Заставив сестру выпрямиться, наследник престола сказал восьмому принцу:
– Похоже, восьмой, умения твоей супруги намного превосходят твои собственные.
– Верно, – согласился восьмой принц с тактичной улыбкой.
Мое сердце, однако, кольнуло болью. Он наверняка знает, почему моя сестра так превосходно держится в седле.
Соревнования еще не закончились, но после этих двух потрясающих выступлений уже не вызывали у зрителей особого интереса, и за происходящим на манеже никто пристально не следил. Сестра заняла свое место. Она выглядела рассеянной, и на ее лице читалась неприкрытая печаль. На губах восьмого принца играла легкая улыбка; он сидел с опущенной головой, погруженный в свои мысли, и, сколько я ни глядела, в его улыбке видела лишь горечь. Мне тоже стало грустно, и я, поднявшись, тихонько выскользнула из шатра.
Бездумно бредя вперед, я размышляла о потрясающем умении сестры ездить верхом. Меня не покидала мысль о том, что учивший ее человек, судя по всему, держался в седле еще лучше, а значит, он, без сомнения, был сильным и решительным. Они должны были стать парой соколов, парящих над бескрайней пустыней Гоби; но сейчас один из них спал в земле вечным сном, а другая была заперта за воротами богатого поместья.
Из невеселых раздумий меня вывел насмешливый голос, раздавшийся за моей спиной:
– Брак уже состоялся, нет никакого смысла и дальше печалиться.
Обернувшись, я увидела тринадцатого принца, глядящего на меня с невеселой улыбкой. Он вразвалочку шел следом, ведя на привязи того самого огромного вороного коня.
По выражению его лица я сразу догадалась, что он имел в виду, и разозлилась. Мне было лень ему что-то объяснять, поэтому я лишь равнодушно бросила:
– К тебе это тоже относится!
И, повернувшись, продолжила свой путь.
Он ненадолго замер, а затем, будто обдумав что-то, вдруг расхохотался и догнал меня. Его странный смех заставил меня остановиться. Поравнявшись со мной, тринадцатый принц, продолжая смеяться, указал на меня пальцем:
– Вот оно что! В шатре ты вела себя так смирно, оказывается… Оказывается, ты думала, что я люблю ее.
И он захохотал еще пуще.
Сначала меня раздражал его необъяснимый хохот, но, когда он все объяснил, раздражение сменилось недоумением, а я затем почувствовала, как ко мне понемногу приходит осознание. Вдобавок я вспомнила его заблуждение насчет меня, и мне тоже стало смешно. Не удержавшись, я рассмеялась.
Некоторое время мы вдвоем хохотали, стоя друг напротив друга, но вскоре прекратили, продолжая с легкими улыбками обмениваться взглядами. Казалось, этот смех растопил крохи неприязни между нами. Я пошагала дальше, и он медленно пошел рядом. Огромный вороной конь брел позади нас.
Я шла и думала: как же могло возникнуть такое недоразумение? Улыбнувшись одними губами, я не утерпела и заявила:
– Я тоже не влюблена в десятого принца.
Он замер от неожиданности, а затем, всмотревшись в мое лицо, снова расхохотался. Я с улыбкой наблюдала за ним. Отсмеявшись, он сказал со вдохом:
– Теперь мы квиты.
Мы дошли до невысокой насыпи. Отыскав более-менее ровное место, я села и, обняв колени, стала смотреть на далекую площадку для конных состязаний. Тринадцатый принц сел рядом и тоже принялся наблюдать за едва различимыми отсюда фигурками людей и лошадей. Вороной конь неподалеку рыл копытом землю.
Мы долго молчали. Я умирала от любопытства и, не выдержав, все-таки спросила:
– О чем ты горевал в тот вечер?
Принц не ответил, продолжая глядеть вдаль. Подождав немного, я тихо добавила:
– Если тебе трудно об этом говорить, то не надо.
Он помолчал еще немного, а затем произнес:
– На самом деле ничего такого. Тот день был годовщиной смерти моей матери.
– А-а-а, – протянула я, глядя на него и не зная, что еще сказать. В конце концов я отвернулась и замолчала.
Прошло еще немного времени, и он натянуто улыбнулся:
– А еще в тот же день много лет назад моя мать стала женой императора.
Его слова вызвали во мне волну жалости. Вот так и прошла жизнь этой женщины. Ныне, пожалуй, никто, кроме ее сына, не помнит, в какой день она, юная и цветущая, вышла замуж и когда в полном расцвете сил навсегда покинула этот мир. А тот человек, которому следовало помнить об этом, сейчас имеет под пятой целую империю и все ее богатства; разве он вспомнит, в какой день счастливым жезлом[33] откинул алое свадебное покрывало, скрывавшее очаровательное женское лицо?
Я вспомнила день свадьбы десятого. Торжественно убранный зал, красный цвет режет глаза, а в душе тринадцатого принца в это время все было траурнобелым[34]. И как он смог это вынести? Все мое недовольство, рожденное его грубым поведением в тот день, бесследно испарилось, осталось лишь безграничное сочувствие.
Мы долго сидели в молчании, пока он, улыбнувшись, не спросил меня:
– Если ты не влюблена в десятого брата, то почему пела для него? И почему все говорят, что ты из-за него сошла с ума?
Я склонила голову набок, обдумывая свои слова, и ответила вопросом на вопрос:
– Знаешь, что делала Хун Фу[35], когда чужеземец с курчавой бородой впервые увидел ее?
Тринадцатый принц слегка растерялся, но, подумав, все же ответил:
– Хун Фу расчесывала волосы.
– Отношения между мужчиной и женщиной могут быть как у Хун Фу и того бородатого чужеземца, – заметила я с улыбкой. – Можно искренне заботиться друг о друге, не помышляя о любви.
Услышав это, он изменился в лице и пристально взглянул на меня, а я, в свою очередь, смело глядела в ответ.
– Славно сказано, – наконец произнес он. – «Искренне заботиться друг о друге, не помышляя о любви»!
Я обрадовалась, увидев, что он понял смысл, который я вложила в эти слова. В конце концов, людям из древних времен идея равноправной дружбы между мужчиной и женщиной была в новинку, и большинство не приняло бы ее; но тринадцатый принц, похоже, признал, что она имеет право на существование. Не сдержавшись, мы снова переглянулись и засмеялись.
