class="p1">Через секунду на экране появляется «Эльф», я прижимаюсь к Джексону, и мы проводим следующие несколько часов за просмотром классики, которую я так и не смогла увидеть в детстве.
Уже поздно, далеко за два часа ночи, если верить моим предположениям, Джексон растянулся подо мной, и из его груди раздался глубокий стон. Я задремала где-то на третьем фильме, и теперь мне слишком удобно, чтобы двигаться.
― Мне нужно идти.
Он шепчет мне на ухо, и я сонно стону. ― Ты можешь… остаться?
― Как бы мне этого ни хотелось, но если я это сделаю, то утром кто-нибудь увидит мой Pearce Builders, припаркованный у твоего дома, и весь город узнает об этом еще до полудня.
Как бы мне не хотелось, чтобы он остался, он прав. Достаточно того, что весь город сплетничает о том, что мы вдвоем проводим время вместе, планируя вечеринку. Представьте себе, если бы они узнали, что происходит на самом деле.
― Ладно, ладно. ― Я стону, поднимаясь с него, но он останавливает меня, взяв мой подбородок между пальцами. Только тогда я стряхиваю с себя сонливость и открываю глаза, чтобы взглянуть в его теплые, как виски, радужные глаза.
― Поверь мне, Эмма, я не хочу ничего больше, чем проснуться с тобой в моих объятиях. Это все, чего я, черт возьми, хочу. Я просто не хочу давать еще больше поводов для сплетен, чем уже есть. Не хочу делать ничего, что могло бы вызвать у тебя еще больший стресс. В этом городе и глазом не моргнешь, чтобы все не узнали, ты же знаешь, ― говорит он, убирая мои волосы с лица.
Я киваю. ― Я знаю. Я понимаю.
― Но я думаю об этом с тех пор, как мы были в городе…, ― начинает он, останавливаясь, чтобы провести пальцем по моей нижней губе. ― Я не… хочу, чтобы это прекратилось. Видеть тебя. Целовать тебя. Быть с тобой.
― Я тоже этого не хочу, ― честно говорю я. Я не была уверена, как он относится к тому, что между нами происходит, но облегчение захлестнуло мою грудь от его признания. Приятно знать, что он чувствует то же самое.
― Давай будем жить одним днем? Нам нужно провести эту вечеринку ― давай просто сделаем это, а потом мы сможем сосредоточиться на том, что между нами. А пока мы будем вести себя тихо. Мы разберемся с этим, Эмма, ― уверенно говорит он, и я киваю в знак согласия.
Одно дело за раз.
Легче сказать, чем сделать.
Глава 14
Искусство декорирования
Эмма
― Хорошо, немного левее. Да, может быть, на дюйм? Еще немного, ― говорю я, щурясь, когда Джексон сдвигает гирлянду на два дюйма влево. Черт, теперь она выглядит немного не по центру. ― Подожди, это слишком далеко.
Он стонет. ― Женщина, я едва сдвинул эту чертову штуку.
― Ну, ты едва сдвинул ее немного слишком далеко.
Все утро мы были в ратуше, расставляли декорации, накрывали столы, организовывали все, что наконец-то было доставлено. До вечеринки осталось всего несколько дней, а я уже начинаю паниковать… слегка. Даже список дел не позволяет мне контролировать свое волнение.
Но Джексон каким-то образом умудряется успокаивать меня, ободряя словами и мягко напоминая, что нужно давать себе поблажки. Не прошло и месяца, как мы публично ругались из-за щелкунчика, а теперь именно он помогает мне держать себя в руках.
― Знаешь, ― говорит он, спускаясь с новой лестницы, которую я заставила его купить в хозяйственном магазине, чтобы не повторилось то, что было в прошлый раз, когда мы были здесь и он чуть не погиб. ― Мне кажется, тебе просто нравится пялиться на мою задницу, пока я на этой лестнице переставляю всякое дерьмо.
Я не могу сдержать улыбку, которая появляется на моих губах в ответ на его поддразнивание, может быть, потому что он, возможно, отчасти прав. Совсем чуть-чуть.
Я имею в виду… это очень красивая задница.
Задница, созданная для джинсов.
Честно говоря, кто бы мог подумать, что меня так привлечет мужчина, который не носит ничего, кроме старых джинсов и поношенных ботинок?
― Мне чертовски нравится, когда ты так делаешь, ― бормочет он, сокращая расстояние между нами и запустив свою мозолистую руку в волосы на моем затылке.
― Что делаю?
Уголок его губ приподнимается. ― Когда твои щеки краснеют, а глаза становятся туманными и расфокусированными, я знаю, что ты думаешь о чем-то, что заставляет тебя краснеть… например, о моем члене.
― Как ты можешь быть так уверен, что я думаю именно о твоем члене? ― поддразниваю я.
Из его горла вырывается низкий, рычащий звук, и я взвизгиваю, когда он наклоняется вперед и прикусывает зубами мою нижнюю губу. ― Лучше бы это был мой член, Снежинка. Не уверен, что ты уже поняла, но я не заинтересован в том, чтобы делиться.
Видимо, ему нравится играть с огнем почти так же, как и мне его разжигать, поэтому я наклоняюсь вперед, нежно проводя губами по его губам, пока его рука не сжимает волосы на моем затылке. ― Но это означало бы, что я уже твоя, Джексон Пирс.
Его глаза вспыхивают от желания обладать мной. Но едва он открывает рот, чтобы ответить, как входная дверь ратуши резко распахивается, и мы отстраняемся друг от друга, словно два провинившихся подростка, которых только что застали целующимися в шкафу.
И я полагаю, что… с учетом того, что мы проделывали на этой неделе, так оно и есть.
В дверь входит мэр Дэвис с широкой улыбкой и в ярко-красной шапочке Санта-Клауса, подходящей к его щекам. ― А, как раз те двое, кого я хотел видеть!
Джексон кашляет, прочищая горло, и я уверена, что сердце у меня колотится внизу живота от того, что я чуть не попалась. Я была в двух секундах от того, чтобы упасть на колени и показать Джексону, как много я на самом деле думаю о его члене.
― Здравствуйте, мистер Дэвис! ― пищу я, делая вид, что я ужасно занята тем, что запихиваю салфетки в держатели, избегая его взгляда.
К счастью, Джексон оказался более уравновешенным, чем я, и взял дело в свои руки. Он подходит к мэру Дэвису и пожимает ему руку. ― Доброе утро, Джед. Пришел проведать своих любимых преступников?
