Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
велик.
Наступило молчание. Леонид кусал губы, он явно получил от этого разговора меньше, чем ожидал, но достаточно для того, чтобы вопрос продолжал его мучить. Колесницын оставил в покое шевелюру, и волосы, предоставленные себе, начали постепенно сползать с холма головы, сильно омрачая облик своего хозяина. Вадик неожиданно занялся своими ногтями, как всякий дельный человек, он уделял им немало внимания.
– У них там вроде секты, такая дурная религия. Куча народу по всей стране верит в эту гору. В Голос Неба. Иногда вполне серьезные дядьки, со степенями. Но больше технари. Археологи вообще по природе циничней. А инженер, как ни странно, верит в чудеса. Настроили срубов, живут, раз в год у них такие наплывы бывают. По тыще человек. Верят, что в один момент кто-то к ним туда прилетит и бесплатно нальет вечного портвейна. И заберет отсюда.
– Куда заберет?
– Этого я не знаю. Да они и сами не очень знают, только верят, что заберут. И пытаются вычислить, когда же он, этот Голос Неба, заговорит. Считается, что на этой доске все и написано, и осталось ждать им совсем немного. Надо только собрать все осколки вместе, тогда тайна откроется.
– Спасибо, – сказал Леонид, пряча камень.
Вадик посмотрел на него неожиданно прозрачным взглядом.
– А вдруг они правы?
– Спасибо, Саня, – обратился не к нему, но к Колесницыну гость.
– Помог? – спросил тот.
– Черт его знает.
– Значит, все-таки помог.
– Надо бежать.
– А идея номер два?
– За рулем.
– Ты что, машину купил?
– С водителем.
Они вышли к «народу».
Веселье было в разгаре.
Арамис рассказывал, как удаляли аденому предстательной железы в Древнем Египте. Вероника слушала, сняв очки. Рассказ был интересный.
– Вероника, нам пора.
Короткая, не слишком бурная сцена расставания. Напоследок Арамис бросил свою последнюю шутку, видимо, имеющую самый большой успех у женщин:
– Вероника, выходите замуж за археолога. Чем старше вы будете становиться, тем он больше будет уделять вам внимания.
– Я вас провожу, – сказал все еще мокрый начальник.
Все трое двинулись к выходу.
Из кабинета вышел опустошенный лекцией Вадик и поинтересовался, почему ушла Филимонова.
Когда друзья обнимались на дорожку, Вероника спросила Колесницына, кто такая эта Филимонова.
Он пожал могучими археологическими плечами.
– Не знаю. И никто не знает. И он, когда протрезвеет, не помнит о ней.
17
– Можно вас на минутку? – сказал Аникеев.
Я вышел вслед за ним, искренне удивляясь тому, что для допроса вызывают меня, а не Марусю. Но слишком уж задумываться на эту тему я не стал. Если в таком поведении майора заключается какая-то профессиональная хитрость, мне ее все равно не понять.
Вышли на веранду.
По приглашению Аникеева (он уже ведет себя здесь как хозяин, что, впрочем, естественно) сели в кресла. Я старался не смотреть в его сторону. Я радовался возможности этого не делать. Так расстреливаемый радуется мешку, надеваемому ему на голову.
Пауза затягивалась.
Пауза становилась невыносимой. Уместно ли мне прервать ее каким-нибудь вопросом?
Каким?
Например, таким: а где же Шевяков?
В самом деле, где?
Удивительным было то, что я не обратил внимания на его отсутствие в первый же момент своего появления на веранде. В данный конкретный момент не было более важного персонажа в драме моих личных обстоятельств. А я весь внутри себя, я близок к состоянию эмоционального коллапса. Это несомненно опасно, с этим надо что-то делать.
Если уже не поздно.
Все, майор заговорил.
– Вы не могли бы попросить эту девушку, Марусю, чтобы она приготовила нам чай? Как-то сыро, вы не находите?
С тем, что на улице сыро, я согласился.
А вот чай!
Что это такое?! А, это он осторожно, не напрямую проверяет, прощупывает, каково состояние Маруси! Хотя чего ему прощупывать? Он может приказать ей явиться сюда на веранду, и все.
– Она не может приготовить чай!
Сказав эту безумную по своей смелости фразу, я посмотрел на Аникеева. Он выглядел очень удивленным.
– Почему? Я не настаиваю, я просто подумал, что если она обычно…
– Вы думали, что она прислуга здесь, а она дочь. – Я дерзил, как преступник, который знает, что будет повешен вне зависимости от его поведения.
Аникеев, извиняясь, поднял руки. Мне этого не хватило, и я добавил:
– К тому же она спит. Очень намаялась за день. И нервные перегрузки тоже. Кроме того, не надо забывать, что она совсем недавно потеряла отца.
Майор кивал, показывая, что ничто человеческое не чуждо представителям его организации. Потом он посмотрел в свой неизменный блокнот и сказал:
– Не возражаете, если я вам задам несколько вопросов?
В другое время мне бы его тон понравился. В нем слышалось искреннее участие по отношению к преданному, работящему секретарю, совсем недавно потерявшему своего шефа.
Я кивнул.
– Хотелось бы узнать, почему вы полчаса назад так яростно преследовали по улицам поселка Шевякова Евгения.
У меня чуть было не сорвалось с языка, что преследовал я не Шевякова Евгения, а Филина Леонида. Но я удержался. Ничего не сказал. Но раз ничего не сказал, следовательно, промолчал.
Тупым концом шариковой ручки майор постучал в центр блокнота.
– Я так и знал.
– Что вы имеете в виду?
– Я знал, что вы не будете отвечать. На этой даче происходит много всего необъяснимого. Вы были пожалуй что единственным человеком, поведение которого казалось мне понятным и естественным, слова которого казались мне внятными и лишенными второго дна. Теперь и вы туда же!
В голосе майора слышалась отчетливая горечь.
– Ну как вы не хотите понять, что это ненормально, когда взрослый образованный человек ни с того ни с сего кидается в погоню за кем-то. Возникает естественный вопрос, почему он это сделал.
Я изо всех сил молчал, чувствуя, что это молчание в мою пользу.
– За что вы вдруг возненавидели Шевякова?
Пришлось отделываться вздохом.
– А хотите знать, как сам Шевяков объясняет ваш поступок, хотите?
Еще бы. Любопытно было очень, но я и в этот раз счел более разумным промолчать.
– Он заявил, что вы гнались за ним с целью отомстить за смерть своего любимого научного руководителя Модеста Анатольевича Петухова.
– Отомстить?!
Аникеев кивнул.
– Он хочет сказать, что я…
– Нет, он хочет сказать, что он убил академика и вашего научного руководителя, а вы бросились на него, чтобы отомстить ему за это.
18
– Нам не пора наведаться к дому журналистов?
Вероника посмотрела на часы.
– Мало еще убили времени. Есть еще один абсолютно никому не нужный час.
Леонид полез во внутренний карман куртки, достал пухлую, растрепанную записную книжку.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
