут наши дальнейшие действия? — снова смягчив голос до медовой сладости, обратилась она ко мне.
Я вздохнул. Гонец, конечно, гонцом, но и с Барлогом нужно что-то решать. И с Витольдом. Если их вовремя не остановить, они нам еще устроят. Допустим, в битве победил Барлог. Сбрасываем со счетов надоедливого серафима и неторопливо занимаем город. Повязать перепившихся офицеров ничего не стоит, но что мы будем делать ночью, когда распаленный сражением демон снова выйдет патрулировать улицы? Или другой вариант: Витольд укокошил Барлога. И открывает на меня сезон охоты. Еще лучше. Нет, товарищи…
— Нет, товарищи, — сказал я. — Выступаем немедленно. Пока не выглянуло солнце и оборотни из боевой кавалерии не превратились в стайку безобидных граждан. Пока лешие, домовые и прочие воины не утратили боевой дух. Демон и серафим заняты друг другом, вот мы на них неожиданно и нападем. Если управимся к утру, тут же займемся оцеплением города и вылавливанием гонца.
— А если не управимся? — поинтересовался Огоньков.
Я осекся. Но Анна меня выручила.
— Управимся, конечно, — сказала она. — А вам, товарищ комиссар Огоньков, стыдно проявлять упадническое настроение!
— Я пытаюсь рассуждать разумно, — обиженно забубнил Огоньков, — Ну правда, что будет, если эти… прислужник буржуазии и феодальный мракобес… не слишком уж покалечили друг друга? А вдруг они помирятся? И сообща набросятся на нас.
