экипаж. И тут меня осенило.
Дёрнув за колокольчик для вызова прислуги, я села за стол и сложила перед собой руки. Моя служанка явилась быстро. Дождавшись, пока закроется дверь, я приказала:
– Раздевайся.
– Ч-что вы имеете в виду, госпожа? – потерянно спросила девушка.
Я поморщилась. Как некстати сейчас была эта робость.
– Снимай одежду. Хотя нет, сначала сбегай за своим дорожным плащом. Я должна явиться к лекарю лично и я это сделаю. А, чтобы выйти, воспользуюсь твоим платьем. Тебе-то дом покидать не запрещали.
– Но господин накажет Вас! И меня тоже, – воскликнула девушка.
– Не накажет, если не узнает, – отрезала я и нахмурилась. – Быстрее!
Едва слышно всхлипнув, служанка скрылась за дверью. В ожидании её возвращения я принялась расшнуровывать длинную юбку, молясь лишь, чтобы всё прошло как надо.
Из дома выскользнула всего через четверть часа, прикрывая голову платком и глядя в землю. Сердце колотилось меж рёбер, как бешеное. С трудом взяв себя в руки, пошла по улице. В одежде служанки я чувствовала себя беспомощнее обычного: казалось, что каждый видит мою неуклюжую ложь, а те, кто ещё не заметил, просто жаждут толкнуть, обругать, сцапать за юбку или посвистеть вслед. К нужному дому подошла с облегчением – хоть большая часть моих страхов и была надуманной, всё же мне было не по себе.
К лекарю пустили только с чёрного входа, что оказалось кстати – не привлекло внимания. Совсем скоро пригласили внутрь. Лекарь Василий, славившийся своим мастерством так же, как скрытностью, вышел в широкополой шляпе и закрывавшей лицо маске. Остановился так, чтобы из всех пришедших просителей его слышала только я.
– Так это Вы просили сделать вам сильный яд? – глухим, чуть дрогнувшим голосом спросил он.
Странное чувство, будто мы уже встречались, кольнуло мысли, но я только отмахнулась.
– Да. Вы отдадите мне то, что я просила?
Лекарь, замешкавшись, слабо кивнул.
– Возможно. Кого собираетесь отравить?
Я нахмурилась. Что за бестактный вопрос? И ещё это сомнение в голосе… Разве служанка не отдала ему задаток вперёд?
– Не думаю, что это Вас касается, – произнесла сдержанно.
Жена-отравительница. Если правда вскроется, мне конец. А какие будут заголовки в газетах! Кажется, придётся доплатить ему за молчание. Неужели встреча была назначена ради этого?
Лекарь нервно, тонко хохотнул.
– Боюсь, именно меня это и касается. В конце концов, – он замялся, – в конце концов это я его Вам продаю.
Что-то было не так. Это чувство не заглушали ни мысли, ни планы. Я шагнула вперёд и, плохо понимая, что делаю, протянула руку к маске. Лекарь отшатнулся. Не обращая на это внимания, я прикоснулась пальцами к бумаге и, не встречая уже сопротивления, сняла фальшивое лицо.
На меня взглянули напряжённые, внимательные женские глаза. Со знакомым выражением обежали взглядом моё лицо. Тонкие губы улыбнулись приветственно и горько.
Посетители зароптали. Один за другим они замечали женщину в мужской лекарской одежде, открыто стоящую перед всеми. Это было неслыханно. Это попирало все их представления о слабом поле, вызывало боязливый и гневный трепет, ведь простая женщина не смогла бы лечить людей так, как это делали мужчины. Никаким честным способом она не познала бы этого сложного искусства. Объяснение могло быть лишь одно, и оно уже виднелось в глазах людей отсветами очищающего душу пламени. Схватив принца за руку, я почти втолкнула его обратно в кабинет.
– Что ты наделала! – в сердцах воскликнула я, закрывая дверь. Василий, точнее Василиса вопросительно подняла брови. – Если уж выбрала путь лжи, нужно скрываться до конца. Они тебя растерзают.
– Но это ты сняла маску, – напомнила лекарка и отбросила ненужную уже шляпу в сторону.
Я замолчала. Возразить было нечего.
– Так кого ты хотела отравить? – спокойно, будто ничего не произошло, спросила лекарка.
Снова взглянув на неё, я заметила в женских руках склянку. Женщина улыбалась.
– Мужа, – ответила я нехотя.
Теперь это всё казалось неважным.
– Он измывался надо мной несколько месяцев подряд. Даже сюда я бежала тайком. Собиралась покончить с этим.
– Вот как. – Бывший принц усмехнулась. Протянула мне склянку. – Тогда возьми. Я всегда ухожу первой. Пока толпа договорится до того, что я оказалась ведьмой, пока соберёт суд и разведёт костёр, успеешь закончить.
Я отшатнулась и прижала руки к груди. Горько хохотнула.
– Не нужна мне твоя жертва, – город ответила своему проклятию. – Да и какой теперь в этом смысл? Я хотела спасти себе жизнь, сейчас же она оборвётся с минуты на минуту.
– А как же месть? – тихо спросила женщина. – Ты должна в ней понимать больше, чем я. Кроме того, неужели ты думаешь, что он не женится снова?
Я вздрогнула. Мысль явственно прошила голову, причиняя боль. Неужели ещё кому-то достанется это чудовище? Я прикрыла глаза. Конечно, не в моих правилах строить из себя благородную. Какое мне дело, что будет после меня и кому придётся страдать? Но позволить этому садисту пережить меня? Нет уж.
– Хорошо, – вздохнула я, забирая яд. Болезненно посмотрела на принца. – Значит, оставить тебя умирать в одиночестве? Бросить на растерзание толпе?
– Тебя это беспокоит? – приподняла она тонкие брови.
Я постояла несколько мгновений, глядя на неё. Медленно покачала головой. Улыбнулась.
– Нисколько.
И, ничего больше не сказав, вышла в полную недовольных голосов комнату.
Жадные руки потянулись ко мне, свидетельнице, а может, и сообщнице, со всех сторон. Уворачиваясь, я побежала прочь, скрывая лицо. Вдогонку мне нёсся раскатистый рокот, и от него трепетало сердце. Вылетев в звенящий холод улицы, я понеслась переулками, прижимая концы платка к груди. Склянка прыгала в кармане, но не выпадала из надёжных объятий ткани. Запыхавшаяся и растрёпанная, я вылетела к чёрному входу мужниного дома и проскользнула внутрь. Остановилась, переводя дыхание.
На моё счастье, он ещё не вернулся. Я успела переодеться, привести себя в порядок и отдать приказ готовить ужин. Пока на меня не смотрели, достала из одежды пузырёк и неожиданно твёрдой рукой вылила яд в вино. Тот растворился, не оставив в густом напитке и следа. Вернувшись к себе, я опустилась в кресло, оглушённая и ослабевшая. Всё навалившееся – встреча с принцем, покушение на супруга, беготня по улицам в личине служанки – лишили меня привычной уверенности. Подперев рукой голову, я осталась в кресле ждать его возвращения.
Муж приехал скоро, хмурый и молчаливый. Мы вместе сели за длинный обеденный стол. Весь ужин я прислуживала мужчине, всеми силами скрывая волнение. Наконец, обглодав утиное крыло, он задумчиво посмотрел на меня.
– Знаешь ли ты, милая, лекаря Василия?
Я еле сдержала дрожь и повела плечом.
– Слышала о нём.
– Сегодня его сожгли. Лекарь оказался
