Ознакомительная версия. Доступно 60 страниц из 296
отношению к жизни: активных преобразователей жизни и плывущих по течению с сознанием своей неспособности, незначительности, даже ничтожества. Если первые могут быть как созидателями, так и разрушителями, для вторых характерно ощущение внутренней слабости, неспособность изменить что либо в своей жизни, чувство беспомощности перед судьбой, что превращает их в невольных разрушителей. Сильные натуры справляются с противоречиями, слабые невротизируются, застревая в состоянии постоянного конфликта с собой и окружением. Сильный созидатель преодолевает трудности без ущерба для своей личности, у невротика все конфликты усиливаются до такой степени, что делают удовлетворительное решение невозможным. Слабость характера в целом сдвигает деятельность в область разрушения. Нерешительность, ничтожность личности, узость кругозора, примитивность интересов могут оказаться в определённых обстоятельствах (например, при больших властных полномочиях) губительными.
1.7. Разрушение очевидное и скрытое
Мы оказываемся не в состоянии адекватно воспринимать разрушительность, во‑первых, потому, что разрушители зачастую весьма умело её маскируют, а во‑вторых потому, что мы к ней привыкли и просто не видим её. Поэтому катастрофы, войны, перевороты, революции для нас всегда неожиданность. Хорошим помощником в выявлении разрушения может оказаться классификация по его очевидности:
1. Вопиющее
2. Вполне очевидное
3. Не совсем очевидное
4. Скрытое от взора большинства
5. Очевидность которого даже искушённому наблюдателю становится ясна спустя большое время.
К «вопиющим» разрушениям относятся гражданские войны, предательство и подлость по отношению к людям, от которых ты видел только добро. К «вполне очевидным» относятся войны, разрушение выдающихся памятников культуры, алкоголизм, бандитизм, коррупция. Полный список займёт несколько страниц. «И дебилов различных я видел за свою жизнь немало, и выродков всякого калибра встречал предостаточно, всякую сволочь наблюдал в преизбытке но чтобы всё это в таком количестве, и в такой концентрации…». О чём это, спросит читатель. Автор или человеконенавистник, или он по воле судьбы попал в какую-то чрезвычайную ситуацию, например, сидит на зоне. Но разве по зоне можно судить о «нормальном» обществе? А почему нет? Ведь заключённые не взялись непонятно откуда, они часть нашего общества. Это своего рода концентрат, в наиболее явном виде демонстрирующий вопиющее разрушение, характерное для нашего общества.
Пример разрушения «вполне очевидного» — это проект строительства в Петербурге небоскрёба высотой 400 м. В народе его метко окрестили газоскрёбом. Зачем он так нужен Газпрому — не совсем ясно. Может деньги девать некуда, а может он открывал какие-то дополнительные возможности, связанные с теми же деньгами. Как бы то ни было госпожа Матвиенко (бывшая в то время губернатором Петербурга) потратила уйму времени (и денег), чтобы изменить общественное мнение, преодолеть вето, которое накладывает градостроительный кодекс на высотное строительство в Петербурге, добиться согласия на реализацию этого проекта в ЮНЕСКО.
Суть проблемы заключается в том, что Петербург — это единственный мегаполис в мире, который сохранил свой исторический центр в почти полной неприкосновенности. Уникальным атрибутом последнего является «небесная линия». Выражение принадлежит Д. С. Лихачёву. Геометрически она представляет собой ровную линию крыш, образовавшуюся как следствие действия двух факторов: расположения города на равнине и ограничения высоты зданий, которое действовало на протяжении почти всей истории существования города. Эта линия не порвана фабричными трубами, хаотически торчащими башнями высоток, она символизирует гармонию неба и земли, спокойное величие Города, который не сломили самые жестокие испытания. У этой истории счастливый конец: Матвиенко вынудили отказаться от строительства небоскрёба в центре города. Это похоже на чудо: культура победила разрушение. Действительно чудо, потому что у разрушителей был безграничный административный и финансовый ресурс.
Бывает разрушительность настолько очевидная, что в её носителе она буквально вопиет о себе с детства. В одном из сериалов действует персонаж, безусловно взятый из жизни, по прозвищу «Крематорий». Он в детстве любил жечь кошек живьём. Кошек, конечно, жалко, но если бы удалось воздвигнуть этот четырёхсотметровый острый кол в центре исторического Петербурга, это было бы разрушение по масштабам просто не сравнимое с судьбами бедных кошек. Но там «Крематорий», а здесь губернатор культурной столицы. Разницу чувствуете?
Вообще идей по разрушению образа Петербурга у чиновников великое множество. Это и нелепый фонтан, бьющий из Невы, напротив стрелки Васильевского острова (понятно, эта стрелка с её ростральными колоннами без фонтана выглядит слабовато, не впечатляет!), и дребезжащая подсветка мостов и телебашни, превращающая Петербург в египетский курорт, каток под Александровской колонной и постоянно устраивающиеся на Дворцовой площади шоу-шабаши. Дворцовая площадь — это уникальный ансамбль. Таких в мире единицы. Он образует сакральное пространство, в которое вступаешь с благоговением. Эта площадь связывает город с небом, утверждая, несмотря на все исторические превратности, его статус величайшей столицы в истории Империи. И малейшие посторонние включения, нарушающие этот священный статус Города, должны быть абсолютно исключены. Но как это объяснить тем, у кого в груди по-прежнему бьётся горячее комсомольское сердце, а в голове ничего нет?
Разрушение вездесуще и всепроникающе. И даже те его разновидности, которые «вполне очевидны», совершенно спокойно на вполне легальном положении существуют среди нас. Исторический центр Петербурга: над фасадами зданий неоном горит надпись «ГАЗПРОМ». Цель её, конечно, не в увеличении продажи газа. А в чём? Видимо г-н Миллер опасается, что мы можем забыть о существовании этой организации, и о том, кто её возглавляет. В Праге крупные надписи на зданиях отсутствуют вообще. Только небольшие таблички у входа, из которых вы можете узнать, что это: гостиница, магазин или учреждение. Они любят свой город и не унижают его мишурой. А мы, получается, должны любить Газпром?
В качестве примера «не совсем очевидного» разрушения можно привести рекламу. Она показывает, как легко людей сделать жертвами какой-то пустяковой дряни. И эту подверженность человека разрушители используют на 100 %. В результате человечество впало в коллективный рекламный маразм. В своей книге о Стиве Джобсе [7] Д. Эллиот несколько раз вполне серьёзно упоминает о «гениях» рекламы и маркетинга. К последним, по его мнению, принадлежал Д. Скалли, руководитель маркетинговой компании ПепсиКо в 1970‑х. По видимому, одним из его высших достижений, о котором с нескрываемым восхищением говорит автор, были рекламные ролики в которых «потребителям с завязанными глазами давали попробовать два напитка и просили сказать, какой из них им больше понравился. Разумеется, потребители всегда выбирали Пепси». В итоге Пепси отобрала какую-то долю рынка у Кока-Колы.
Надо ли говорить, что мир вполне мог бы обойтись и одной «сладкой водой», по ироничному выражению Джобса. А вред, причинённый картинками, где по-американски позитивные «потребители» с идиотским упорством неизменно выбирают что-то «лучшее», трудно переоценить. Сегодня и в России появилось множество «гениев» рекламы и маркетинга, которые разливают молоко в бутылки ёмкостью 0,93 л., и вместо цены 50
Ознакомительная версия. Доступно 60 страниц из 296
