Если его целью было отвлечь её внимание от насущных горестей, то Ник с лёгкостью её достиг. Элис отвлеклась. Так отвлеклась, что весь следующий день то и дело возвращалась к его словам.
Если раньше ей казалось, что это она позволяет Нику войти в их жизнь, то теперь оказалось, что и он радостно распахнул двери своей — для неё и Лукаса.
Какова была его жизнь? Что она знала о ней? Что знала о самом Нике? Кто он, чем занимается? Что любит, что терпеть не может? Только ли усталостью объяснялось её согласие поехать в его дом, или же она желала посмотреть, как устроен изнутри мир Николаса Холанда.
Да, фамилию его она знала благодаря Мэри, но на этом всё. Как-то не приходило в голову погуглить его имя, а стоило. Потому что, когда, закрывшись в туалете в палате сына, Элис это сделала, поисковая страничка выкинула больше тысячи ссылок и столько же фотографий.
Николас Холанд, тридцать семь лет, вице-президент компьютерного гиганта «Неотек» — «гений, филантроп, плейбой, миллионер». Почти Тони Старк. Только симпатичнее. На её вкус намного симпатичнее.
Прочтя несколько статей, Элис растерялась. Она едва перестала бояться Мэтта за его масштабность, как на её голову свалился не менее масштабный Ник. Понятно, что их с Лукасом жизнь теперь изменится, но готова ли она к этим изменениям?
И напрасно жать ответа на этот вопрос у цедящей по капле кофе старой кофеварки.
Глава 20Следующая ночь обещала стать такой же бессонной, как и предыдущая, хотя и проводила её Элис не на диване в медицинской палате. Ей была предоставлена одна из гостевых комнат с отдельной ванной и огромной кроватью, застеленной новым, хрустящим бельём, но сон всё равно не шёл. Происходило это вовсе не по причине присутствия в доме мужчины, к которому она испытывала влечение, и не из-за самого влечения, а из-за этого дома. Вернее, того впечатления, что он на неё произвёл.
Нет, всё казалось очень даже пристойно. После того, как они поужинали, Ник провёл для неё экскурсию. Сначала по первому этажу, потом повёл в подвал, где был оборудован домашний кинотеатр, спортзал с бассейном и зона спа. В одной из гостиной на первом этаже она заметила бильярдный стол, а во второй — покерный. Там же находился большой зеркальный шкаф с напитками и барная стойка, завешанная светящимися в ярком свете хрустальными бокалами. Рядом с ней — узкая дверца, ведущая в прохладную комнату, где в специальных шкафах хранились бутылки с вином и отдельно — сейф для сигар. Электронный, с датчиком температуры.
В детстве она видела нечто подобное у одного из своих дядюшек. Тот специально пригласил родственников, чтобы похвастать приобретением. Отец тогда назвал это «вопиющим расточительством». Джакомо Манфреди ни то что сигары — сигареты в руках не держал, считая данную привычку признаком недалёкого ума и лени.
У Эдди большой стаж курильщика. Дурак и лентяй вряд ли дослужился бы до звания капитана. И всё же сигарный шкаф Николаса произвёл на Элис почти то же впечатление, что и на её отца.
Не дом, а логово сибарита. Неважно, что пашущего, как Джепетто (отец Пиноккио — итальянский аналог папы Карло — прим. автора).
Странное дело: чем больше Элис узнавала Ника, тем больше он от неё отдалялся. Делался недосягаемым через сигарные шкафы и дорогие клиники.
Уверенности в себе у неё всегда было в достатке, и всё же Элис вынуждена признать, что не сможет соответствовать Николасу Холланду. Это подруге легко говорить, что полюбивший её инвестиционный магнат всего лишь обычный мужчина, которому посчастливилось заработать большие деньги. Но теперь Элис сама находится на месте Мэри и прекрасно отдаёт себе отчёт, что эти слова — пустое сотрясание воздуха. И как бы ни было это парадоксальным, при наличии общего сына ситуация у неё намного сложнее.
Мэри пришла к Мэтту Крайтону чистым листом. И речь сейчас вовсе не о девственности, хотя Элис догадывалась, что Мэтт у подруги был первым. Мэри — сирота, выросшая в приюте и не имеющая за душой ни гроша. И опять же — дело не в деньгах. Душа Мэри была открыта для любви, неотягощённая ничем: ни прошлыми разочарованиями, ни обязательствами перед близкими. Не было у неё багажа, что есть у Элис и всегда будет. Потому ей сложно представить себя рядом с Ником в этом доме.
Лошадь, впрягшаяся в повозку, оказалась чистокровным рысаком. А на ней — всего лишь костюм пони, и она даже не будет пытаться за ним угнаться.
В самом начале этой истории Элис решила, что не будет препятствовать встречам Ника с сыном, хотя сама ещё не до конца поверила, что он — отец Лукаса. Симпатия между мужчиной и её мальчиком настолько сильна, что она будет последней стервой, если ей воспротивится.
Если то, что пишут в сети о достижениях Николаса правда, то мозги у Лукаса от папы. Преподаватель в технической школе хвалит её сына. Говорит, что для неполных пяти лет у него умственное развитие десятилетки. Потому она и возит его на те занятия, и Лукасу они нравятся. Техническая подкованность Ника поможет их мальчику многого достичь в жизни — это главное.
Но вот себя она рядом с Николасом не видит. Первое впечатление оказалось правильным: прожигатель жизни, пусть и с мозгами. Хотя, на её маленькой кухне смотрелся вполне органично.
Выбирая мужчину, мы с первого свидания пытаемся вписать его в свою жизнь. Иногда попытка не засчитывается, и первое свидание так и остаётся единственным. Чем старше становишься, тем качество этих свиданий повышается. Бывает, и пяти минут в компании человека хватит, чтобы понять, что он не то, что тебе нужно. Бывает, что и меньше. Но когда количество подобных встреч отчаянно стремится к нулю, учишься доверять интуиции. Иногда даже потому, что банально жаль терять время на попытку в очередной раз не испытать разочарование. Так было с Аланом. Так может быть с Ником. Раньше говорили о постели, но теперь уже и общий ребёнок — не повод для знакомства.
Что-то дёрнулось внутри на последней мысли. Что-то глубоко спрятанное. Вроде занозы. Будто когда-то она уже думала об этом. Или произносила эту фразу вслух.
Наверняка произносила. Только где и когда? И кому?
Как же хорошо, что никто из них не поддался искушению. За эти полтора дня Ник много раз до неё дотрагивался. И обнимал тоже. И целовал. Иногда глубоко, иногда едва касаясь губами её губ. Целью этих поцелуев так же было отвлечь Элис от переживаний, оказать поддержку, показать, что он рядом, что она — не одна. Такой же поцелуй Ник оставил на её губах, проводив до спальни и пожелав спокойной ночи.
Очень мудро и предусмотрительно — дать ей время на размышление. Она использовала его правильно. Всё проанализировала, сделала выводы, взвесила все за и против.
Ник и Лукас — да.
Ник и Элис — нет.
От поддержки отказываться не будет. От встреч тоже. Если надо, познакомится с его родителями — с её, слава богу, Ник уже знаком. Всё равно они будут встречаться в общей компании, и для заинтересованных лучше сразу расставить все точки над «i»: да, было, да, с последствиями, но как цивилизованные люди они научились с этим жить. Элис уверена, таких выспрашивателей будет не много. В этом прелесть зрелости: ты сосредотачиваешься на себе и перестаёшь лезть в жизни других. Для откровений у всех есть психотерапевты.
