решение вынес Совет насчёт этой девушки и всех нас?
Главный Хранитель вздохнул. Он, как и все здесь, казался до того уставшим, что слова о каком-то решении, которое надо принимать, о советах и прочем вызывали лишь тоску. Артур и сам чувствовал то же.
Сейчас бы сидеть где-нибудь под добрым золотистым светом звёзд, кутаясь в тёплый плед и обнимая Мирославу. И она бы то клала голову на плечо, то показывала в небо и что-нибудь мило болтала, держа в другой руке чашку какао или чая, а рядом был бы костёр. И сидеть бы вот так в бесконечном счастье…
Но пока Артур один, и Мира тоже пока одна.
— Скажу вам честно: Совет в затруднении, — начал он, и Артур прислушался. — Хранители разбрелись кто куда. Никакой дисциплины. Словом… — сказал он и вздохнул. Помолчал. — Словом, я собираюсь распустить Совет сразу же, как вернётся Хранитель Города Мечты. Я аннулирую все обвинения в адрес этой девушки и всех вас, — устало закончил он и поправил маску. Наверняка под ней скрывалось до того измученно лицо, что лучше его было не видеть.
— Благодарю вас, — сказал Артур де Вильбург и отправился бродить по владениям того, кто творил саму жизнь.
«Раз я здесь, — подумал Артур, — буду наслаждаться тем, что имею».
А вокруг простирались бесконечно однообразные, даже унылые пейзажи: всё та же степная трава цвета дождливой осени и ветер. Хотелось спокойного, да, но всё же… Чего-то ещё…
Тут Артур вдруг понял. Рисовать. Вот что ему нужно сейчас больше всего. Вот куда отдать лишнее и вот откуда взять новое. Отыскать Хранителя жизни — да вот же он! — и попросить создать холст, краски и кисти. И всего-то.
— Одиноко, однако? — спросил тот, и Артур кивнул. — Она скоро вернётся. Она пока не умеет быть более чуткой к тебе. Но научится. Ей мешает гордость, она привыкла тащить на себе ненужное, но скоро станет лучше. Потерпи, однако же.
Артур улыбнулся.
— Как хорошо вы сказали. Я хотел попросить у вас краски, кисти и холст. Я бы порисовал сейчас, раз подходящий момент.
— Краски и кисти — пожалуйста, а холст тебе не нужен. Рисуй прямо на вон том камне. — Он указал на одинокий камень посреди степи. — Так будет лучше.
— Хорошо, благодарю.
И он стал творить. Твёрдость камня придавала уверенности его движениям, и они широкими и плотными мазками красок ложились на поверхность. Кисть огибала мшистые узоры, превращая их в раскрывшиеся цветки, добавляя им тонкие листья с сеточкой изгибов поверх, вытягивая стебельки и уводя их к самому основанию камня, к самой степной земле, давая так опору и твёрдость цветам.
И откуда вообще взялся этот камень? Будто нарочно его поставили здесь — не с тех ли сказочных гор? — как монумент, как символ стабильности и покоя, которых сейчас так не хватало им с Мирой.
Как лучше понять и уравновесить друг друга? Как стать ещё счастливей и сильней?
Артур задавал себе эти вопросы, а кисти в обеих его руках касались и касались камня, и неясные мшисто-узорчатые цветы и листья из трещинок проступали всё отчётливей, и в момент, когда их осветил луч местного солнца — в тот миг Артур ощутил мягкое тепло внутри, в самой груди, и такое счастье наполнило его, что он закрыл глаза и продолжил творить из глубины этой благодати.
Глава 36. Легенда
— Наш Мир Мечты, как ты, наверно, уже поняла, — начал Хранитель, взяв в руки клювоподобную маску и снова бросив её на землю, — лишь один из миров, как и твой земной. Да, мы более развиты, но и у нас свои проблемы. Есть и иные края. Их бесконечно много, и некоторые верят, что дорога в Пустоту тоже ведёт в места, где обитают пока недоступные нам существа. Подобно тому, как люди не могут себе вообразить, что у нас живут драконы, так и мы не можем представить их созданий.
Тут я захотела возмутиться. Как это люди не знают о драконах? И о ведьмах знают, и о грифонах, и вообще о многом, и сколько всего написано, и нарисовано, и сколько скульптур, легенд. Да и сам же он бывал на Земле, где его память?
Но спокойнее. Путь он рассказывает дальше.
— И из семени этого появилось древо Тар-дан, — продолжал Хранитель, и только тут я поняла, что всё-таки прослушала половину. Но да ладно, перешли как раз к самому интересному. — Оно подобно нашему Древу Познания, но куда мощнее, и оно держит на себе миры, что висят на нём, подобно плодам. В верхней части, в Кроне, расположены светлые миры, в Корнях же — тёмные. Мир Мечты посередине, — сказал Хранитель и тяжело вздохнул.
Похоже, он устал. Я тоже, если уж честно. Я так давно бегаю в поисках истины, что едва не позабыла об отдыхе и удовольствии. А ведь я хочу наслаждаться жизнью прямо сейчас. Вот договорим, вернусь к Артуру. Полетим в прекрасное место вроде тех гор, где мы недавно побывали. Или в городок поедем какой-нибудь уютный. Тихий такой, с улочками мощёными, с мостиками влюблённых, с кирпичными домиками. Где всё такое милое и доброе, что мы сразу почувствуем себя лучше.
Я поглядела на Соломона. Он прикрыл глаза и раскачивался на ветру. И даже улыбался, слушая легенду.
— За равновесием следит Странник в плаще и с мечом. Есть и Ехидна — ведьма, обитающая в корнях Тар-дана. Она поистине прекрасна, один лишь раз я видел её, и с этой красотой не смогла сравниться ни одна женщина. Даже моя Мари. Ехидна бывает недоброй, она похищала наших путников, которые отправлялись в Корневые миры… И ещё она любит этого Странника. А он — её. Но…
Она пока несчастна.
Это я поняла сразу, как только Хранитель заговорил о Ехидне. А ещё осознала, что могу помочь ей исцелиться, как помогла ему. И наконец-то считать себя по праву особенной. Не бояться, что я всё выдумала, что просто хочу быть не такой, как все — а действительно быть другой. Я хочу стать ещё более доброй, светлой и сильной.
Но главное, что я теперь — это я. И другой такой нет. Ни у кого больше нет Соломона и нет такого коня, сотканного из ветра. И Артур только у меня есть такой. А я — у него.
Я внутренне окликнула ветер, и он поднял вокруг мелкие камни. Теперь я управляю своим даром. И я хочу применить его во благо.
А Хранитель всё говорил и
