воде.
Энтони покорно перебирал ногами, не в силах сопротивляться. Он не сводил взгляда с Мисы и не произносил ни слова.
— Вода такая теплая! Самое время поплавать! Пошли скорее!
И она засмеялась.
Миса тащила Энтолни к воде. Она не переставала звонко хохотать. И ее смех… совсем, как живой…
Живой…
«Живая… нет… не может быть».
— Миса, постой, — наконец произнес Энтони.
Он остановился. Она обернулась к нему и вскинула бровки.
— Что случилось, милый?
— Это неправильно…
— Что именно?
— Ты мертва, Миса. Тебя не должно быть здесь. Ты исчезла… из жизни.
— Мертва? Что за глупости ты говоришь, дурашка?! Ты никогда меня не потеряешь. А если потеряешь — обязательно найдешь. Знай: я никуда не исчезну.
Энтони помнил эти слова слишком хорошо.
— Прости.
Он вырвал руку из ее хватки.
Они смотрели друг на друга.
Она явно не понимала, что происходит.
— Тебе нужно… уйти, Миса. Сейчас.
— Энтони! Ты чего?! Не пугай меня! Мне не нравятся такие шутки!
Ее рука потянулась к нему, но Энтони сделал шаг назад и не дал схватить себя снова.
— Извини. Так будет лучше для нас обоих. Прощай, Миса. Мне… пора возвращаться… я не могу больше…
Он снова начал плакать.
— Энтони… ты чего, глупыш? Я же с тобой. Вот она, я. Потрогай!
Она протягивает руку, и с кончиков пальцев стекают капли моря.
— Миса… я тебя люблю. И буду всегда любить. Но сейчас… я не могу пойти с тобой! Прости!
Он отвернулся и закрыл глаза.
«Это просто сон. Всего лишь сон. Обычный кошмар. Это невозможно. Пора вернуться домой. Дядя ждет. Я плохо поступил, что оставил его одного. Он хотел поговорить со мной, а я сбежал. Нехорошо получилось. Глупо. Какой же я идиот и эгоист!».
Повисла тишина.
Энтони прислушался к этой тишине и услышал скрежет. Шорох песка. И кряхтящий голос:
— Эн-то-ни…
Он обернулся и замер. К нему ползла Миса… вернее, та ее часть, что осталась в морге. Карабкаясь на руках по песку, оставляя за собой багровый след, вся бледная и мокрая, она издавала неприятные звуки.
И каждый раз, когда существо открывало рот, с губ вытекала мутная вода, смешанная с водорослями и черными живыми желтоглазыми рыбешками.
— Ты оставил меня… умирать…
— Миса…
— Ты не спас меня!
Труп начал быстрее перебирать руками, приближаясь к Энтони.
— Ты оставил меня… на дне!
— Это неправда! Ты же знаешь! Я пытался… я не мог…
— Все ты мог, Энтони Эрнандес. Ты просто трус. И слабак. Ничтожество, которое не смогло защитить любимого человека.
Миса замерла. Она поднялась на руках и выгнула спину. Из ее рта вырвался обильный поток кровавой рвоты с копошащимися в нем ракушками и мидиями.
— Ты сдохнешь, Эрнандес…
Оно продолжало ползти к нему.
— Сдохнешь, как я…
«Это не Миса».
— Иди к черту! — брызнул он в ответ.
И Энтони бросился бежать прочь вдоль берега, не оглядываясь назад. Он лишь слышал жуткие завывания и хриплый голос, лишь отдаленно напоминавший голос Мисы:
— Я тебя достану… со дна морского!..
И еще одна фраза, которую Энтони уже не расслышал в точности:
— Пепельные Глубины ждут!..
Он не думал останавливаться. Энтони снова бежал так быстро, как только мог. Он старался выкинуть из головы весь этот ужас, навалившийся на него разом.
