Артов стоит около окна спиной ко мне. Пиджак сброшен, руки в карманах брюк, спина напряжена. Его не отпускает, продолжает злиться.
Раньше воспринимала любое его состояние спокойно, но сейчас, когда формат наших отношений изменился, я не знаю, как реагировать на его злость.
– Почему скинула первый вызов? – спрашивает, не поворачиваясь ко мне.
– Решила, что вы случайно нажали, – оправдываюсь, как девочка, не решаясь даже шелохнуться.
– Ты, Алиса, ты. Мы одни. Я хотел, чтобы ты всё услышала.
– Зачем?
– Ты знаешь, кто такая Никольская?
– Да, – отвечаю честно, нет смысла врать.
– Я не мастер передачи бесед и разговоров в красках. Ты бы не спросила, о чём мы говорили, но думала бы об этом, уверен. Не хочу недомолвок и ненужных вопросов. Всё должно быть честно.
– Я тебе никто, ты не обязан…
– Не смей так говорить. Никогда. Поняла? – резко поворачивается и практически сносит своим полыхающим взглядом.
Могу поклясться, этим взглядом огромную дыру в стене прожечь можно, но я не опускаю глаза, с трудом выдерживая его натиск. Он доволен – мы на равных. Я могу выдержать любой выпад Артова, и не такое проходили.
Но раньше я просто разворачивалась и уходила, оставляя его наедине со своими эмоциями. Мне было всё равно, что он чувствует в этот момент, какие бесы выворачивают его наизнанку. Для меня он пять месяцев был закрыт, запечатан множеством печатей, а ключ не прилагался к головоломке по имени Марк Артов.
Но теперь я не могу уйти, не имею права. Если сейчас развернусь и покину этот кабинет, значит, автоматически откажусь от него и от всего, что, возможно, может произойти с нами, как с мужчиной и женщиной.
Он не говорит о том, что чувствует, не складывает то, что между нами происходит, в чёткое определение, но меня не покидает странная уверенность, что нам обоим это нужно. Мы нуждаемся в друг друге. Как бы странно это ни звучало, я чувствую, что Марк именно тот мужчина, тот человек, который мне жизненно необходим.
Сейчас нужно успокоить его, сбить злость, чтобы его отпустило.
На ум приходит только один вариант: привести его в чувство старым, как мир способом. Но я пока не знаю, смогу ли вот это чудовище, разрывающееся от злости, хотя бы поцеловать. И возможно ли это?
Марк сам движется в мою сторону – аккуратно, мягко и бесшумно ступая по толстому покрытию. Крадётся, будто хищник, не разрывая наши взгляды.
Замирает в нескольких сантиметрах от моего лица. Ждёт. Не знаю, чего ожидать от него, но решаюсь на шаг первая, пока не стало хуже.
Притягиваю за галстук и впиваюсь в губы Артова. Раскрываю, проникая языком в его рот. Глубже и жёстче.
Замирает на секунду, но сразу же сносит своим напором. Сгребает мои волосы на затылке в крепком захвате, насилует мой рот языком.
Поцелуй становится сметающим ураганом, яростным и беспощадным. Так он целует меня впервые.
Это новая грань босса для меня, другой Марк. С этой его частью тоже нужно уметь находить общий язык, искать верный подход, подбирать ключ от трудно открывающейся двери.
И пусть кто-то спросит «зачем?». Можно ведь избавиться от проблемы в лице часто раздражённого мужчины, найти милого и доброго, внимательного и ласкового.
Но мне нужен Марк. Такой, какой есть. Со всеми буграми и выбоинами, недовольством и злостью.
Его злость передаётся мне, смешиваясь с возбуждением и желанием прямо сейчас прикоснуться к телу Марка, почувствовать его в себе.
Злой секс. Вот только причина злости друг для друга не мы сами, а третий человек, который совсем некстати испортил желанное утро понедельника.
Сжимает с силой мою попу настолько, что я вскрикиваю ему в рот, тут же переходя в стон. Прижимает к своему телу, и я чувствую его возбуждение. В голове уже проносятся картинки того, что произойдёт дальше.
Толкаю Артова в грудь на широкий кожаный диван. Тут же усаживаюсь сверху. Не даю ему опомниться, впиваясь в его губы и зарываясь пальцами в волосы.
Трусь о его выпирающий член, показываю, как я его хочу – прямо сейчас и прямо здесь, на этом диване. Нам обоим это нужно.
Пальцы Марка у меня между ног, порхают по складочкам, растирая смазку. Мнёт клитор, надавливая всё сильнее, распаляет меня, заставляет полностью отдаться блаженству от его прикосновений.
Резко вводит пальцы в текущее лоно, двигает ими яростно и быстро. Кажется, пара толчков, и я сейчас кончу на его пальцах.
Расстёгиваю ремень, резко лязгая пряжкой. Не хочу ждать, хочу почувствовать его член в себе.
Меня впервые в жизни трясёт от возбуждения. Не могу думать ни о чём – только о мужчине, которого сейчас целую, о том, что он может мне дать. Меня накрывает рядом с ним, погружаюсь в какую-то вязкую пучину, не вижу никого и ничего. В поле зрения только Артов, только его губы и руки, только обжигающее дыхание, уничтожающее нас обоих.
Движения Марка резкие, нетерпеливые. Кажется, мы оба накалены до предела, и, если нам не дать желаемого, мы сойдём с ума.
Марк приподнимает меня, сдвигая полоску тонкого белья. Резко входит до самого основания, на всю длину возбуждённого члена. Тут же срываюсь в бешеную скачку на нём. По кабинету разносятся хлюпающие шлепки и наши стоны, звучащие в унисон.
Но никто не услышит.
Совсем.
Я позаботилась о нашем уединении, когда озвучила «пункт три» для Вики. Даже к двери приёмной никто не подойдёт, опасаясь разъярённого босса и его адского гнева. Никто не желает попасть под горячую руку чудовища.
А вот я его хочу.
Поднимаюсь и снова опускаюсь на раскалённый член Марка, приближаясь к оргазму. Прогибаюсь немного назад, меняя угол ощущений, которые становятся острее и глубже.
Откидываю голову, полностью погружаясь в захватывающие ощущения дикой близости с горячим мужчиной. Очень-очень злым мужчиной.
Марк прерывисто дышит, и я понимаю, что он тоже на грани. Вот-вот сорвётся в экстаз.
Напряжение в теле выкручивает в тугую спираль, которая тут же взрывается яркими вспышками. Остро кончаю на нём, вскрикивая от парализующего наслаждения.
Артов продолжает насаживать меня на себя, стискивая до боли мои бёдра, словно не я сверху, а он на мне, трахает в бешеном ритме разомлевшее от удовольствия тело.
Глубокий толчок, и Марк рвано кончает глубоко во мне. Громкий рык гасит, уткнувшись в мою шею. Звериные звуки наслаждения, больше похожие на рычание дикого животного, подстёгивают, и я снова кончаю вместе с ним.
Тело бьётся сильной дрожью, ещё не остывшее после страстной ласки и бешеного ритма.
Так и замираем, не в силах оторваться друг от друга.
Марк прижимает меня к своей широкой груди. Хрипло дышит, обжигая частым дыханием мою шею. Зарываюсь пальцами в его волосы, накручивая пряди на палец. Его ладони опаляют кожу, мягко касаются, успокаивая покрытое испариной тело.
