вопль взвился к небесам… и оборвался.
– Скорее! – снова закричала Дина.
Тьма медленно сползла с дерева, растеклась по земле черной кляксой… Дерево все еще стояло, и человеческая фигура была привязана к ней… бледно голубая, насквозь прозрачная фигура изо льда рядом с таким же ледяным деревом. Дина успела увидеть молочно-белое лицо прыщавого с застывшей на нем гримасой ужаса, когда ледяное дерево вдруг слабо звякнуло… и опало вместе с ним, рассыпавшись мельчайшей ледяной крошкой. А тьма снова начала подниматься, складываясь в гротескную человеческую фигуру с непомерно длинными руками.
– Не подходи! – завизжал тощий гопник, скорчившись в снегу и размахивая над собой круглым зеркальцем на длинной ручке. – Я не твой, тварь! Меня тут нет!
Первым не выдержал толстяк – истошно заверещав, он стряхнул с себя руки женщин и кинулся прочь. Женщины следом, врезались в него, опрокинули в снег, и не останавливаясь, ринулись к деревьям. Толстяк приподнялся на локтях, слепо моргая запорошенными глазами и шморгая… разбитым носом. Кровавая капля еще не успела упасть на снег как черная фигура по-жабьи скакнула вперед, разом накрывая толстяка. Короткий вскрик, звучное чавк… и увеличившаяся вдвое тварь сползла, оставив застывшую в безмолвном крике ледяную статую.
– Андрей! – пронзительно завизжала Дина.
Тварь принюхивалась – длинный, острый нос ходил ходуном. В черноте, из которой она была слеплена, засветились две яркие точки – и уставились прямо на Дину.
Андрей яростно рванулся: парирование, выпад, нырок, удар…
Тварь выпрямлялась, медленно-медленно, все более похожая на человеческую тень на снегу. Наполняющая ее чернота вскипела белыми вихрями, словно внутри нее вздымались метели. И вытянув черные, перевитые жгутами мечущегося снега руки, шагнула к Дине…
Меч Андрея снова взвился, падая на седую голову… и снова столкнулся со шпагой!
Тень шла, простирая руки к привязанной девушке…
– Не знаю, кто вы такой, молодой человек, и почему тут бегаете весь в железе, но мой… подопечный получит, что ему причитается! – пропыхтел Степан Петрович, парируя следующий удар. – Сто пятьдесят лет назад нас с детства учили фехтованию!
– Устарело-то все как! – рявкнул Андрей… грудью бросаясь на выставленную навстречу шпагу. Ледяной клинок вошел в кольцо кольчуги, и… в очередной раз с хрустом переломился. В тот же миг Андрей нырнул вперед, острие меча мелькнуло у старика перед глазами… незнакомый, никогда не испытанный им холод лизнул его лоб… а потом сразу стало тепло. Рукоять с наполовину отросшим ледяным клинком выпала из рук и старик судорожно прижал рассеченную кожу – между его пальцами текли алые струйки.
Тварь взревела зимней бурей, круто развернулась… и ринулась на запах крови. Раздался новый вопль… Не оглядываясь, Андрей уже бежал к Дине. Хрясь! Меч полоснул по стягивающим ее ремням и… Дина осталась стоять, словно примерзнув к стволу.
Крики за спиной у Андрея стихли и снова мерно заскрипел снег…
– Волосы! – простонала она. – Они связали мои волосы!
Меч взметнулся снова…
– Только не волосы! – еще отчаянней закричала Дина. – Не волос…
Холод, лютый, вымораживающий силы, разум, чувства дохнул Андрею в спину и длинные руки клубящейся вьюгой черноты беззвучно легли ему на плечи… Андрей пошатнулся… ледяная бледность начала заливать его лицо… меч в его руках задрожал и… ухнул вниз, кончиком полоснул стягивающий Динины пряди ремень!
– А-а-ах! – поток золотых волос рассыпался по плечам. Шшшурх! – отпущенная «на волю» юбка раскрылась колоколом.
