я бы приняла с уважением и пониманием, то этот показушный финт больно ударил по моему самолюбию. Поведение Державина кричало: я позволил тебе выиграть!
Под порывами эмоций я сорвалась к Шаповаловой — очень хотелось, чтобы она попалась под горячую руку. Боевое и воинственное настроение благодаря клоунаде Максима отлично подходило для разговора с Ксенией Львовной. Я знала, где находится её салон и надеялась, что в нём либо встречу её саму, либо разузнаю её домашний адрес. Её телефон был вне зоны доступа сети, так что личное посещение оказалось единственным вариантом.
Меня ждало разочарование: мастера к моему неудовольствию посетовали, что Шаповалова отбыла в отпуск заграницу и вернется не раньше, чем через две недели.
— Будто чувствовала, что я по её душу еду, — хмыкнула я.
Прогуливаясь по Олимпийской набережной, я вновь обрела самообладание. Лёшка, с которым я трещала по видеосвязи уже битый час, смог поднять моё настроение до отметки «улыбаемся и машем». Отчего-то я не стала делиться с ним историей о моем реванше с Максимом. Знала: не одобрит. Начнет подтрунивать или того хуже вздумает самостоятельно поквитаться с Державиным в отместку за мою обиду. Он не хуже старшего братца стоял на страже моего душевного спокойствия.
Не будь он таким бабником, я бы может и правда задумалась, что его забота обо мне неспроста. Но многочисленные спасательные операции, направленные на избавление друга от очередной фифы, напрочь уничтожали любую мысль об амурных планах Алексея в отношения меня любимой.
В отель я вернулась ближе к позднему вечеру — не будь в нём мои вещи, ещё днём бы села на ближайший автобус или «Ласточку» до Краснодара. Видеть Максима сейчас означало вновь всколыхнуть приобретенную сегодня обиду.
Прежде чем вернуться на ночёвку в номер, зашла в лобби-бар на первом этаже отеля — жутко захотелось свежевыжатого апельсинового сока. Попросив бармена исполнить мою маленькую слабость, повернулась спиной к барной стойке и принялась разглядывать яркие постеры на противоположной стене. Минималистичный интерьер украшали абстрактные изображения: яркая геометрия на удивление не раздражала взгляд, и я с удовольствием рассматривала картинку за картинкой.
До тех пор, пока не наткнулась на Державина. Он занял столик под постером с десятком разноцветных глаз и губ, раскиданных по полотну в хаотичном порядке. Я бы не заметила его, но именно в момент моего созерцания он решил привстать, тем самым заслоняя постер своей внушительной фигурой.
— Друг, повтори, — едва связно окликнул он бармена и вновь умостился на кресле.
Державин пил.
— Ваш сок, — я обернулась к барной стойке и, поблагодарив, забрала напиток. Бармен же подошёл к столику, занятому Максимом, и, забрав пустой стеклянный графин, поставил стакан, заполненный янтарной жидкостью.
Такой шанс я не могла проворонить.
Сделав небольшой глоток, зажмурилась от удовольствия, наслаждаясь лёгкой горчинкой, и шагнула к Державину. Он, будто не замечая меня, залип в экран смартфона.
— Пожалел, что поддался? — издевательски протянула я, привлекая его внимание. — Решил нажраться с неудачи?
Максим оторвался от своего занятия и расфокусированным взглядом уставился на меня — всего лишь на секунду, и тут же вернулся к телефону.
— Отстань, Солнцева, — безразлично отозвался он.
Я нахмурилась и села за соседнее кресло, напротив Державина. Это ли тот Максим, что днём показал мне моё место?! Тот Максим, что готов препираться со мной день и ночь? Он никогда не терял самоконтроль, а сейчас, как побитая собака. Мне было неприятно это осознавать, но в глубине души промелькнуло беспокойство, которое я тут же поспешила спрятать за язвительной фразочкой:
— Мистер Невозмутимость потерял контроль?
— А что ты знаешь о контроле, девочка? — он вновь на краткую долю мгновения удостоил меня взглядом.
— Расскажи мне, — хмыкнула я, готовясь к интереснейшей беседе.
— Рассказать что? — раздражённо ответил Максим.
Я прищурилась. Дело и правда нечисто.
— Не сказать, что я волнуюсь за тебя, Максим, но с тобой что-то не так.
— А тебе какое дело? — буркнул он.
— Ну раз так… — фыркнула я, поднимаясь с кресла и явно выказывая намерение оставить его в одиночестве.
— Подожди! — одёрнул меня Державин и, пристально глядя меня в глаза, вдруг задал вопрос: — Скажи мне честно. К чему весь этот твой пафос?
— Пафос? — удивленно вскинула бровь я, совершенно не понимая, что сейчас происходило. Пьяные бредни? Попытка замять ситуацию на треке?
— Да, пафос. Ты же девушка, которая… а, впрочем, неважно, — вдруг отмахнулся он от меня и закинул в себя стакан с виски.
— Что? — я окончательно поставлена в тупик его поведением.
Вместо ответа Державин махнул бармену и, пошатываясь, пошёл на выход из лобби-бара. Будто не он только что разговаривал со мной — будто я пустое место! Впрочем, чему я удивляюсь?
Раздраженно допив сок, я оставила стакан на столе и направилась в свой номер, собираясь сделать вид, что ничего не произошло, и просто забыть обо всей этой странной ситуации. Правда кого я обманывала?
Поднимаясь на лифте, поймала себя на мысли, что пытаюсь понять, что имел в виду Державин. Просто так отпустить произошедшее не давало чувство… ответственности? Нам ещё завтра домой возвращаться, а он нажрался чуть ли не до синих соплей.
В коридоре меня ждал сюрприз.
— Это не твой номер, — заметила я, глядя, как Максим ломится в мою дверь, прикладывая электронную карту к считывателю. Тот не реагировал и под раздачу попала ручка, которую он принялся усиленно дёргать.
— Прости, — буркнул он и переместился к соседней двери. На этот раз карта сработала.
Я молча наблюдала, как он открыл дверь, и вошла вслед за ним.
— Ну, рассказывай, — сказала я, встав в узком коридоре и скрестив руки на груди.
Максим сел на кровать и уставился на меня плавающим пьяным взглядом.
— Да дуры вы, бабы! — икнув, мрачно изрёк он, будто делая мне одолжение.
— Чего? — вскинув бровь, удивилась я, удостоверяясь в сделанном мгновением раньше выводе: он не придуривается, у всегда невозмутимого Державина действительно что-то случилось. Что-то, что заставило его потерять контроль над собой и банально нажраться.
— Ох, как бы ты не пожалела потом, Солнцева, — едва слышно вздохнула я и, сев рядом с Максимом, уже громко произнесла: — Расскажи мне, что случилось.
Находясь так рядом, я могла почувствовать амбре виски и его парфюма — странно, но сильного отвращения от этого запаха я не испытывала. В отличие от ситуаций с Лёшкой, когда я была вынуждена чуть ли не задерживать дыхание, когда он в усмерть напивался в клубах.
— Знаешь, Жень, — негромко начал Максим, — ты удивительная. Ты не поддаёшься на мои уловки.
— Что? — растерялась я.
— Что-что? — невесело усмехнулся он, уставившись на