«Ничего нет. Это просто глюки. Дурацкий мираж. Глупый кошмар».
— Все нереально… нереально…
Энтони пробежал еще немного, пока не заметил перед собой незнакомку. Она сидела у берега и гладила белых ночных сов.
Взрослая женщина, одетая в серо-бежевое пальто с большими темно-синими пуговицами по бокам. Кожаные черные сапоги на высоких каблуках.
«Наверняка в них не очень удобно ходить по песку» — подумал Энтони.
Руки женщины скрывали тонкие алые длинные перчатки, натянутые, словно вторая кожа. На правом запястье Энтони заметил браслет из цепи с маленьким черепом птицы. Похоже, он принадлежал вороне. У незнакомки черные прямые тонкие волосы по плечи с ровным пробором, пепельно-бледная кожа и ярко-красная помада на губах. А глаза… ее глаза закрывала серая повязка ткани, завязанная на затылке под волосами.
Энтони сразу отметил высокий рост дамы и поразительную худобу. Он точно не помнил, чтобы хоть раз видел эту особу в Перламутр-Бич.
Белые и серые совы кружились вокруг нее, как домашние питомцы.
Энтони осторожно приблизился к незнакомке медленным шагом.
— Совы…
Услышав ее приятный нежный ласковый голос, Энтони замер. Она даже не повернула голову к нему. А, собственно, зачем? Если она… ничего не видит…
«Если она ничего не видит», — сделал Энтони акцент на первое слово в своих мыслях.
— Не правда ли, они — дивные создания? Говорят, совы — вестники благих вестей. Стражи ночи. Стражи снов.
Энтони снова обратил внимание на цепь с черепом вороны.
— А вороны?
— Вороны? Вечные враги сов. Вестники зла, скорби и смерти.
— Именно поэтому у вас браслет с черепом одной из них?
Незнакомка тихо посмеялась.
— Держи друзей близко, а врагов еще ближе.
Энтони выгнул бровь, услышав такой резонный ответ.
— Вы, правда, ничего не видите?
— Вижу. И получше некоторых. Они…
Она указала на сов.
— …мои глаза.
Энтони задумался.
— Совы помогают видеть вам?
— Они — единственные мои глаза в этот мир.
Энтони почувствовал себя неловко, так напрямую спросив про слепоту у незнакомки.
— Простите, что так стал с вами говорить. Мы даже не знакомы.
— Это всегда можно исправить.
— Энтони. Меня зовут Энтони Эрнандес.
— Пирс. Присцилла Пирс.
— Рад знакомству. Знаете, никогда вас раньше не видел в Перламутр-Бич.
— Неудивительно. Я редко выхожу в люди.
Почесав сову по голове, она поднялась на ноги и прошла к нему без малейших затруднений. Остановившись прямо перед Энтони, Присцилла Пирс протянула ему руку для пожатия.
Энтони взглянул на ладонь, скрытую под алой перчаткой. Пальцы тонкие и длинные.
Энтони ответил на рукопожатие.
Присцилла легко улыбнулась. Затем она развернулась к морю и вздохнула.
— Наслышана о том, что море закрывают. Вчера погибла девушка. Вроде как… ее звали Миса Филиндерс. Очень страшная смерть…
Энтони сглотнул.
— Вы правы.
— Ты ее знал?
— Эм-м… да, она была… моей девушкой.
Присцилла резко развернулась к нему. Хоть глаз ее не было видно, ему казалось, что она смотрит на него сквозь ткань.
— Мне так жаль. Это ужасно — потерять любимого человека. Я знаю, какую сильную боль ты сейчас испытываешь. Я тоже… теряла любимых. И с этим ничто не может сравниться. Такая пустота. И больше ничего. И вернуть ничего нельзя. Это убивает.
— Вы правы. Такое никому не пожелаешь…
— Жизнь так или иначе сталкивает нас с потерями. Нам словно говорят: «смерть существует». Напоминают