– Беги… Динка… – синеющими губами выдавил Андрей.
– В сторону! – выкрикнула девушка… и легко, как ребенка, отшвырнула богатыря в полном вооружении.
– Иди ко мне… жених! – шепнула она воздвигшейся над ней черной фигуре. Острые глаза-звезды блеснули и последний уцелевший зимний дух-убийца шагнул навстречу своей жертвенной невесте. Прямо в ее распахнутые объятья.
Полыхнуло! Скорчившийся в снегу тощий гопник заорал, глядя как две вроде бы человеческие фигуры на миг сплетаются в объятиях: одна сотканная из черноты и снега, и вторая, сверкающая вспышками молний! Посреди поляны полыхнул шар золотисто-синего пламени. Пламя вздымалось выше, выше… Одно за другим вспыхивали окружившие поляну деревья. Султаном пара взмыл к небу талый снег. Вопящий гопник прижал ладони к обожженным неистовым сиянием глазам. По спине его пробарабанил короткий дождь… и все стихло.
Потрескивали тлеющие ветки, пахло гарью, золой, озоном и кап… кап… кап… тихо капала талая вода. Гопник медленно приподнялся и еще медленней открыл глаза. Из плавающих перед глазами разноцветных кругов медленно проступал… дракон.
Гопник моргнул раз… другой… Серебряный, красиво переливающийся под луной дракон сидел на хвосте, увенчанной шипастым гребнем головой доставая до верхушек обгоревших и тихо дымящихся деревьев, и перепончатым крылом поглаживал раздутый, как у переевшего голубя, живот. И тихо икал, роняя в перегоревшую до золы землю молнии из пасти.
Парень в кольчуге, держась за меч, добрел до дракона… и принялся поглаживать громадную когтистую лапищу, сочувственно заглядывая чудовищной рептилии в глаза:
– Дин, ну ты как?
– Не знаю, Андрюш… – дракон застонал жалобным девчоночьим голосом. – Кажется… у меня теперь будет получаться совершенно невероятная зимняя гроза… такая, что половину Ирия можно заморозить… или настоящий снежный Новый год устроить! А еще я так объелась, просто не могу-у-у… Ик! – дракон смущенно прикрыл пасть крылом. – Живот боли-и-ит!
– Нечего было столько пирожных лопать. – наставительно сказа парень.
– Ну я же не знала-а, что еще духа зимы сожрать придется! – дракон захныкал… или захныкала? – Пирожные хотя бы вкусные. Андрюш, а давай отсюда уедем, а? Куда-нибудь, где тепло… и никаких карнавалов! Просто недельку проведем спокойно, как собирались!
– Конечно, конечно! – заворковал парень, подлезая дракону под крыло и даже подпихивая, словно помогая встать. – Сейчас спустимся вниз… я машину на дороге оставил… и хоть прямо в аэропорт! Только нашим позвоним, чтоб тут зачистили.
– Вот… так и сделаем, а то у меня в желудке просто ледяной ком. – дракон с кряхтеньем поднялся, неуверенно шагнул… рядом с гопником в золу впечаталась когтистая лапища. – На пляж хочу!
– Это что… дракон? – разрываясь между печальной уверенностью, что он уже на том свете, и надеждой, что все это ему просто чудится, простонал гопник.
– Вот же ж тупой… Какой же это дракон? – обернулся на него парень в кольчуге. – Это царствующая Дъна Лун, Повелительница Грозы, и она – драконица! Дракон, тоже еще скажешь. – проворчал он и побрел к лесу, на ходу выуживая из-под кольчуги мобилку. – Ты б перекинулась, что ли, Дин?
– Да, сейчас… Ик! Еще минуточку. – чертя кончиками опущенных крыльев по снегу, драконица потащилась за ним.
Гопник обвел безумным взглядом поляну… посреди черного выжженного пятна лежала словно половинка карнавальной маски, вроде тех, что делали в Выжницах. Маска медленно таяла, роняя ледяные слезы, стекающие по вылитой из
