издание Кордье, в котором воспроизведен французский перевод Жана Ле Лонга (Н. Cordier, Les voyages en Asie, 1891).
В основу настоящего русского перевода положен текст издания “Cathay and the Way Thither”. В переводе в фигурных скобках даны основные разночтения[156].
Повествование Одорико оказало большое влияние на европейскую географическую литературу позднего средневековья. В значительной степени на нем основывались в XIV—XV вв. составители карт мира; знаменитая Каталонская карта 1375 г. и карты венецианца Фра Мауро впитали в себя топонимику Одорико. На материалы повествования Одорико опирался плагиатор и мистификатор Жан де Бургонь, который, прикрывшись именем английского кавалера сэра Джона Мандевиля, пустил в оборот записки о своем мнимом путешествии в страны Востока.
Джованни Мариньолли и его миссия в страны Востока
Сарай и Алмалык. Миссия в Золотую орду и Чагатайский улус. Пятнадцатилетнее путешествие Джованни Мариньолли на Дальний Восток (1338—1353) — последнее географическое предприятие века торгово-миссионерской деятельности европейцев в странах Востока. Он покинул Европу в пору наибольшего расцвета системы транзитных связей между Западом и Востоком и возвратился туда в годы ее окончательного распада.
Как раз тогда, когда Мариньолли начинал свое путешествие, его земляк Пеголотти завершал свою “Практику торговли” — торговое евангелие XIV в. Подытожив опыт генуэзских, венецианских, пизанских, флорентийских купцов и орденских миссионеров, Пеголотти дал путеводные указания на будущие времена. При этом, как мы отмечали выше, он особое внимание уделил торговой дороге Тана — Сарай — Ургенч — Ханбалык, сквозной магистрали, которая вела в Китай через земли Золотой орды и Чагатайского улуса.
Обстановка на этой трансазиатской магистрали сложилась в 20—30-х годах XIV в. чрезвычайно благоприятно для международной торговли. В значительной мере это было вызвано быстрым, хотя и весьма кратковременным подъемом Золотой орды. С XIV в. там начался подъем производительных сил. Ко времени правления хана Узбека (1312—1340) государственные и общественные порядки оформились в стройную военно-феодальную систему. Сарай Бату и Сарай Берке стали крупными и богатыми ремесленно-торговыми центрами[157].
Хан Узбек, которому на короткий срок удалось преодолеть центробежные тенденции оседлой и кочевой знати золотоордынского улуса, всемерно поощрял местную и транзитную торговлю. Будучи мусульманином, хан Узбек тем не менее покровительствовал христианским купцам и их неизменным компаньонам в коричневых и белых одеждах францисканского и доминиканского орденов.
Иоанн XXII недаром писал в 1318 г., что хан Узбек “не без наития, внушенного ему господом, и отдавая дань уважения Христу Спасителю, предоставил привилегии христианам”[158]. Надо полагать, что это было совместное наитие Аллаха и христианского бога-отца, случай редкий, но отнюдь не невозможный, коль скоро дело касалось приумножения ханских барышей.
Для генуэзских купцов и орденских миссионеров Золотая орда стала обетованной землей. В 1336 г. францисканец Элемозина писал, что в Золотой орде “насаждена истинная церковь и здесь братья минориты учредили свои убежища в десяти местах: пять из них в городах, пять в боевых станах и в пастушеских таборах татарских... И среди татар, которые пасут свои стада, эти пять убежищ помещаются в войлочных юртах и передвигаются с места на место, по мере того как перекочевывают татары со стоянки на стоянку”[159]. Опорные базы францисканцев возникли во всех узловых пунктах караванных дорог золотоордынского улуса — в Матреге (Тамани), Темрюке, Тане, Увеке, Новом Сарае, Астрахани, Ургенче. В Старом Сарае у францисканцев кроме монастыря и подворья в самом городе было еще убежище в его окрестностях.
В 20-х годах XIV в. епископ Кафы Джироламо и дипломатический агент Авиньона, францисканец Илья Венгерец, постоянно ездили в столицу хана Узбека Новый Сарай, выполняя различные поручения курии.
Несколько сложнее обстояло дело в Чагатайском улусе. Обстановка там была менее устойчивой, различные феодальные группировки Мавераннахра и Семиречья постоянно враждовали друг с другом, и в Алмалыке, “почти столице” улуса, то и дело происходили дворцовые перевороты. Однако после успешной миссии Томмазо Мангазолы и здесь орденские миссии постепенно укоренялись.
При хане Дженкиши (1334—1338) Алмалык стал центром миссионерской деятельности в Средней Азии. “Возможно, Карасмон и Юханан, видимо несториане, пожертвовали в пользу назначенного папой епископа большое имение около Алмалыка, где была выстроена прекрасная церковь. Скоро после этого мы видим в Алмалыке епископа Ришара из Бургундии, монахов Франциска и Раймунда Руфа из Алессандрии, священника Пасхалия из Испании, братьев-мирян Петра из Прованса и Лоренцо из Алессандрии. Им удалось вылечить хана, за что он позволил крестить его семилетнего сына, который наречен был Иоанном. Пасхалий в 1338 г. за пять месяцев проехал из Куня Ургенча в Алмалык”[160]. Однако Алмалык лежал в самом центре внутренних смут и в 1339 г. последствия одного из таких потрясений миссионеры испытали на себе. Один из претендентов на чагатайский престол, потомок Угедея, Али-Султан, сверг и убил хана Дженкиши. Во время резни, которой сопровождался этот переворот, погибла вся алмалыкская миссия во главе с епископом Ришаром. Пасхалий незадолго до своей гибели отправил в Европу письмо, в котором содержались очень интересные сведения о Поволжье, Кавказе, закаспийских землях, Мавераннахре и Семиречье[161]. Катастрофа 1339 г. сколько-нибудь длительных последствий, однако, не имела. Али-Султан вскоре был устранен, и Мариньолли, который посетил Алмалык год спустя, восстановил здесь христианскую колонию. К 30-м годам XIV в. относятся и попытки наладить постоянные связи между Ханбалыком и Авиньоном, предпринятые папской курией и двором великих ханов. После смерти Монтекорвино Иоанн XXII направил в Ханбалык нового архиепископа, Николая. Николай, однако, до Китая не добрался, хотя и побывал в Чагатайском улусе, где был хорошо принят ханом Дженкиши.
В 1336 г. из Ханбалыка отправлено было большое посольство к папе во главе с неким Андреем “франком”[162]. Посольство везло, в Европу письма от великого хана и от аланских вождей-христиан. Аланы, народ родственный осетинам, в XIII в. жили в Закаспийских степях. Монгольское завоевание переместило и рассеяло их, а в конце XIII в. аланская колония возникла в самом Ханбалыке, где воины-аланы составляли особое подразделение дворцовой гвардии Хубилая. Среди китайских аланов успешно проповедовал Монтекорвино, и аланские вожди, очевидно, были инициаторами дипломатической миссии 1336 г.
Великий хан писал папе, что цель посольства Андрея и пятнадцати его спутников, отправляемых “за семь морей, в землю франков, где заходит солнце”, — установить связи с главой христианского мира и передать папе просьбу о назначении в Ханбалык постоянного представителя курии[163].
31 мая 1338 г. посольство великого хана прибыло в Авиньон и было принято папой Бенедиктом XII (1334—1342). В соответствии с пожеланиями великого хана Бенедикт XII направил в Ханбалык миссию, во главе
